Это по-настоящему

– Да. По… – начинаю было я, но останавливаюсь раньше, чем успеваю выговорить слово целиком. Пожалуй, она уже достаточно на меня разозлилась сегодня.

– Хорошо. Сегодня за ужином запости фотографию себя и своей семьи. Братья не обязательно должны на ней быть, а вот сестра – да.

– Я думаю, вы понимаете, какой вопрос мне хочется задать.

Она испускает тяжелый вздох:

– Это естественный путь раскрыть информацию о том, что твоя сестра работает в «Даймонд». Окли прокомментирует фотографию, и таким образом эта история выплывет.

– Хорошо, я что-нибудь опубликую.

Я вешаю трубку, не прощаясь, а затем кричу в коридор:

– Пейсли, иди сюда!

Она появляется через две секунды:

– Что такое?

– Скажи близнецам, чтобы оделись поприличнее. – Я отдаю ей телефон. – Мы идем ужинать.

– Почему?

– Потому что это традиция!

Моя сестра непонимающе поднимает бровь:

– Почему?

Ого, а это действительно раздражает.

– Потому что все приличные люди так делают! – громко заявляю я и иду одеваться.

ОН

#мыкоманда #времяесть #почемутакдолго

Я смотрю на фотографию Вонн, ее братьев и сестры в «Инстаграме». Они все стараются влезть в кадр в очереди в каком-то ресторане, про который я никогда не слышал. А я даже не помню, когда в последний раз сидел за одним столом с мамой и отцом. Хм. Пожалуй, с мамой мы в последний раз одновременно принимали пищу в одном помещении в прошлом году на вручении «Золотого глобуса».

Черт побери. Я чуть было не начинаю смеяться вслух над абсурдом ситуации. С другой стороны, с отцом я уже несколько лет не сидел за одним столом – старикан обид не прощает.

Я ощущаю в груди странное чувство. Но это же не… Нет, конечно, не зависть. Закрываю приложение и смотрю в окно. Вот что мне нужно. Выйти из дома. Слишком долго сижу тут в четырех стенах и никуда не выхожу – кроме разве что студии, где у меня ничего не получается. Я направляюсь в кухню к Тайрису:

– Давай-ка пойдем перекусим.

Он убирает телефон.

– Какие идеи?

– Не знаю. Как насчет… – Тут мне в голову приходит безумная идея.

– Так-так, – Тайрис покачивается на пятках, – улыбка на твоем лице мне что-то не нравится. Кажется, мы сейчас во что-то влипнем.

– Как насчет фондю? – как ни в чем не бывало спрашиваю я.

Надо подумать, что надеть. Просто шапки и солнечных очков будет явно недостаточно.

– Есть отличное местечко на Ла-Сьенега, – немедленно отвечает Тайрис. Он настоящий гурман и знает все рестораны города, но мне не хочется сейчас идти в дорогой ресторан.

– Я думал сходить в «Фондю Хейвен», это в… – Я открываю «Инстаграм». Ага, Вонн указала геолокацию. – Эль-Сегундо. На Мейн-стрит.

Тайрис выглядит оскорбленным в лучших чувствах и тащится за мной в комнату.

– Сетевое заведение? В Эль-Сегундо? Да это же час пути.

Я, не обращая на него внимания, пулей влетаю в гардеробную. Можно надеть самые свободно сидящие штаны – те, которые аж на заднице болтаются. Интересно, они вообще еще живы? Я роюсь на полках.

– Они уже уйдут оттуда, пока мы доберемся, – говорит Тай у меня за спиной. Он не дурак.

– Можно поехать на мотоцикле, долетим за пятнадцать минут. Еще только принесут закуски.

Я наконец нахожу древние джинсы, которые меня бесят, и пару старых кроссовок. Нюхаю джинсы – вроде чистые. Залежались, но чистые.

Тай скептически поднимает бровь:

– Серьезно?

– Ты про джинсы или про мотоцикл? – Я снимаю домашние спортивные штаны и влезаю в джинсы. Пару лет их не надевал, так что теперь они сидят плотно. Все-таки с шестнадцати моя комплекция изменилась, тогда-то я был кожа да кости.

– И то и другое.

Я надеваю поверх футболки темную толстовку и потираю руки:

– Ну что, поехали?

______

– Ты ведь запомнил, что я не одобряю эту идею, да? – говорит Тайрис, поворачивая на парковку.

– Да, ты уже три раза это повторил.

Я поправляю шапку, глядя в зеркало заднего вида в машине, которую мы арендовали. Это, конечно, не полная маскировка, но я рассчитываю, что никто не ожидает увидеть Окли Форда в сетевом ресторанчике на окраине Лос-Анджелеса.

– Джим довольно влиятельный человек, а у меня есть семья, – говорит Тайрис.

– Какая семья? У тебя что, дети есть?

– Сестры.

Точно. Я же с ними знаком. Но тут уж если кому и стоит бояться, так это Джиму – этим дамочкам палец в рот не клади. Они обожают своего «младшенького» и всегда без обиняков говорят, что думают. Меня они называют «солнышко». Я даже не уверен, что они запомнили мое имя. «Солнышко, подтяни штаны, а то спровоцируешь общественные волнения».

Тогда мне было пятнадцать и я был тупой, как полено, так что сказал Шаноре, старшей сестре Тая, что это такая мода. «Солнышко, не в моде дело. Когда я в последний раз была в «Мейсис» [10], что-то я там не видела малолетних хулиганов, – сказала она. – Ты страдаешь недостатком воображения».

Но, следуя ее совету, я все-таки перестал носить мешковатые джинсы, кепку козырьком назад и белую майку в обтяжку и постарался выработать собственный стиль – нечто среднее между рок-звездой и хипстером. Правда, не уверен, что преуспел.

– Джим догадается, что это была моя идея, и не будет тебя винить. Раньше же не винил.

Тайрис недовольно ворчит, заезжая на парковку. В целом здесь довольно оживленно, но людей не так уж много и они не обращают на меня никакого внимания. Прямо мимо меня не останавливаясь проходит парочка. У них за спиной я незаметно показываю Таю большие пальцы.

Он качает головой.

Возбуждение накатывает на меня волнами. Я чувствую себя так, будто нарушаю закон, делаю то, что совершенно точно никому не понравится – хотя на самом деле просто собираюсь поужинать в посредственном сетевом ресторанчике. Прямо-таки вижу свое следующее интервью:

«– Скажите, что самое увлекательное вы сделали со времен мирового тура в поддержку альбома “Форд”?

– О, знаете, недавно я ходил поесть фондю, и никто не обратил на меня внимания! Это событие было самым знаменательным в этом году».

– Давай только я буду общаться с персоналом, – говорит Тай, открывая дверь. – У тебя слишком узнаваемый голос. Хотелось бы все-таки успеть поесть немного, прежде чем придется бежать.

– Договорились.

Да, у меня в голосе есть заметная хрипотца. Как-то раз одна журналистка из Billboard спросила, не потому ли это, что в детстве я много курил. И это была только наполовину шутка. Но нет, хрипотца врожденная.

В фойе ресторана толпа людей, ожидающих своей очереди. Тай протискивается к хостесс, пока я притворяюсь мебелью и разглядываю стены. Мой взгляд притягивает небольшой столик на четверых у самой кухни.

– Вам придется ожидать минут двадцать, – сообщает Тайрису утомленная хостесс.

– Нас кое-кто ожидает. – Я указываю на столик Вонн.

Она удивленно вскидывает брови:

– Странно, что они не предупредили.

– Не беспокойтесь, – говорю я и быстро направляюсь к столику, пока она не успела меня опередить.

– Ну мы же договаривались! – говорит Тай мне на ухо.

Не обращая на него внимания, я падаю на лавку рядом с Вонн, заставляя ее подвинуться ближе к сестре.

– Что ты выбрала?

Она поворачивается, явно собираясь дать отпор, но замолкает на полуслове и ошарашенно на меня смотрит.

Я же смотрю на нее, внезапно понимая, что меня привлекают ее пухлые губы. Хотя она не пользуется помадой, да и вообще, на ней нет ни капли косметики. Темные волосы завязаны в небрежный хвост, отросшая челка падает на глаза, обрамляя лицо. Надо признать, эта девчонка совершенно не выделяется – но при этом она привлекательная. Тонкий просвечивающий свитер и обтягивающие джинсы дают достаточное представление о ее фигуре, и мои штаны разом становятся еще более тесными.

10

Macy’s (англ.) – одна из крупнейших и старейших сетей розничной торговли в США. Основана в 1858 году.