Страница 15 из 19
От духоты, что не давала возможности нормально вдохнуть, девушка захотела приоткрыть окно. Как только она потянулась к кнопке, водитель обратился к ней:
— Надвигается шторм. Лучше не стоит. У меня есть влажные салфетки.
Удивленно НаЫн подняла глаза на зеркало, уловив беспокойный взгляд таксиста на себе. Тот протягивает ей пачку салфеток.
— Спасибо, — в знак благодарности Чон слегка наклоняет голову.
От её глаз не ускользнула маленькая фотография, прикреплённая к переднему стеклу. На ней была запечатлена улыбающаяся женщина, обнимающая двоих маленьких девочек. В груди неприятно защемило.
Мужчина, увидев любопытный взгляд Чон, направленный на фото, нахмуривает густые брови.
— Это моя жена и дети, — тихо оповещает водитель.
Кивнув, она вытащила салфетку и вручила пачку владельцу.
— Почему вы погрустнели? — также не поднимая тембр, спросила девушка, наблюдая за быстрой сменой выражения лица таксиста в зеркале.
Чон провела салфеткой по лицу, спускаясь к шее похлопывающими движениями, чтобы облегчить дальнейшую поездку до дома. Салфетка издает приятный аромат лимона. Она очень любит этот фрукт.
— Они погибли в прошлом году, — немного прерываясь, отвечает на вопрос мужчина.
НаЫн резко встрепенулась, поняв, что спросила лишнее. Это она замечает по слезе, что скатывается по его щеке, скрываясь за густой бородой.
Не осмеливаясь больше ничего спросить, девушка смотрит в окно на проезжающую красную машину.
«Наверно, очень дорогая» — пронеслось у неё в голове.
В последнее время НаЫн всё чаще начала задумываться и измерять всё в цене. Прожив два месяца, выдавая себя за богатую, состоятельную девушку, она привыкла высчитывать ценность всего того, что попадало ей в руки или на глаза.
Она любит рассматривать виды из окон транспорта, в которых ездила. Ей это приносило чувство спокойствия и непринужденности.
Самое удивительное и прекрасное, что Чон замечала в облаках, ничем не потревоженных, ничем не стеснённых, раздольно плывущих в бездонной синеве над широкой межгорной долиной — красота.
Прикасаясь к ним взглядом, люди соединяются с ними, становится легко на душе, по воле ветров, совершающими прогулки в надземных просторах, принимающими участие в непринуждённых играх силы природы. Люди становятся иными, они ощущают себя частью волшебной динамики всеобщего космического пространства.
О каждом облаке с его быстротечной жизнью, с неуловимостью и уникальностью форм можно фантазировать, что и делала НаЫн.
Небо — самая непостижимая, самая восхитительная загадка, недоступная человеку.
На эту необъятную тему девушка часто размышляла, окунаясь в поглощающие её просторы. Она измеряла не только небо, но и вселенную, не дающую ей спокойно спать по ночам.
***
Машина припарковывается возле небольшого домика. Это симпатичное двухэтажное кирпичное здание с зеленой крышей и высокой трубой. Дом окружен просторным садом, где семья Чон выращивает цветы.
Первый этаж гораздо оживленнее второго. Здесь находится прихожая, большая гостиная с камином, уютная столовая, соединенная кухней, ванная комната. Уникальной чертой первого этажа и настоящей гордостью этого дома является зимний сад, где круглый год растут тропические виды растений и цветов. За этот сад, который является самым красивым уголком дома, НаЫн должна быть благодарна маме. Несомненно, растения она выращивать умеет.
Второй этаж — спокойное и тихое место. Наверху находятся три маленьких спальни, библиотека, ванная комната и балкон. Библиотека оборудована стеллажами со множеством полок, двумя удобными креслами, письменным столом и офисным стулом. Но всё-таки больше всего НаЫн нравилось находится в саду. Там она могла по-настоящему расслабиться и уделить время своему любимому хобби.
Выйдя из машины, Чон глубоко вдыхает, наполняя лёгкие свежим воздухом. На улице уже стемнело, температура заметно понизилась. Кончики пальцев начали замерзать. Посмотрев на дом, она широко улыбнулась. Все невзгоды, преследующие её с самого первого дня в Сеуле, теперь за спиной.
Мужчина тоже выходит, хлопая дверцей. Молча достает чемодан и вручает дрожащей девушке. Достав из сумки кошелек, Чон протягивает водителю несколько купюр.
— Не нужно, — отмахивается от платы таксист.
Увидев, что девушка хочет возразить, он прервал её:
— Я приехал сюда на кладбище, тут похоронена моя жена с детьми, — закуривая, продолжает таксист, — Так что прошу, просто оставь их себе, — одарив напоследок девушку печальным взглядом, он садится в машину.
НаЫн благодарно поклонилась вслед уезжающему автомобилю и, схватив чемодан, пошла в сторону дома.
Листья негромко шуршат под толстой подошвой осенних ботильонов на высоком устойчивом каблуке. Красный шарф слегка поднимается из-за потока холодного осеннего ветра, мешая нормально смотреть под ноги. Но НаЫн это было ни к чему, ведь она знает эту дорожку как свои пять пальцев. В голове всё переворачивается, не давая сконцентрироваться. Внутри всё бурлит, напоминая о долгожданной встрече с любимыми и такими родными ей людьми.
Подойдя ко входной двери, она замерла. Закрыла глаза, глубоко вдохнула и нажала на звонок, ожидая того момента, когда, наконец, сможет обнять родителей.
Чон изредка потрясывается, стуча зубами от холода. Потоптавшись ещё несколько секунд, она слышит приближающиеся шаги за дверью. На секунду НаЫн замешкалась от накатившегося перевозбуждения, но сразу всё прошло после заветного щелчка.
— Кто там, милая? — до ушей девушки донёсся мужской голос по ту сторону двери.
Живот начало потихоньку сводить. Глаза защипало, первая слеза вот-вот скатится по ледяной щеке.
— Мам, это я, — сиплым от холода холода голосом произносит Чон.
Деревянная дверь открылась, пропуская девушку внутрь.
— НаЫн, солнце, проходи, — улыбнувшись, женщина обнимает дочь, прижимая к груди. — Ну, ты чего плачешь? — обеспокоенно задает вопрос, — Всё хорошо, ты дома, — легонько похлопав ту по спине, поцеловала в темную макушку.
— Мамочка, — прерывисто шепчет НаЫн, обхватывая крепче родного человека.
Она больше не могла сдерживать накопившиеся за всё то время слезы. Не стесняясь, Чон рыдала, как ребенок, матери в грудь, желая все забыть и просто быть ещё ближе. Глупо, сквозь слезы, она улыбалась.
— Кто у нас тут плачет, маленькая НаЫн-и? — подошедший сзади мужчина потрепал кудрявые волосы девушки.
— Ну, папа, — заливисто смеясь, она обращается к отцу.
— Хватит стоять на пороге и лить слезы, пошли, мама приготовила твои любимые рисовые пирожки, — с заботой в голосе мужчина начинает подталкивать их в сторону кухни, а сам понес чемодан в комнату дочери.
Усевшись за круглым столом, который украшала светлых тонов скатерть и множество приготовленных блюд, они начали ужинать.
За едой родители расспрашивали девушку об учебе и причине скорого переезда домой. Они были несказанно рады, что дочь вернулась, но её странное поведение пробуждало в них чувство встревоженности. Родители пытались выяснить за разговорами, что же на самом деле произошло, но её опущенный взгляд под стол и некая недоговоренность в голосе не давали никакой толковой информации.
НаЫн не могла позволить страдать любимым людям из-за своей неосторожности, поэтому умолчала о самом главном.
— Спасибо большое, — поднявшись с места, девушка задвинула стул и положила пустую тарелку в раковину, — Я наверное пойду спать, поздно уже, да и очень устала.
— Конечно, иди. Завтра поговорим, — с лёгкой улыбкой отвечает женщина.
— Спокойной ночи.
Поднявшись на второй этаж по деревянной, широкой лестнице, открывает дверь, ведущую в свою комнату.
Мишка, подаренный Юнги в детстве, до сих пор стоит на увесистом светло-голубом комоде, навевая воспоминания. На ажурной люстре, что находится посередине небольшой комнаты, на белых ниточках висят кораблики из фантиков, покачиваясь из-за небольшого сквозняка. Дубовая двухместная кровать, по обе стороны от которой находятся из такого же дерева столики, располагается возле большого окна. На голубых обоях нарисованы деревья.