Привет, это я

Он точно не знал, что будет делать, но чувствовал себя настоящим безумцем. Тем чудовищем, которым он был где-то внутри себя. Не растеряет ли он последние крупицы своей сущности, если сделает то, что задумал?

Или уже давно пора добить это слабое создание, чтобы не мучалось?

Приближаясь к столу, Малфой понял, что остался незамеченным. Слишком сильно девушка была увлечена учебниками и разбросанными по столу свитками. Драко ухмыльнулся сам себе и сделал несколько уверенных шагов.

Несколько шагов в темноту. Пусть она проглотит его и подавится.

Он резко и бесцеремонно схватил со стола раскрытую книгу, которую читала девчонка. Гермиона подпрыгнула на месте от испуга, но, завидев серебряные волосы, тут же нахмурила брови. Опять этот взгляд. Надменный и бесконечно повторяющий: «Я выше, я лучше, я умнее». Выбить бы все это из тебя.

Вытрясти наружу, чтобы ветром разнесло по земле.

— Ты здесь не одна, Грейнджер, — выпалил блондин, нагло отбирая книгу.

— Ты в своем уме, Малфой? — возмутилась она подобной грубости, поправляя непослушные волосы. — Здесь есть еще экземпляры, будь добр, сделай над собой усилие и возьми себе книгу с полки.

Она была раздражена, но не настолько, на сколько было необходимо. Грейнджер схватилась за край томика.

— А я хочу эту, — рыча, бросил Драко, чувствуя в теле мелкую дрожь. — Убери свои руки, я сказал.

Её глаза вдруг вспыхнули, а щеки начали заливаться краской. Что он такого сказал? Расширенные зрачки изучали наглое лицо сокурсника. Девушка поднялась со своего места, не отпуская из пальцев книгу, которую держал слизеринец. Она не собиралась так просто сдаваться.

И она почему-то оказалась к нему слишком близко. Убери чёртову книгу, сделай шаг и она уткнётся носом в твою шею. Зальёт своим дыханием твою кожу.

Драко вздрогнул. Неужели ему и правда придётся это сделать?

Он силой вырвал несчастный учебник из её рук и, развернувшись на каблуках, засобирался прочь. Ничего не получится. Нет, нет и еще раз НЕТ.

— Ты, мерзкий хорёк, сначала научись прилично вести себя в обществе, а потом уже выползай из своего змеиного логова, — бросила она ему вдогонку и упёрла руки в бока от злобы. Чёрта с два она будет молчать.

Химера зарычала и бросилась из своего угла.

Заполни своим звериным существом всего меня. Поглоти и сдохни, наконец.

Блондин медленно повернулся и, скривив губы в злой усмешке, прохрипел:

— А мне насрать на твое мнение, грязнокровка.

Одно слово. Одно маленькое волшебное слово. Впервые за несколько месяцев произнесенное не мысленно, а вслух. Как же приятно оно обожгло язык и обласкало слух. Чудовище обрадовалось и затряслось в нетерпении.

— Змеиное отродье!

Парень отшатнулся, когда хрупкое тело с силой врезалось в него. Её маленькие, но яростные кулаки застучали по широкой груди, целясь изначально в лицо, но он успел среагировать, и его пальцы сомкнулись на худых предплечьях заучки.

— Закрой свой рот, закрой свой рот, — твердила девушка, пытаясь вырваться и все-таки достать кулаками туда, куда собиралась.

Ей хотелось выцарапать его надменные глаза, размазать по стенке сраную аристократичность. Она даже не успела подумать о волшебной палочке, так сильно чесались руки, чтобы проехаться по благородному лицу. Он уже пару дней как не выходил из её головы, а ведь ничего даже не сделал для этого.

Вообще ничего.

Дурацкая перчатка и дурацкий Малфой.

С каких пор ей стало достаточно услышать из его уст свою фамилию, чтобы забить этим самодовольным кретином свою голову? Может быть, с тех самых, как Рон перестал обращать на неё внимание, а Гарри с головой ушёл в собственные отношения?

С тех пор, как все внезапно погрузились в свои личные проблемы, а её единственной проблемой остались только невыполненные домашние задания.

И вдруг, ни с того ни с сего, Малфой. Со своим странным выражением лица, как всегда равнодушным, но каким-то вымученным и… печальным?

А может, это случилось, когда она под снегопадом подошла к слизеринцам во дворе и вдруг заметила, на сколько он стал выше?

Драко изо всех сил сосредоточился на ощущениях, борясь с желанием прикрыть глаза, чтобы не видеть, кто перед ним. Он грубо держал её за руки и, противореча своему дикому естеству, пытался прижать Грейнджер поближе.

Было практически больно. До судороги. До ломоты в мышцах.

В носу жгло от её запаха, а тело изо всех сил сопротивлялось, дрожа и содрогаясь. Хотелось врезать ей по лицу и толкнуть на стол так, чтобы спина ударилась об столешницу. Чтобы она разлетелась ко всем херам, как фарфоровая кукла, за свой грязный язык.

Он почти слышал её болезненный крик. Видел её горячие слезы на щеках в своем воображении. Фантазия оскалилась в ответ.

Животное, Малфой, ты — грёбаное животное.

Драко сжимал зубы до скрипа в ушах, до хруста в суставах пальцы впивались в тонкие руки, и он боялся, что вот-вот раздавит кости, хотя и втайне этого желал. Зверь бился где-то в грудине, воя и разрывая клыками мышцы изнутри. Он требовал вцепиться в гриффиндорскую глотку, а не в плечи.

Её инстинкты подсказывали, что нужно вырваться, поскорее сбежать, и она беспрекословно им подчинялась, не подозревая, как сильно дразнит оголодавшее чудовище.

Чувствуя нарастающее сопротивление со стороны слабого тела и разливающуюся по венам собственную ярость, Драко с силой дёрнул девушку на себя. Он причинял ей боль и невероятное удовольствие от этого коктейлем смешивалось с тем зверством, которое вырывалось из него.

Её грудь столкнулась с его и он услышал, как со стоном выбился из неё воздух. Этот звук резанул по ушам, почти оглушая. Как прекрасно.

Пожалуйста, пусть ей будет больно. Пусть она страдает.

От неожиданности гриффиндорка чуть ослабила сопротивление, и Малфой, воспользовавшись моментом, прижал её еще сильнее, чувствуя сквозь тонкую ткань рубашки чужое тепло. Обожгло так, будто она могла пропустить его сквозь себя, растворяя его гнилую сущность в своей волевой и неустрашимой.

А могла ли?

Это напугало слизеринца. Монстр зашипел, защищаясь.

Его тело вытянулось в струну, будто готовясь к прыжку. Он задержал дыхание не в силах больше терпеть этот запах в своих легких. Еще секунда и она полетит на стол.

— Что ты делаешь? – полушепотом спросила она, пытаясь восстановить дыхание.

До Гермионы только сейчас дошло, что он ей никак не отвечает. Что он вообще не сказал ни слова с той секунды, как она бросилась в драку.

Тишина отрезвляла и давила на голову, доставая до кончиков пальцев.

Злость слегка отступила от удара в чужую грудь и она поняла, что стоит слишком близко. Просто непозволительно близко, и на драку вся эта сцена уже мало чем была похожа.

Он держит её каменной хваткой, прижимает к себе; как будто с отвращением, но прижимает и не дает мыслить трезво. Он её практически…обнимает. Страх накатил удушающей волной, адреналин запустился в кровь и девушка возобновила борьбу.

— Малфой, перестань, — скорее пискнула, а не потребовала она, уперев ладони в широкую грудь.

Бежать, бежать отсюда.

Под своими руками она почувствовала мелкую дрожь и бешеное сердцебиение. От изумления она подняла голову, едва не коснувшись кончиком носа его подбородка.

Серые глаза сфокусировались на её наполненном ужасом лице, а потом она слишком резко, не успев подготовиться, почувствовала пустоту.

Секунда — и она уже смотрит в его напряженную спину.

Драко впечатал кулак в каменную стену, как только покинул библиотеку. По сравнению с расцарапанной изнутри грудью боль была незначительной.

Он сжал и разжал пальцы, а ноги ускорили размашистый шаг.

Сидеть, сука, сидеть на месте, тварь.

Он искренне надеялся, что не встретит никого, иначе ему придется отгрызть себе руку, чтобы не кинуться на какого-нибудь неудачливого студента.

Тело все еще помнило хрупкую девочку, прижатую к груди, и ладони сами по себе прижались к тонкой ткани, будто пытаясь задержать это наваждение хотя бы еще ненадолго. Он впился подушечками в нежный шёлк и тут же резко одернул руки. Ткань все еще хранила её тело. Или оно уже смешалось с его собственным?