Сувениры Тьмы

— Что, и такие бывают? — поставив бокал, Ангелина испуганно воззрилась на собеседника.

— Бывают, — промолвил Эйнари. — Но их гораздо меньше, чем таких, как Егор.

— А сам он как поживает? — спросила девушка. — Жив? До сих пор этим занимается?

— Егор прекрасно себя чувствует, — с улыбкой промолвил Эйнари. — Он иногда бывает в Москве — заходил ко мне пару недель назад. Мы славно погуляли. А вот заказов у него теперь немного. Времена не те. Так что Егор теперь все больше по основной специальности трудится. Дизайнером.

— Слушай, а старого колдуна тоже он воскрешал? Получается, что Егор не такой уж и добрый?

— Нет, — улыбнулся Эйнари. — То был другой некромант. Видишь ли, история приключений Егора Киреева — она на самом деле очень длинная. Несколько книг можно было бы написать. Так что давай мы пока оставим парня в покое.

— Хорошо. А как Олеся? Все еще при нем?

— Нет. Срок ее службы давно истек. Живет теперь где-нибудь своей тайной жизнью. А может, пала от руки ретивого охотника. Кстати, факт ее существования тебя почему-то не удивил…

— На фоне скачущих по кладбищу оживших трупов казаков вампиры смотрятся весьма обыденно, — рассмеялась девушка. — Но ты снова прав. Я много читала о кровососах, смотрела фильмы. Мне нравится вампирская эстетика. Но я никогда не думала, что все это — правда…

— Далеко не все, — покачал головой Эйнари. — Всю правду о вампирах знают, наверное, только они сами.

— Так их много? — глаза готессы вспыхнули огнем живейшего интереса.

— Побольше, чем зомби, — усмехнулся Эйнари. — Причем — намного больше.

— А ты знаком с кем-нибудь из них?

— Да, — кивнул хозяин "Сувниров Тьмы". — О нем и будет мой следующий рассказ.

Глава 3

ПРОКЛЯТИЕ ПЬЮЩИХ

"Четыре заявления о пропаже детей поступили в милицию Санкт-Петербурга всего за один день…".

Дома я телевизор не смотрю. У меня даже каналы не настроены — использую свой Sony только для видеоигр. Но сейчас, стоя в очереди за коктейлем в небольшом магазинчике, волей-неволей вынужден слушать бестолковую болтовню дикторов и корреспондентов. Должно быть, хозяин установил здесь "ящик", чтоб продавщицам не было скучно. Скука — она порой ведет к рассеянности, а рассеянность — к недостаче в кассе.

— Какой ужас! — всплескивает руками пожилая женщина, стоящая в очереди передо мной.

"Знали б вы, бабушка, что такое истинный ужас", — внутренне усмехаюсь я.

Очередь медленно продвигается, и я получаю возможность увидеть происходящее на экране. Там как раз показывают портреты пропавших детей. Трое из четверых — детдомовцы. Хмурые, неприветливые, невыразительные лица. Четвертый — из обычной семьи, проживающей в Выборге. Как говорят, не в первый раз сбежал из дома. Довольно симпатичный мальчик.

Нет, вы не подумайте, я не в этом смысле. С ориентацией у меня более чем порядок. Просто у этого пацана, в отличие от предыдущей троицы, лицо было честным и… чистым. Сразу было заметно, что он еще верит в справедливость этого мира. Вполне возможно, он и бежал раз за разом от родного порога, чтоб где-нибудь ее отыскать.

Где они сейчас, эти дети? Что с ними? Ведь мир далеко не справедлив, нет. Он хитер, коварен, расчетлив. И предельно жесток.

Недавно я читал в газете "Вне закона" документальный рассказ о маньяке-педофиле, насиловавшем детей в городских подъездах. Один эпизод той статьи врезался в память навечно — тот, где описывалось, как этот гад, надругавшись над очередной жертвой — одиннадцатилетним мальчиком, — решил как следует над ним поиздеваться. Не могу без содрогания вспоминать об этом. В общем, маньяк сунул руку мальчишке в задний проход и вырвал ему кишечник.

После таких известий начинаешь даже радоваться тому, что собственное детство прошло под неусыпным контролем родителей. А ведь когда-то сам хотел сбежать из дома… Кто знает, чем это все могло закончиться?

Меня зовут Максим. Мне двадцать пять лет. Я живу в Санкт-Петербурге. Учусь на юриста. Свободное время обычно провожу со своими друзьями около станции метро "Проспект Ветеранов". Изредка захаживаю в рок-клуб "Порт". Да, я люблю рок. Но я совсем не тусовочный персонаж. Многие питерские неформалы почти ежедневно торчат на площади Искусств, а к середине ночи переползают на Марсово поле. Меня там можно встретить не чаще, чем раз в полгода. Не люблю чересчур уж большие и шумные сборища.

Сейчас я на Ветеранов. Зашел в магазин купить выпивку для всей нашей компании. Мои друзья — уличные музыканты. Весьма неплохие музыканты, скажу я вам.

Небольшой крытый рынок в пяти шагах от выхода из метро — очаг местной культурной жизни. Днем здесь часто можно услышать игру дуэта слепых — гитариста и саксофониста. Чуть позже собирается молодежь, и лирические инструментальные композиции сменяются боевиками из "золотого фонда" русского рока.

А вот и моя очередь подошла. Покупаю семь больших банок "Черного русского" и, подмигнув симпатичной продавщице восточной наружности, выхожу.

— О, а вот и Вампир! — весело кричит Серж, ударив по струнам. — Вампир, тебя только за смертью посылать.

— А я ее и принес, — ухмыляюсь. Подхожу к друзьям и начинаю раздавать банки: Сержу, тезке Максу, Мелиссе, Люцику, Волче и ее парню Смарту. — Вот, пожалуйста, коктейль "Черная смерть".

Кличку Вампир мне дали за чересчур уж мрачный имидж. На улице меня частенько принимают за гота, но я таковым не являюсь, хоть многие из готических групп мне нравятся. Да, я не отрицаю, что мой внешний вид может показаться мрачноватым и даже зловещим. Я всегда одеваюсь в черное, и очень часто на моих футболках и балахонах присутствуют перевернутые пентаграммы и демонические лики. Ну сатанист я, тут уж ничего не поделаешь! На пальцах — массивные серебряные перстни (в какой манере они выполнены, вы, я думаю, угадали). Шевелюра, длина которой составляет семьдесят сантиметров, собрана в хвост, перехваченный в нескольких местах кожаными шнурками. Добавьте к этому нос, получивший свою уникальную форму после семи переломов (что делать, такова цена черного пояса по каратэ). В сочетании с моим ростом (ровно два метра) и тем фактом, что я снимаю солнечные очки, лишь когда вхожу в помещение (да и то не всегда), все это действительно может произвести пугающее впечатление на чересчур чувствительных граждан.

Но это меня мало беспокоит. Как хочу, так и выгляжу, мое дело.

— Ну что, ребята, может споем? — говорю я, открывая банку. Волча берет гитару из рук Сереги, Макс подтягивает струны на своем инструменте. Со стороны может показаться, что музыканты собрались здесь, чтобы подзаработать деньжат на пиво (ну, или на запись альбома). Да, несколько лет назад все начиналось именно так. Но уже давно мои друзья играют больше для собственного удовольствия, а то, что прохожие дают им за это деньги, покупают сигареты и выпивку — это, как говорится, пустячок, а приятно.

Штиль! Ветер молчит,

Упал белой чайкой на дно…

Волча поет, я, время от времени прихлебывая коктейль, подпеваю. Те, кто не принимает участия в исполнении, стоят чуть в стороне, чтобы не мешать людям, что, заинтересовавшись, остановятся, чтобы дослушать песню до конца. А таких бывает много — голос у Волчи золотой.

Между всех времен, без имен и лиц,

Мы уже не ждем, что проснется бриз!

К нашему дуэту присоединяются трое молодых ребят далеко не рокерской внешности. Ну что тут скажешь — эта музыка действительно будет вечной! Не верьте хит-парадам журналов "COOL" или "Молоток". Дерьмо, о котором там пишут, не стоит и одной строчки из любой песни "Арии" или Кипелова.

Небольшая пауза, которую заполняют гитарным звоном ловкие пальцы Макса, а после…