Страница 42 из 48
Завыв от боли, неудачливый призрак взялся за разбитый нос и зажмурился. Из его глаз потекла чёрная жидкость.
За это время Лэн уже успел встать и немного подлечиться собственной энергией.
Зацокав, силуэт скрестил руки.
— Ты не на того напал. Коллега.
Винстон мрачно засмеялся, лишь на секунду потеряв бдительность. Этого хватило.
Конрад ударил противника в челюсть, пытаясь её сломать. В этот раз обошлось без трещин, но Лэн сумел откинуть от себя призрака.
— Ах! — еле удержавшись на ногах, Дэв облокотился об стену.
По его губам потекла кровь, вперемешку со слюнями.
Это был очевидный проигрыш.
— Это всё? — ухмыльнулся Винстон.
— М-мх…
Голова Конрада нервно дёрнулась влево.
— Я ухожу, но не прощаюсь.
Призрак растворился в воздухе.
Злорадство Лэна сменилось на тревожность.
— Боже… Что будет на рассвете?
***
Джеймс одиноко бродил по комнатам, ожидая.
Здесь стояла безумная тишина, от которой уже было плохо. Старший Конрад устал волноваться, поэтому он решил себя чем-то занять.
Сейчас он сидел на диванчике и толстой кисточкой наносил себе на щёки румяна.
Да, Джеймс любил краситься. Совсем немного, совсем незаметно. Никто не знал об этом. Кроме Дэва, конечно же.
Это занятие очень стесняло, но, тем не менее, после нанесённого макияжа старший Конрад любил смотреться в зеркало и оценивать свою аккуратную работу. В такие моменты он чувствовал себя немного лучше, немного красивее.
Его лицо всегда было очень бледным, так что Джеймс часто наносил себе лёгкий румянец.
— «Надеюсь, что у него всё хорошо…» — Конрад подводит глаза чёрным карандашом. — «Боже, я так устал.»
Молодой человек вздрагивает от тихого шёпота вдалеке.
Голоса… Искажённые, мерзкие, режущие… Они всегда советуют какой-то бред и часто говорят что-то жутковатое.
Джеймс слышит их уже очень давно. В первый раз это случилось, кажется, после первого убийства.
— Ах.
Он вспомнил эти налитые кровью глаза. Она смотрела на него с ужасом до конца, пока не потеряла сознание. Это было так необычно и странно. Но, тем не менее, приятно.
Мать никогда не жалела его, так почему же он должен был пожалеть её тогда?
— Прости, мам, но мне не жаль.
Джеймс глупо улыбается, но быстро успокаивается. Хотелось бы пожелать ей чего-то светлого в ином мире, но на языке вертятся лишь проклятия. Но Конрад никогда не произнесёт это вслух. Ведь Джеймс был мальчиком скромным, милым, доброжелательным и тихим, ха, верно?
— Эх.
Он подходит к окну и смотрит на пустые дома, в которых ещё совсем недавно жили люди. Сейчас же в них гниют трупы.
— Я не хотел…
Молодой человек глубоко вздыхает и скрещивает руки.
— Господи, Всевышний… Я запутался. Я не хочу никого убивать. Эти люди… Они не заслужили всего этого ужаса. Я очень виноват. Я так хочу остановиться, ах, боже, но…
Он берёт в руки нож и проводит кончиком указательного пальца по лезвию, царапая кожу.
— …ради моей любви, я должен продолжать.
Где-то вдалеке слышится треск, а затем хрип. Испуганный от неожиданности Джеймс сразу понял, кто это. Он поспешил встретить своего возлюбленного и узнать, как всё прошло.
***
— …и потом эти бутылки, а… Такие вещи пропали, пиздец, — хныкнул Дэв, положив покалеченную голову на колени старшего брата.
— Бедный, — вздохнул Джеймс, осторожно вытирая кровь салфеткой под носом призрака.
— Вот только не надо меня жалеть! Я не мальчик! Я взрослый, самостоятельный мужчина, который сам вполне может о себе позаботиться! — упрямо заявил младший и надулся.
Сейчас он выглядел нелепо и слишком по-детски. Даже больше, чем обычно.
Хоть и прошло много лет, и Дэву сейчас было почти двадцать, но вёл он себя по-прежнему как упрямый ребёнок.
— Конечно, — мягко улыбнулся старший и погладил брата по волосам. Тот громко фыркнул и закрыл лицо руками.
— Я веду себя глупо, да?
— Вовсе нет.
— Я раздражаю тебя?
— О чём ты? — сглотнул Джеймс. — Я люблю тебя, и ты это знаешь.
Призрак фыркает вновь.
— Извини, не знаю, что на меня нашло. Я волнуюсь.
— Я тоже.
— Тебе незачем беспокоиться. Я обещаю, что как только наступит рассвет — я отведу тебя в безопасное место.
— Ты лучший.
***
Мэрфин вернулся после посещения могилы Дона очень подавленным. Взволнованные манекены уже приготовили вино и виски, надеясь хоть как-то скрасить ситуацию своего любимого диктатора и преданного друга.
Так же, все ждали новой информации.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Могир, подсев поближе.
— Спасибо, просто отвратительно, — ответил брюнет, наливая в свой бокал алкоголь. — Но огромное спасибо, что пришли. Я не хочу сейчас оставаться в одиночестве.
— А Нервилл? — осторожно подал голос Грэтли.
— Мы знакомы с ним всего ничего. Ему не интересно. Он не понимает. Он не чувствует той боли, что чувствуем мы, — вздохнул Винстон, делая глоток.
Комната ненадолго погрузилась в гнетущую тишину.
— А что с Лэном? Он вернулся от Марселона? — сглотнул Фирс.
— Угу-м, — с безразличием ответил Мэрфин. — Новости такие себе.
Он рассказал манекенам то, что рассказал ему отец.
Серьёзные лица оживились. Фирс начал паниковать.
— Их же там больше сотни! Нас перебьют! Перебьют! — залепетал он, повиснув на шее Грэтли.
— Отвали! — зашипел тот.
— Парни! — повысил голос Могир. — Давайте без ваших истерик! Ситуация и так пиздец, вы то не усугубляйте!
— Перестаньте, — отвернулся Мэрфин.
Тем не менее, все сразу стали шептаться. Лишь Винстон продолжал пить, ни на что не обращая внимания.
— А ты то чего так спокоен?! — воскликнул Фирс. — Нас убить хотят, а у тебя такое лицо, будто тебе предлагают в игрушку сыграть! Мэрфин, очнись!
— Фирс, и без тебя тошно, — прошипел брюнет.
— Оставь его! — вставил Могир. — Фирс, ублюдок, иди займись чем-нибудь! Нечего народ паниковать. Мы должны быть дипломатичными и в здравом уме. Иди лучше проверь Луиса и сообщи ему. Пусть скажет Эннарду.
— Ненавижу тебя! — захныкал манекен с жёлтым свечением и уехал прочь.
Все замолчали.
Мэрфин налил себе новый бокал и глубоко вздохнул.
— Я не виню его. Мы же все на нервах, а?