Зона Правды

– Только одно я могу вам сказать, парни. Много у меня женщин было, и вот что я понял – ничего, кроме пустых карманов и нервов в этом нет. – И повторил со смутной печалью во взгляде, – ничего, кроме пустых карманов и нервов.

Так вот Дима был полностью с ним согласен в вопросе о женщинах, особенно по части нервов. Да и карманов тоже.

В жизни Диму устраивало всё, она казалась и в меру плотской, и в самый раз духовной, и хотя время от времени какие-то сомнения приходили ему на ум, ничего менять не хотелось. Возможность перемен пугала, и оборачивалась кошмарными снами, в которых рушилось его зыбкое благополучие и странные люди со стеклянными глазами заставляли его рассказывать правду, а он плакал и унижался, потому что не знал, что правда, а что нет, и пытался обмануть их, говоря какую-то чепуху и утверждая, будто это правда. «Ты лжёшь», – отвечали люди со стеклянными глазами, собираясь сделать с ним нечто ужасное и болезненное, и он холодел изнутри, сжимался в комок и просыпался среди ночи с воплями.

А букет от покойника серьёзно разволновал его, и он чувствовал, что должен как-то разрешить эту ситуацию. Всё-таки придётся, понял он, выяснять личность мужика, пославшего цветы, хочется ему или нет. Завтра, – решил он, – завтра я опять пойду в Банк реинкарнаций и поставлю точку в этой неприятной истории. Но с кем бы посоветоваться? Никого лучшего для этой цели, чем его брат Василий, было не найти, и он решил ему позвонить. Дима в подробностях рассказал, как было дело – о посещении Банка реинкарнаций, о высохшем букете и о своих сомнениях по поводу дальнейших действий.

– Не знаю, что тебе посоветовать. Мне покойники не дарили цветы, – ответил Василий. – Надо встретиться, посидеть, поговорить.

Они договорились о встрече на следующий вечер в одном кафе, которое часто посещали вместе, и Дима поехал домой.

Ложь и правда

Рано утром, в полутьме, он варил кофе на кухне и наблюдал за окном тяжёлое серое небо. Кончалась осень, и сложно было сказать, какая будет зима, холодная или не очень.

На соседнем небоскрёбе, закрывая всю стену, висел гигантский белый плакат с черными буквами: «ЗОНА ПРАВДЫ». Ниже шла надпись помельче: «Мир, где нет лжи. Будь честен с самим собой». Таинственная Зона Правды, о которой так много слухов и так мало правды. Дима однажды видел человека, который вернулся оттуда. Говорили, что он никогда не лжёт, потому что ему теперь нечего скрывать – от себя и от других. Как такое может быть, сомневался Дима, чтобы ни в чём, ну ни капельки не врать. Ещё с самим собой можно быть честным, но вот с другими иногда просто нереально. Например, у него назначена встреча с девушкой, а он хочет встретиться с другой, но и эту не потерять. И он говорит: «Ах, Машенька, прости, такие дела – голова болит, простужен и температура под сорок пять…» Она ему в тревоге: «Милый! Давай я приеду?» «Спасибо, так приятна твоя забота, но я уже спать лёг. Целую всю». А сам в этот момент стоит в туалете за баром, чтобы не слышала другая девушка, которая сидит за барной стойкой и мечтательно потягивает коктейль, думая, какой же он хороший. Он возвращается, глаза, конечно, немножко бегают, никуда от этого не денешься – глаза всегда выдают, целует её и говорит чуть-чуть не искренним голосом: «Мне тут брат звонил, предлагал подъехать помочь в одной работе, но я отказался, лучше с тобой побуду!» Она улавливает фальшивые нотки, но не придаёт им значения, выбрасывает из головы дурные мысли. Не любят девушки верить в плохое, легче уж закрыть на всё глаза и верить только в хорошее. А Машенька сидит на диване, обняв розового слоника и сложив под собой ножки, смотрит в телевизор и переживает: бедный мой, думает, Димасик, приболел опять… Часто что-то простужается. И что он там делает один дома? Может тоже телевизор смотрит, а то какой-то странный шум по телефону доносился, вроде музыка и голоса слишком громкие и весёлые, в том числе женские… Волнуясь и гоня прочь неприятные догадки, она пишет ему sms, но ответа не получает, ещё бы – какой там ответ, ведь он выключил звук на телефоне, чтобы не спалиться перед другой! А скажи он правду, так ни та, ни эта не стали бы с ним наверно общаться. Но это мелочи. А вот как быть на работе? Часто бывает, например, что во время корпоративной вечеринки, его, как молодого и перспективного сотрудника, просят сказать тост. И что же? Может ли он встать высоко с бокалом, оглядеть присутствующих и честно сказать: «Я считаю, что половина из вас мудаки, а вторая половина движется в этом же направлении»? Его однозначно после этого уволят, возможно, дадут по морде, и со всеми будут испорчены отношения навсегда. Есть и другие ситуации, требующие обмана – нередко близкие, дорогие, родные люди делают много такого, что может вызывать суровую критику. Но попробуй покритиковать их всерьёз, и они обидятся, пользы же не будет никакой, а отношениям очевидный вред.

Конечно, размышлял он, врать по любому, по всякому ничтожному поводу нехорошо, это нужно делать по мере необходимости, чтобы сгладить шероховатости, не раскачивать, как говорят психологи, лодку и не обострять противоречия. У него был дальний родственник, с удивительным именем Ярополк, который говорил неправду всегда, в любых обстоятельствах. Допустим, его спрашивали – кофе любишь? Он отвечал – нет. А сам тайком упивался литрами кофе, как маньяк. Или – будешь курить? Он – о да, буду, обожаю курить. Брал сигарету и курил, кашляя и задыхаясь, потому что вообще был некурящий. Был он и большим сочинителем, любил рассказывать всякие истории, как будто приключившиеся с ним. Однажды он рассказал Диме и Василию такую историю, когда они сидели в каком-то спорт-баре:

– Парни, вчера я выпал из окна десятого этажа.

Дима с Василием закатили глаза, но из вежливости спросили:

– И что? Разбился насмерть?

– Нет. Чудеса. Поднялся и дальше пошёл. Вероятно, спасла куча осенних листьев. Только иду и чувствую – что-то мне в глазу мешает. Я в туалет общественный забежал, у зеркала встал, смотрю – тоненький сучок в глазу торчит. Я его выдернул быстро, чтобы не вместе с глазом, водой промыл и всё в порядке, только видите вот – теперь гноится немного. А в туалете ко мне мужик какой-то подошёл, и стоит сзади, притирается. Я ему – что надо? Он – я сразу как тебя увидел, понял – ты парень крутой. Пистолет нужен? Ну, я отказался естественно, пошёл по своим делам.

– Ого, – Дима с Василием опять закатили глаза, – ого, пистолет говоришь? С длинным стволом наверно? Может ты его неправильно понял?

– Дураки, – усмехнулся Ярополк, – я его видел. Реальный пистолет.

– Он тебе даже его показал? Ого! – и они снова закатывали глаза.

Дима никогда не мог понять, что же толкает Ярополка на такое бессмысленное, не нужное и сложное вранье.

На работу Дима отправился после обеда. Там намечалась вечеринка по поводу дня рождения одного большого начальника. Он бывал несколько раз на подобных мероприятиях, и с тех пор старался их избегать. Сегодня должны были поздравлять Семена Абрамовича, которого Дима часто, путаясь, называл Абрамом Семёновичем. Уклониться от праздника было невозможно – Семён Абрамович пригласил его персонально. Это значило, что в конце рабочего дня, в тесном кругу коллег, все будут говорить тосты в честь именинника, дарить ему подарки и слушать его смешные песни. Семён Абрамович любил в определённый момент спеть комические куплеты, хотя петь не умел, и слуха у него не было, и чувства юмора тоже. Тем не менее, каждый подчинённый, слушая его куплеты, смеялся до слез, и трудно было поверить, что им не смешно.

Дима не собирался задерживаться долго, он рассчитывал ещё забежать в Банк реинкарнаций, чтобы установить личность пославшего цветы. В его воображении уже сложился образ этого человека: мужчина, с черными усами, высокий и худой, но крепкий, с пронзительным, умным взглядом.

Он приехал на работу как раз к накрытому столу. Коллеги уже расселись вокруг и, подняв рюмки, смотрели с блаженными улыбками на огромного Семена Абрамовича, животом нависающего над столом и собирающегося спеть пару куплетов. Дима втиснулся на свободный стул, налил себе сока и взял бутерброд.