Прорвемся, напарник!

— Ты с ума сошёл? Здесь нельзя курить!

Вырвала сигарету у Роберта, тот посмотрел на меня с обидой, а до меня дошло, что его вообще не должно быть здесь.

— Эй, как ты вошёл? И что делаешь здесь?

Он ещё немного помолчал, а затем к нему вернулись его гиперактивность и воодушевление.

— Напарник! Я все думал о твоём вчерашнем предложении, ну, чтобы поймать урода на крючок! Скажу честно, это ужасная идея. Настолько, что я не готов рискнуть тобой. Дерек убьёт нас и закопает, а он крут, поэтому его уж точно на суде оправдают. Что ни говори, а у меня жена беременная, и ей придётся нелегко без меня. Так что план провалится ещё на первом пункте, когда мы сообщим об этом детективу-зануде.

Да, я тоже ночью поняла, что это очень глупая идея, если брать во внимание то, что я очень хочу жить.

— Да, а если не скажем, меня исключат. Если жива останусь. Так что план плохой. Тогда чего ты такой воодушевлённый-то?

Я ткнула в сторону двери, чтобы он исчез, мне нужно было переодеться. Но парень проигнорировал меня, а затем отвернулся и начал свою длинную речь:

— Знаешь, Дэй, он ведь убивает не только девушек. А, значит, на роль наживки могу подойти и я. А что? Шрам легко наносится с помощью грима, и, если вся авантюра всплывёт наружу, то меня никто не сможет исключить. К тому же я сумею подстроить всё как несчастный случай. Вот. Понимаешь, я знаю, что нам двоим ни за что его не сцапать, я крут, конечно, только опыта маловато. Однако мы сможем заглянуть в глаза мудаку. А это уже и фоторобот, и картина его психического и психологического здоровья, которую я смогу составить. Ну, а если повезёт, то повяжем!

Я натянула халат и взяла полотенце, мрачно глядя на парня. Нет, мы определённо сошли с ума. Если Дерек узнает, то он по-прежнему нас обоих убьёт. Но смысл в его словах был. Или нет. Я запуталась совсем и покачала головой.

— У тебя жена беременна. Сам сказал. Так что нет, Роберт.

С этими словами я убежала в душ. Пока стояла под тёплыми струйками воды, думала над тем, что у нас имеется. Теория о шрамах. И всё. Даже намека нет на человека, который изувечивает людей. Что в голове у этого неадекватного? Мысль о том, что он может находиться рядом со мной в общественных местах, не придавала храбрости. Он может оказаться одним из многочисленных продавцов или кем-то из академии. Это жутко и очень-очень страшно. Его нужно найти поскорее.

— Дэй, давай живее, ты уже в академию опаздываешь!

Роберт, чтоб ему пусто было!

Поскорее высушила волосы и натянула академическую форму. Мысль о том, что придётся встретиться с однокурсниками, сердце не грела. У нас разные взгляды на жизнь и… в общем-то, на меня тоже разные взгляды. Так или иначе, академия ждала меня. А я жаждала встретиться с единственным человеком, которому доверяла.

Как оказалось, Роберт увязался за мной.

— Но почему «нет», Дэй? Это наш единственный шанс, понимаешь?

Я понимала, но ничего поделать с собой не могла. Мой напарник свято верил в хороший исход, я — нет.

— То есть, вчера ты была готова рискнуть собой, а мной рискнуть не готова? К тому же риска никакого нет.

— Это было вчера, Роберт, — устало произнесла я, дёргая тяжёлую дверь, — я поняла, как это глупо и… и страшно. А риск есть. Думаю, мы найдём другой вариант.

На этом наш спор закончился. Я взглянула на Роберта и узнала этот взгляд, так он смотрел на меня, прежде чем затащить в клуб. Перевела дыхание и послала ему уничтожающий взгляд. Мы ещё немного поиграли в переглядки и вошли внутрь. Академия встретила нас снующими туда-сюда студентами. Сейчас был обеденный перерыв, хотя свободный час студенты желали потратить на что-то более продуктивное, чем на еду.

— Зачем мы пришли сюда? — удивлённо спросил психолог, явно чувствуя себя здесь лучше, чем я, — И что у тебя за вид, словно танк переехал?

— Зачем сюда пришел ты, я не знаю. А мне нужно забрать кое-какие документы. Я надеюсь быть примерной ученицей и остаться в конторе после практики.

Больше он вопросов не задавал.

Когда я взглянула на время, то поняла очень важную вещь. Сейчас совсем не обеденный перерыв, а лишь середина первой пары! А студенты разгуливали так, словно их распустили, половина повалила на улицу, некоторые сбились в кучки и разговаривали о чём-то. У многих на лицах было выражение дичайшего ужаса. По моей спине пробежал холодок, я вцепилась в руку Роберта, а он придержал меня за плечи.

Нехорошее ощущение не покидало меня до самого деканата. Мы шли молча, но Роберт уже понял, что что-то не так. Когда я постучала, дверь распахнула секретарша, приглашая меня внутрь. Она совсем не удивилась Роберту, даже не спросила, почему здесь посторонний. Или просто у неё были другие проблемы, кроме непримечательного парня?

— Детектив Теннант, студентка Ревера, пройдите сюда.

Ой, мама… детектив Томпсон выглядел так, что я невольно начала вспоминать, где мы с Робертом успели накосячить. В какой-то момент мой мозг сообщил, что Дерека вообще не должно быть здесь. Совсем как Роберта рано утром в моей комнате. Эти двое продолжали меня удивлять, когда пожали друг другу руки. Я присела на край стула. Если детектив здесь, то произошло что-то очень плохое. Скорее всего, убийство.

Я почувствовала подступающий к горлу ком. Обернулась назад, удивившись, что ректор наш сидит на диванчике, явно не зная, куда деть глаза. Я почувствовала себя очень плохо, потому что… потому что детектив тоже не смотрел на меня. Один только Роберт положил руку на мое плечо, сжав его.

— Что здесь происходит, Дерек? — поинтересовался он, — Очередное убийство? Это по нашему делу?

— Нет, не по нашему, — вздохнул Дерек, — И не совсем убийство.

Теперь все взгляды были обращены ко мне. Я заморгала, не понимая, что вообще происходит. Тогда-то Роберт сильнее сжал мое плечо. И взорвался.

— Идём, Дэя! Сами разберёмся, раз все решили помолчать.

Когда мы уже почти вышли, детектив пожал плечами и выдал:

— Было совершено нападение на инструктора Адриана Райта. Он находится в реанимации.

В глазах потемнело. Сердцу стало так больно, а жалобный стон вырвался из груди, сопровождаясь не менее жалкими слезами. Последнее что я помнила, это то, как меня подхватил Роберт, не позволяя мне свернуть шею в падении на пол.

***

Скорее всего, никакой из меня детектив не выйдет. Это мне твердили чуть ли не на каждом шагу, а я свято верила им, даже собиралась бросить академию полиции. Соседи, дальние родственники и мама желали мне только добра, поэтому уничтожали веру в то, что я иду верным путём, мол, я молодая девушка, и лучше бы я замуж вышла да детей нарожала. Но появился такой человек, который поверил в меня, подтолкнул к тому, что не следует слушать тех, чьё мнение не совпадает с моим собственным. Я понимала, что мама боится за меня, но я заявила, что буду делать то, что считаю нужным.

Но вот сейчас, лёжа на кушетке в больничном крыле, я чувствовала, что снова теряю веру в себя. Сердце подсказывало, что я брежу, но всё равно было жутко.

— Я поговорил с остальными родственниками жертв, — в мои мысли вторгся голос детектива Томпсона, — в итоге мы имеем некую картину: маньяк, вероятнее всего, убивает людей, чьи шрамы были получены в результате таких ситуаций, где погибал близкий жертве человек.

Я мгновенно очнулась и села, глядя на детектива и психолога. Они меня не заметили и детектив продолжил:

— Помнишь ту девушку кудрявую? Элли. Она получила шрам в автокатастрофе, в которой погибли её родители. Девушка, получившая шрам при родах, потеряла ребенка, он умер спустя несколько дней. Молодой человек, шрам у которого находился на щеке, был получен в результате драки. Он убил своего друга, защищаясь, его оправдали.

Теперь Роберт заговорил таким тоном, что мурашки по коже забегали:

— Вот, значит, как. Это что же за отклонение такое в мозгу у человека, что он творит такие вещи? У меня есть предположение, что мы имеем дело с маньяком, который прежде чем убить свою жертву досконально изучает её досье.