Демон

— Алекс, это подло, — возмущённо проговорил Никита.

Его реплика вызвала у меня ледяное возмущение и злость, недели, проведённые с демоном, научили меня пользоваться чужой энергетикой для поддержания своего душевного равновесия, а ничто не питает лучше, чем неразделённые чувства мужчины к женщине. Поэтому я улыбнулась ему, подошла ближе, остановившись, лишь ощутив, как моя грудь коснулась его рубашки, мои ладони заскользили по его плечам, вбирая в себя жар его тела.

— Ты такой добрый и честный, Никитушка, — почти прошептала я ему в губы. — Именно поэтому ты развалил филиал. Если ты любишь всех и вся, то найди себе другое место.

Злость ушла, и мою душу наполнило зловещее ликование, я отстранилась от него и направилась к двери.

— Я не узнаю тебя, Алекс, — проговорил он мне вслед.

— Так, может, и не надо? — бросила я через плечо и исчезла в лабиринте коридоров.

========== Лист памяти. Шестой ==========

Широкая тёмная полоса лакированного дерева, усыпанного белоснежными листами бумаги и яркими пятнам папок, тянулась почти через весь мой кабинет. Отодвинувшись от монитора, я устало растерла виски подушечками пальцев. За окном постепенно темнело, и вечер опускался на жужжащий мегаполис, значит, совсем скоро я смогу покинуть свою обитель и поспешить домой к безумно любимому сыну. Улыбнувшись своим мыслям, я принялась раскладывать все материалы по местам, попутно выключая компьютер. Робкий стук в дверь заставил меня недовольно фыркнуть. В узкой полоске света показался седоватый мужчина, его широкая улыбка тщетно пыталась озарить мою душу и вызвать ответную реакцию. Это был Анатолий Николаевич — начальник фармацевтического цеха, 52 лет от роду, весельчак и бабник. Этот «старец» заваливал меня комплиментами с самого первого моего дня работы. Я очень хотела его уволить, а на освободившееся место назначить его зама — молодого и амбициозного парня, но Никита категорически отверг моё предложение и каким-то чудом смог перетянуть на свою сторону Юрия Михайловича — нашего кризисного директора.

— Я могу отвлечь вас на пару минут? — заискивающе спросил Анатолий.

— Для вас всё, что угодно, — саркастически улыбнулась я.

— Александрина Вячеславовна, вы, наверное, слышали, что на следующей неделе мы празднуем тридцатилетие нашего филиала, вы придёте?

— Верно ли я поняла вас? — ухмыльнулась я. — Вы хотите закатить вечеринку, в то время как предприятие терпит убытки и сокращает штат? Этот юбилей может стать последним в истории существования фабрики.

— Ну что же вы так, — улыбнулся он, — мы просто немного отдохнём.

Анатолий подошел ближе, сжал мою руку и притянул к себе, изображая медленный танец. Меня раздражала его игривость, и злость начала закипать во мне.

— Вы такая эффектная женщина, — улыбнулся он, — а ваша холодность не что иное, как результат недостатка мужского внимания.

— И вы намерены его восполнить? — пытаясь отстраниться и начиная думать о Дярго, спросила я.

На мой вопрос Анаталий не собирался отвечать вербально, он крепче прижал меня к себе и приблизился к моему лицу. Ощущая прикосновение тонких, сухих губ к своим, я мысленно звала Дярго, и он не заставил себя ждать. Ледяной холод пробежал по спине, возвещая о его появлении, я ощутила присутствие нежити в своей голове, странно и жутко, но я была очень рада его визиту.

«Он твой, Дярго», — подумала я, вкладывая в мысль всю свою ненависть.

Неспешно отстраняясь, я всмотрелась в лицо своего коллеги, с удовлетворением отмечая для себя серую пульсацию его кожи — процесс запущен. Делая шаг назад, уловила, как неравномерно его сердце отбивает ритм.

— Александрина, вы вернули меня в молодость, — тяжело дыша, проговорил Анатолий, пытаясь ухватить меня за руку.

— Я думаю, одного прыжка во времени достаточно, — с хищной ухмылкой ответила я, — поберегите сердце.

Мужчина неуверенно направился к двери, а затем, обернувшись, глупо улыбнулся:

— Оно того стоило.

— Не сомневаюсь, — прошипела я, после того как мой гость скрылся из виду.

Через два дня Анатолий Николаевич попадёт в больницу с инфарктом, врачи спасут его, но из-за тяжёлого состояния он будет вынужден оставить занимаемую должность, предоставив мне тем самым все основания поставить во главе фармацевтического цеха бывшего заместителя. Но на тот момент я об этом лишь догадывалась и очень спешила домой.

Пушистый мех шубы приятно щекотал мою кожу, перчатки заботливо грели руки, цокот каблуков подхватывало эхо, чтобы разбить о матовые стены просторного холла. Стеклянные двери охотно разъехались, выпуская меня на улицу. Холодное дыхание зимы заставило поёжиться и прибавить шаг, я стремительно приближалась к парковке, но знакомый голос заставил меня остановиться. Торопливые шаги становились всё отчётливей и заставляли обернуться.

— Саша, — повторила Татьяна, поравнявшись со мной.

Мне было очень сложно сдерживать эмоции и сохранять самообладание. Перебирая пальцами ключи от машины, я молча смотрела на неё.

— Саша, мне нужна твоя помощь, — пролепетала она.

Волна возмущения захлестнула меня, обида пронзила грудь сотней игл, морозный воздух резко наполнил лёгкие и сжал горло мертвой хваткой.

— У Виктора попроси, — прошипела я, всматриваясь в большие голубые глаза сестры и тонкие блестящие бусинки, бегущие по её пухлым щекам.

— Саша, мне снятся кошмары, — не унималась Таня, цепляясь руками за мой локоть, — мне очень страшно и плохо.

— Пусть Виктор бережёт твой сон, — нервно улыбнулась я, откидывая её руки.

— Он никогда не остаётся, — шепнула она, — он приходит и уходит… уходит к тебе. Саша, я не нужна ему.

— С этим я помочь тебе не могу, — засмеялась я, нажав кнопку на пульте.

Центральный замок приветливо щёлкнул, ключ занял своё место и провернулся, но мотор категорически отказывался заводиться. Так часто бывало: с той поры, как моя жизнь пошла прахом, все цветы в квартире погибли, а бытовая техника вышла из строя. Бортовой компьютер выдавал чехарду ошибок и отказывался работать. Я вылетела из машины, нервно хлопнув дверью и заблокировав замки.

— Из-за тебя мне придётся идти пешком, — прошипела я всхлипывающей сестре.

Снег приятно хрустел под моими ногами и переливался сотней искорок в искусственном свете фонарей. Такое обилие крошечных бриллиантов вокруг заставляет взгляд рассеиваться на их тонких гранях. Деревья, облачившись в игольчатые шубы, красовались друг перед другом, даря прохожим ощущение сказки. Трещащий мороз, словно надоедливый ухажёр, изводил меня своим чрезмерным вниманием и не желал отпускать. Его тонкие пальцы сдавливали мои колени и скользнули выше, обволакивая немеющие бёдра. Нахальным порывом он пробрался через полы шубы к моей груди и заставил мурашки бегать по дрожащему от его настойчивости телу. Съёжившись, я зашагала ещё быстрее, думая лишь о своём малыше, который целый день провёл без меня в обществе няни. Обида, нет, злость на мужа вспыхнула во мне с новой силой, всё из-за него. Почему всё так? Сейчас сидела бы дома с сыном, пекла пироги и готовила вкусный ужин, с трепетом ожидая любимого мужа. Но эта жизнь, по неведомой мне причине, была навсегда утеряна, оставляя вокруг лишь холод и боль.

Онемевшие от холода пальцы с десятой попытки провернули дверной замок, приятное тепло окутало моё лицо. Взгляд пробежался по обувнице в прихожей — муж был дома, и судя по ещё одной паре мужских ботинок, у нас были гости. Я знала, кому принадлежала эта обувь, поэтому сумка полетела на пол, а шуба небрежно повисла на вешалке. Знакомый голос, доносившийся с кухни, что-то рассказывал и заставлял меня ускорить шаг. Я ворвалась в просторное помещение и увидела своего младшего брата, сидящего за столом, Виктор стоял напротив со спящим Ванечкой на руках.

— Привет, — улыбнулся мне муж, — что-то ты поздно, мы уже начали волноваться.