И лёд растаял

Качаю головой.

— Я не чокнутая. Извини, мам. Меньше всего я хотела впутывать тебя.

Она пятится назад, сжимая в руках ключи.

— Вы поговорите. Я… подожду в машине.

По лицу Даниила видно, что он готов дать дёру. Я хватаю его за руку.

— Я хочу знать, почему ты уехал. Не попрощавшись. Словно я никто. Будто просто… просто никто!

Меня начинает колотить. Даня не оправдывается. Он вообще ничего не говорит. На его лице — отчаяние.

— Я люблю тебя. Этот так тупо после того, что произошло, но я хочу слышать, что и я для тебя не просто «бывшая».

Даниил касается моей щеки.

Я плачу.

Не могу сдержать слез и утыкаюсь носом в колени. Слабо, да. Больно. Но мне плевать.

— Я любил тебя. И продолжаю любить.

Я не хочу ему верить. Убежать и никогда больше его не видеть — вот что лучше всего.

Но я верю.

Мы сидим в тишине, прислушиваясь к моим тихим всхлипываниям.

— Тогда почему ты ушел?

Даниил смотрит вниз. Люди постепенно просыпаются ото сна, кое-кто уже спешит на работу. Мне кажется, что я так и не услышу его ответа.

Но он рассказывает.

Рассказывает мне все.

— Ты не получила моего письма?

Не получила.

/» — Алина, я вижу, что наша жизнь стала невообразимо сложной. В этом нет твоей или моей вины. Любовь не то чувство,за которое нужно просить прощение. Я пишу тебе это письмо, чтобы ты поняла: я уезжаю не потому что испугался ответственности. Сложнее всего бросить тебя сейчас, заставить расхлебывать то, что начал я. Совсем скоро Этери тебе объяснит причину — она обещала.

Я люблю тебя, моя маленькая чемпионка.

Меня все еще мучает совесть, что из-за меня ты простудилась. Тренировка в девять вечера под снегопадом — худшее, что я мог придумать.»

Дрожащими руками Этери комкает листочек. Она знает, что он посчитал ее идиоткой и таким, понятным только этим двоим, назначил встречу.

Письмо летит в стол. Под замок. Там, где теперь хранится телефон Даниила и все его сим карты. Если он захочет связаться с Алиной, то обязательно это сделает.

Но для этого он слишком боится./

***

Проснувшись в больнице, я присаживаюсь. Все произошедшее ночью кажется сном. Но теперь по крайней мере я знаю, что делать. Воспоминания обрывками закрадываются в мои мысли и я трясу головой, прогонял их прочь.

Когда входит Этери, я уже полностью одета.

— Ты куда-то собралась? — спрашивает женщина, поставив на стол бутылку воды. — Сейчас нельзя. Там… репортёров и журналистов полный коридор.

Мне только это и нужно. Я поправляет воротник свитера.

— Они-то мне и нужны.

Я выхожу из палаты. На меня нацелены несколько десятков камер.

— Алина! — кричит Этери, хватая меня за руку.

— Я объявляю о смене тренера. Мишин Алексей Николаевич. Если он согласится принять меня, то впредь я буду тренироваться только с ним.

Вопросы, вопросы. Я отвечаю коротко, ясно и без лишних подробностей.

Оставшись один на один с Этери, я благодарю ее за то, что она вырастила из меня достойного спортсмена.

— Все это — связанное с федерацией — придуманный вами бред, чтобы убрать с моего пути Даниила?

Этери касается моей руки, но я не свожу взгляда с женщины.

— Ты слишком юная для него. Я боялась, что он сделает тебе больно…

— Сделал. И я даже не уверена, что смогу простить ему этот поступок. А виноваты во всем, абсолютно во всем вы. Как вы вообще придумали это? Ведь… ведь он мог не поверить.

Этери потирает лоб рукой, пожимает плечами.

— Он готов горы свернуть ради тебя. Мне, кажется, что он поверил бы во все что угодно. Хотел защитить тебя.

— Не оправдывайте его. Он вполне мог связаться со мной. Если не объяснить, то хоть попрощаться.

— Он назначил тебе встречу в том письме. Я просто не передала тебе его.

— Мы живем в двадцать первом веке. Технологии, ау.

Не могу поверить, что она защищает его. Но это так.

— Он думал, что ты просто не пришла на встречу. Алина… не уходи. Не бросай меня. Мишин хороший тренер, но…

— Но себя вы считаете лучшей. До встречи с вами я действительно была бы никем. Но также благодаря вам… вам и Даниилу, Этери Георгиевна, я прожила самые адские полтора года.

Я поднимаюсь с кровати и ухожу.

Прочь из этого места.

Заключение

/Пройдет достаточно времени, прежде чем она сможет простить. Отпустить ситуацию. Не один месяц понадобится для того, чтобы опровергнуть грязные слухи. Она возьмет отпуск, проведет его в одиночестве, гуляя по мирной Японии. Поймет за эти три месяца, что он — единственный человек, который нужен ей.

Жизнь никогда не будет легкой для олимпийской девочки.

Она встанет на ноги и продолжит покорять сердца людей. Она поймет, что вчерашние юниоры — это не оружие против нее. Алина не разучит триксель никогда не прыгнет четвертой.

И тогда она поверит в себя и начнет приносить победы.

Они будут добиваться олимпийской квоты, потому как конкуренция в этот раз невероятная. Девочки Тутберидзе сильные.

Алина выиграет Чемпионат Мира 2020 и докажет, что достойна представлять страну снова.

Даниил подарит ей три незабываемых недели на островах. Она простит… нет. Прощать здесь нечего: Алина поймет. Он страдал не меньше.

Жизнь вскоре заиграет яркими красками вновь.

Она будет стоять на пьедестале и улыбаться, сжимая в руках мягкую игрушку. Коснувшись руки лучшей подруги, Алина загадает желание. И золото Олимпа вновь украсит ее шею. В глазах Жени не будет зависти, она порадуется своему серебру и заявит, что в следующий раз отправит Алину в декрет, чтобы уж наверняка. Они обнимутся и посмеются над этим.

Даниил встретит девушек у бортика и долго будет неуверенно топтаться на месте, не в силах вымолвить ни слова. Он нервно будет трясти салфетницу, которая прошла вместе с ними такой сложный путь…

А затем попросит руки Алины перед сотней камер и всем миром.

И она поймет, что даже тысячи золотых медалей не будут стоить ее личного счастья.

И Даниил наденет на ее палец главное золото в ее жизни.

— Я вижу, что ты готова расцеловать меня и сказать заветное… да?

— Дурацкая игра. Но… да!

Они смеются. Даниил обнимает девушку за талию, целует в губы. Зал аплодирует стоя. Они приветствуют Олимпийскую чемпионку. И новую семью. /