Страница 21 из 54
Ира занялась Мэвом и отключилась от общего разговора. Пёс поел, они вдвоем прошлись по закусочной, посидели у стойки. И все это время Ира ловила на себе тяжелый взгляд режиссёра.
Её начало трясти. Подведя Мэва к столу, она протянула поводок Сергею и, не глядя на собеседников актера, тихо сказала ему на ухо.
— Я отойду, ненадолго.
Он было дернулся ей вслед, но в итоге ограничился только кивком.
Ира как назло не взяла с собой успокоительного и, понадеявшись на себя, не выпила ничего утром. Теперь её трясло, удары сердца отдавались в ушах. Приступ паники темнил сознание, как грозовая туча — ясный день. Но Ира не могла подвести Сергея.
Зайдя в туалет, она глянула на себя в зеркало. Ей было холодно, а щёки горели. Глаза блестели, как в бреду — зелёные, слишком яркие, вызывающие. Ира сморгнула и открыла воду. Умылась раз, другой. Попыталась вздохнуть — с трудом, но удалось.
И тут позади открылась дверь, и в туалет проскользнул, оправляя клетчатую жилетку поверх белой рубашки, долговязый режиссёр Ррябь.
— Ирина, я прошу прощения, — заговорил он, не сводя с неё глаз. — Вас долго нет. Я подумал…
Она замерла.
Она не взяла баллончик.
Зато она сможет уложить его на кафельный пол. Если справиться с одеревенением во всех конечностях.
— Ирина, у вас яркая, запоминающаяся внешность, — он подходил все ближе. — Я могу помочь вам найти свой путь.
— Куда? — пролепетала она.
— На сцену, разумеется. В кино. Негоже такой женщине возиться с собачьим дерьмом.
— Я не…
— Это женский туалет, — раздался позади режиссера недовольный сиплый голос. — Вы двери перепутали?
Ррябь отошёл в сторону, пропуская вперед маленькую круглую женщину с той-терьером в сумке. Женщина опустила на нос очки в оправе, залепленной стразами, и злобно уставилась на него.
— Чего застыл, вожжа? Мне пинками тебя выпроводить?
— Не за чем хамить, я ухожу, — с оскорблённым видом процедил режиссёр. — Ирина, я дам вам время подумать.
Когда он вышел, женщина обернулась.
— Даже не думай, дурочка. Беги от этого урода, куда подальше. Ишь, наглый какой.
Собачка в тон хозяйке возмущённо тявкнула. Ира кивнула, поправила кофту и, глубоко вздохнув, вышла в коридор. Режиссёр уже ушел в зал, и Ире тоже надо было возвращаться. Всю дорогу она убеждала себя, что могла бы дать ему сдачи, полезь он к ней, но почему-то никак не могла себе поверить.
Мэв дёрнул к ней. Сергей обернулся.
— Что-то ты долго. Все в норме?
— Да, — беззвучно ответила она, садясь за стол.
Не зная, куда деться, Ира схватила брошенную ею же у тарелки с салатом салфетку и принялась её комкать. К счастью, обед продлился недолго.
Сергей то ли ей не поверил, то ли что-то почувствовал, но повел разговор к завершению. Шилов явно был недоволен поведением клиента, но Сергей был категоричен и путей к отступлению не оставил. Когда они с режиссёром поднялись и протянули друг другу руки, Ирина воспользовалась моментом и, наскоро попрощавшись, до неприличия быстро зашагала к выходу. Мэв скакал за ней.
У машины Сергей догнал их.
— И что это было? — сухо спросил он, открывая Мэву дверь.
— О чем вы?
— О ваших переглядках с Константином.
А она даже не запомнила его имени.
— Ничего не было.
— Ну да. Конечно.
Он сел, буквально рухнув на сидение, раздраженно выдернул из-под себя полы пиджака.
— А это что?
Ира вздрогнула и растерянно посмотрела на него.
Сергей возвел глаза к потолку и пояснил:
— В руке твоей.
Она сглотнула и разжала пальцы. На ладони лежала скомканная салфетка.
Сергей неожиданно резко схватил комок и, развернув его, показал Ире какие-то цифры, нацарапанные на тонкой бумаге карандашом.
— Его номер? Чего он от тебя хочет? — и тут же даванул на газ так, что пикап дернуло.
— Предложил сниматься, — Ира взяла салфетку и принялась рвать её на мелкие кусочки прямо себе на колени. — Это глупость.
— Ага. Глупость! Как же! — Сергей злился. — Ррябь, знаешь ли, известный любитель лезть между ног молодым и красивым. А залезет — мало не покажется. У него, как слухи ходят, целая комната с плетками, наручниками и цепями. Так что, если надумаешь, будь готова терпеть.
Сергей продолжал говорить, но курок был спущен. И пуля попала в цель. Ира одной рукой вцепилась в ручку двери, другой схватилась за горло.
Вспышками пришли воспоминания.
— Теперь она ваша. Пусть покричит. А я скажу, что вам для этого сделать.
— Андрей, что происходит? — она растеряна и испугана. Ей кажется, что это сон. Ещё мгновение назад её обнимал и нежно прижимал к себе любимый, а теперь он отступает в сторону, пропуская к широкой кровати троих мужчин, на которых нет ничего, кроме масок каких-то чудовищ.
— Андрей!!! — собственный крик застывает в ушах, когда один ловит её за щиколотки и тянет к краю кровати, а второй накручивает ремень на ладонь.
Страшный сон. Всего лишь кошмар.
Всего лишь её прошлое.
— Ира!
Его голос раздается откуда-то из темноты. Голос, на который хочется идти. Но она не пойдёт. Потому что никому нельзя верить.
— Ира! Господи… Ира!
Она вздохнула глубоко, до боли в груди, и открыла глаза перед настоящим. Небо, бессмертно синее, гордо недосягаемое, качалось над ней.
— Скорую надо, — заметил кто-то. — Очень бледная.
— Ира…
Её держал Сергей. Она полулежала на тротуаре, а вокруг толпились люди. Мэв лизал ей ладонь.
— Ира, ты меня слышишь?
Резко поднявшись, она вырвалась из объятий актера и подалась ко псу. Мэв тут же принял стойку, словно хотел защитить свою няньку от всего мира. И, возможно, даже от собственного хозяина.
— Все хорошо, — Ира не приняла руки Сергея, но и не отшатнулась. Встала на ноги, не глядя на окруживших их людей, поправила кофточку и забралась в мигающую аварийками машину, на заднее сидение. Мэв мигом прыгнул к ней.
— Такая молодая, и уже серьезно болеет, — донесся до неё сокрушенный вздох.
— Всем спасибо, — Сергей захлопнул за ней дверь, обежав машину, подождал, пока поредеет несущийся на встречу поток автомобилей, и запрыгнул на водительское.
— Фух, — он ладонями протер лицо. — Как ты меня напугала. Побледнела, застонала ни с того, ни с сего. Хотел сразу в больницу, да испугался, что не довезу. Ещё Мэв стал выть…
— Извините, — у неё немного кружилась голова, но в остальном она чувствовала себя вполне сносно. — Я не думала, что… Что сейчас…
— Понимаю, — Сергей вырулил на дорогу, нагло вклинился в поток. — Не эпилепсия же?
— Нет. Это нервное.
— Ничего себе. Может, заедем, воды купим или лекарств?
— Не надо, — Ира обняла Мэва. — Поедемте домой.
— Да, конечно. К тебе?
— К вам. Простите меня.
— За что?
— Испортила вашу деловую встречу, — она отвернулась к окну.
— Фу, глупость какая. Ты меня прости. Полез со своими нравоучениями, — он замялся. — Ира… Слушай… Я… Могу чем-нибудь тебе помочь?
— Нет. Это пройдёт. Когда-нибудь.
А, может, и никогда. Воспоминания не уйдут, боль не забудется.
Она беспомощна.
Она не сможет защитить себя.
Слабая.
Никчемная.
Ничтожная.
— Ирина, ты плачешь?
— Нет, — она зажмурилась. — Все хорошо.
Её лживое заклинание, её отмашка от чужого участия.
Все хорошо. Все… невозможно.
Ира крепко прижалась к Мэву и не видела, с какой тоской и болью смотрел на неё через зеркало заднего вида Сергей.
Он тоже чувствовал себя беспомощным.
Он тоже решил, что все искренне хорошее для него невозможно.
Глава 7
Сергей сел в машину, бросил на сидение бумаги с текстом, искоса посмотрел на них. Среди печатных строк кое-где мелькали написанные от руки пометки — Лазоревый работал по старинке, расставлял галочки, подчеркивал фразы. Никогда ничего не присылал на электронку. Никогда не отправлял текст с курьером. Приезжай, почитай, забирай. Муторно. А толку никакого. Но что с гения возьмёшь, особенно, непризнанного.