Ведьма

– Ты стреляешь все увереннее, – кивнул Джеймс, с довольным видом глядя на него поверх очков в стальной оправе.

Очки были модели «пилот» с зеркальными стеклами. Его отец выглядел как пародия на американского шерифа.

– Давай проверим, сможешь ли ты попасть с более дальнего расстояния, – сказал Джеймс и жестом показал, чтобы Сэм отошел назад. – Рука неподвижна. Выдохни, прежде чем нажать на курок. Сосредоточься.

Джеймс привычно давал инструкции. Много лет он с успехом тренировал шведские элитные подразделения, и Сэм знал, что у отца безупречная репутация. А то, что он бесчувственный чурбан, лишь способствовало его карьере. Впрочем, Сэм с нетерпением ждал, когда же папа снова уедет в долгосрочную командировку за границу.

В те месяцы, когда Джеймс уезжал – нередко в неизвестное место, – они могли дышать полной грудью. И он, и мама ходили легкой походкой, мама часто смеялась, а он радовался этому. Стоило же Джеймсу переступить порог, как ее смех умолкал, и она начинала суетиться еще больше, чем обычно. Еще больше худела. Смотрела затравленным взглядом. Эту маму Сэм ненавидел так же сильно, как любил веселую маму. Он понимал, что несправедлив, однако завести ребенка от этого мужчины – ее выбор. Сэм не хотелось называть его папой. И даже отцом.

Он быстро выстрелил серией. Знал, что попадает в «яблочко».

Джеймс удовлетворенно кивнул.

– Черт подери, будь у тебя характер, из тебя получился бы неплохой солдат, – проговорил он и расхохотался.

Мама вышла на задний двор.

– Я пошла на пробежку! – крикнула она, но ни Джеймс, ни Сэм не ответили.

Сэм считал, что мама уже убежала – обычно она уходила бегать сразу после завтрака, чтобы успеть до жары, – но сегодня она дотянула почти до десяти часов.

– Отступи еще на пару метров, – сказал Джеймс.

Сэм знал, что попадет в мишень и с такого расстояния. Он тренировался стрелять, отходя куда дальше, пока Джеймс был в отъезде. Но по каким-то причинам ему не хотелось демонстрировать отцу, насколько хорошо он стреляет. Не хотел доставлять ему этого удовольствия – веры в то, что сын что-то от него унаследовал, что можно бить себя в грудь и гордиться. Это не заслуга Джеймса. Как и ничто другое. Все в жизни Сэма существовало вопреки Джеймсу, а не благодаря ему.

– Nice![19] – воскликнул его отец, когда он засадил в мишень еще одну серию выстрелов.

Еще одна черта, так раздражавшая Сэма, – то, как часто Джеймс переходил на английский, с выраженным американским акцентом. Никакого американского происхождения у него не было – просто дедушка любил в молодости Джеймса Дина[20]. Однако Джеймс провел с американцами столько времени, что приобрел их акцент. Каждый раз, когда он сбивался на английский, Сэму становилось мучительно стыдно за него.

– One more time[21], – сказал Джеймс, словно прочтя его мысли и сознательно поступая ему назло.

– All right[22], – ответил Сэм с таким же акцентом, надеясь, что тот не уловил иронию.

Прицелившись в мишень, он выстрелил. Опять в «яблочко».

Бухюслен, 1671 год

– Вчера девчонка опять заходила в большой дом. Элин известно, что я сказала по этому поводу.

Голос Бритты звучал сурово, и Элин склонила голову.

– Я поговорю с ней, – ответила она тихо.

– Есть веские причины, почему у нас отдельный дом для прислуги!

Бритта свесила ноги с кровати.

– Сегодня у нас гости, – продолжала она. – Все должно быть безукоризненно. Элин постирала и накрахмалила мое синее платье? То, которое из парчи.

Она засунула ноги в тапочки, стоявшие у кровати. Они были совсем нелишние. Хотя пасторская усадьба – самый роскошный дом, какой только Элин видела в жизни, по полу гуляли сквозняки и зимой бывало очень холодно.

– Все готово, – ответила Элин. – Мы вымели каждый угол дома, а Буэль из Хольта приехала еще вчера и начала готовить еду. На закуску она подаст фаршированные тресковые головы, на горячее – петуха с крыжовником и на сладкое – взбитые сливки с вареньем.

– Вот и славно, – сказала Бритта. – Посланник Харальда Стаке должен быть принят с почестями, соответствующими его положению. Харальд Стаке – губернатор всего Бухюслена, он получил распоряжение от самого короля поговорить с пасторами о той чуме, которая гуляет по стране. Всего несколько дней назад Пребен рассказывал мне, что в Марстранде поймали ведьму. – На щеках у Бритты выступили красные пятна.

Элин кивнула. В народе только и разговоров было, что о недавно назначенной комиссии по ведовству, и теперь ведьм ловили по всему Бухюслену и отдавали под суд. Да, по всей стране им объявлена смертельная война – так говорили. Элин поежилась. Ведьмы и колдуны… Полеты в Блокулу[23] и сношения с дьяволом… Страшнее ничего и не придумаешь.

– Я слыхала от Иды-Стины, что Элин помогла Свее из Хульта зачать, – сказала Бритта, пока Элин подавала ей одежду. – Что бы Элин ни сделала с ней, я хочу, чтобы Элин помогла и мне таким же образом.

– Я знаю только то, чему научила меня бабушка, – проговорила Элин, зашнуровывая платье у Бритты на спине.

Вопрос ее не удивил. Бритте было уже почти двадцать, и они с Пребеном прожили в браке два года, а ее талия все еще не раздалась.

– Пусть Элин сделает мне то же самое, что сделала Свее. Мне пора подарить Пребену ребенка. Он начал спрашивать меня, когда же я буду уже непорожняя ходить.

– Я приготовила Свее отвар трав по бабушкиному рецепту, – ответила Элин и взяла щетку, чтобы расчесать длинные волосы Бритты.

Внешне сестры совсем не походили друг на друга. Элин унаследовала от матери светлые волосы и голубые глаза, в то время как Бритта с ее черными волосами и темно-синими глазами уродилась в ту женщину, что заняла место матери еще до ее смерти. Некоторые в деревне до сих пор поговаривали, что мать Элин Керстин умерла от сердечного горя. Но даже если это и было так, Элин не могла терять времени на размышления об этом. Их отец умер за год до того, и теперь Бритта была единственной, кто стоял между ними и голодной смертью.

– Еще она обучила меня заклинаниям, – осторожно прибавила Элин. – Если Бритта не возражает, я могу сварить отвар и прочесть над ней заклинания. У меня есть все, что нужно, чтобы сварить отвар, – летом я запасла предостаточно трав, чтобы их хватило на всю зиму.

Бритта махнула на нее своей тонкой белой рукой.

– Все что угодно. Я должна родить мужу ребенка, иначе накликаю на нас несчастье.

У Элин на языке крутилось, что для этого неплохо было бы разделить с мужем ложе. Однако она была достаточно мудра, чтобы промолчать. Ей доводилось видеть, какие последствия ждут того, кто пробудит в Бритте гнев. На мгновение она задумалась, как такой добрый человек, как Пребен, мог жениться на такой женщине, как Бритта. Наверняка к этому делу приложил руку отец, мечтавший сделать для дочери выгодную партию.

– С остальным я разберусь сама, – сказала Бритта и поднялась. – У Элин наверняка много дел, которые надо справить до прихода посланника Стаке. И пусть поговорит со своим дитятей, а не то я велю розге поговорить с ней.

Элин кивнула, но от слов сестры о том, чтобы побить Марту, кровь в ней закипела. Пока Бритта не поднимала на нее руку, но если такое случится, Элин опасалась, что может натворить такое, за что не сможет потом отвечать. Так что лучше она как можно скорее всерьез поговорит с дочерью, чтобы та больше не ходила в господский дом.

Элин вышла на двор и встревоженно огляделась.

– Марта! – позвала она негромко.

Бритта не любила, когда прислуга шумела. Еще одно, о чем стоит помнить, если не хочешь впасть в немилость.

– Марта! – окликнула Элин чуть громче и двинулась к конюшне.

19

Прекрасно! (англ.)

20

Джеймс Дин – американский актер 50-х годов.

21

Еще раз (англ.).

22

Хорошо (англ.).

23

Блокула – одинокая скала посреди моря, по легенде – место шабаша ведьм.