Пат в космосе (ЛП)

Стакан Перата остановился, затем медленно проследовал к его губам. Конечно, ни один образованный дворянин не признался в вере в древнюю религию скифов, но как хорошо было слышать, как она снова пела и танцевала! Не было этого с самого детства, когда мать притащила его в храм силой... Он положил одну ладонь за голову и продолжал глотать и думать, как эта странная, милая женщина распутывала непостижимым телом и хриплым голосом долгую, удовлетворяющую историю его бога.

Когда Эвелин встала в довольно греховную позу, она выдохнула тихую благодарственную молитву мертвым наставникам, которые подтолкнули ее к взрыву с фольклором Скифов.

Световой циферблат метрон вращался с бесконечной медлительностью.

5

Один метрон прошел, когда Перат поставил свой пустой стакан на стол, не выпуская его.

— Хватит танцевать, — пробормотал с холодной апатичностью, переключив свой бокс связи обратно на узаконенный канал. — Подойди сюда, моя дорогая. Я хочу, чтобы ты поцеловала меня.

Эвелин мгновенно скользнула к шелковому дивану, забросив волосы на плечи и игнорируя тот факт, что ее ребро было живым от боли. Она опустилась на колени над лежащим мужчиной и поцеловала его в губы, слегка запустив пальцы ему в правую руку. Он отставил свой стакан при ее прикосновении, и она рассеянно снова наполнила его.

Только тогда она заметила, что что-то было неправильно.

Его левая рука больше не была под его головой, а была скрыта в массе подушек, которые переполняли его диван в немом, блестящем каскаде.

Перат молча крутил свой стакан, по-видимому, наблюдая только крошечные вспышки сверкания, вытекающие из его украшенной драгоценными камнями правой руки.

Эвелин подумала: — «Что сделало его подозрительным? В его левой руке что-то есть. Если бы я только посмела проверить... Но он бы знал, что я боюсь, а я не должна бояться. В любом случае, через некоторое время это не будет иметь значения. Если полевая команда начала вытаскивать колонны, это займет половину метрона. Если они не начали, то они никогда не будут, и тогда, в любом случае, ничего не будет иметь значения».

Лицо мужчины было непроницаемо, когда он, наконец, заговорил. — В любом случае, из-за своего ребра вы не могли бы продолжать дольше.

— Это становилось немного болезненным.

— Дважды вы почти упали в обморок.

Таким образом, он заметил это.

Он продолжал беспощадно. — Почему вы так стремились сохранить меня закрытым в течение целого метрона?

— Я хотела развлечь вас. Сейчас у нас осталось так мало времени.

— Я так думал до тех пор, пока ваше ребро не начало беспокоить вас. Реакция обычной женщины состояла бы в том, чтобы остановиться.

— Я - обычная женщина?

— Решительно нет. Вот почему ситуация стала настолько интересной.

— Я не понимаю, Перат. Она села около него, вынудив его переместить ноги так, чтобы его левая рука застряла под подушкой.

— Некоторое время назад я решил связаться с разумом Горфа. Он сделал глоток. — Похоже, он пытался связаться со мной через мой бокс связи.

— Он пытался? Она изобразила старушечью тревогу Горфа. Он нашел запечатанное сообщение, но не смог проверить его, потому что его руководитель слушал сказку о богах. Отправил он, или не отправил сообщение ранним самолетом? Это должно было быть! Возможно, все пять колонн уже были вытащены, но она не могла полагаться на это. Напряженный ядерный реактор не будет извергать в течение полного земного часа после того, как пятая колонна будет вытащена. Отныне до смерти, того или иного рода, она должна тянуть, тянуть, тянуть время.

Ее голубые глаза были широко раскрыты, невинны и озадачены, но нервы ее рук умирали от чрезмерного напряжения. Возможно, если бы она плеснула териф в глаза левой рукой и раздавила надключичный нерв большим пальцем...

Перат повернул голову в первый раз и посмотрел ей в лицо.

— Горф говорит, что он отправил сообщение, — сказал он невыразительно.

Она посмотрела на него пустым взглядом, затем невзначай сняла руку с его колена и опустила ее на свой подол. Он не должен быть встревожен, пока она не узнает больше. — Очевидно, я должна знать, о чем вы говорите.

Он повернулся к потолку. — Горф говорит, что кто-то подготовил приоритетную отправку сообщения с моей подписью, и он отправил ее. Я не думаю, что вы знаете, кто это сделал?

Время! Время!

— Когда я была помощником Горфа, был молодой офицер – я не помню его имени, который иногда подделывал вашу подпись для срочных действий, когда Горф отсутствовал. Это правда, Перат. Мой разум открыт для вас.

Он устремил свой яркий серый взгляд на нее. — Я предполагаю, что вы лжете, но... Его психический зонд быстро скользнул по ее кортикальным ассоциативным центрам. Ее мастерство было напряжено до предела, создавая ложные воспоминания о каждой из тысяч синаптических групп прямо перед зондом Перата. Она знала, что сделала грубые ошибки на некоторых группах, но очевидно сохранила общее впечатление усиленной проверкой в последующих сетях. Она соткала краткий рассказ о молодом офицере, ответственном за спасение металлов, который отправил приказ полевой команде приобрести своего рода металл, и так как Горф отсутствовал, а главному управлению срочно был нужен металл, чиновник не стал ожидать официального разрешения. Затем его зонд тщательно обыскал ее зрительную долю, но с растущим скептицизмом. Она предложила ему только нечеткие воспоминания о личности мертвого офицера.

— Кто был этот человек? — спросил Перат только для проформы, рассеянно потягивая свой териф.

— Суб-лидер Гален, я думаю. Это дало бы ему паузу. Он знал, что она не предложила визуальной памяти Галена. Он задался бы вопросом, почему она лжет.

— Вы уверены?

Она хотела посмотреть на циферблат времени на стене, но не смела. Углом своего глаза она видела, что левая рука Перата напряжена, а затем осторожно расслабляется. Его психический зонд снова беспощадно прицепился к ее разуму, хотя он должен знать, что это будет потрачено впустую. Она вызвала образ суб-лидера Галена в деле о том, как он решает очень срочное дело, и что он расскажет Виконту позже, что он сделал. Потом лицо молодого офицера сменилось на другое лицо из штаба, потом на другое, потом еще одно. Потом обратно к Галену.

— Нет, я не уверена.

Перат тонко улыбнулся. — Вы хотели выиграть время, а я хотел бы остановить его. Полагаю, мы оба были довольно успешны. Из бокса связи рядом с кроватью раздался звонок.

— Да? — выкрикнул Перат, выражая тревогу.

Когда его рот формировал слово, его зонд ослаб в ее разуме, и ее собственный кратко мелькнул в его разуме. Рука под подушкой сжимала «Фаег», направленный на ее грудь. Но предохранитель все еще не был снят.

— Ваше превосходительство? — прозвучал жестяной голос Горфа.

— Да, Горф? Вы заменили колонны?

— Заменили...? Это, казалось, указало на то, что полевая команда последовала ее фальшивому приказу, а затем возвратила колонны, согласно отменяющей команде Перата, переданной телепатически через Горфа. Но как только все большие стержни будут вынуты, их замена не остановит напряженный реактор. Отрицательный потенциал продолжит увеличиваться геометрически с течением времени, как это запланировано, приведя к финальной цели, объединяющей катастрофу и безвыходное положение.

Какое-то знание, молча, барабанило на пороге ее сознания. Что-то, что она не могла понять. О женщине в стереопроекторе? Возможно. Оно скоро придет к ней.

Игнорируя злорадную улыбку Перата, она случайно посмотрела на циферблат метрона, и ее сердце прыгнуло от восторга, ибо циферблат перестал вращаться. Электроны, должно быть, текут из центра корабля через стены, наружу к поверхности в двух тысячах миль, и массивные потоки, вероятно, сминают все контуры стен.

Конец в течение нескольких минут.

Может ли она теперь действительно отдохнуть? Она начинала чувствовать себя очень усталой, почти сонной. Ее долг был исполнен, и ничто теперь не могло быть снова важным.