Страница 31 из 115
Вот и всё. Я выполнила то, что от меня требовали. Даже и не пытаясь оторвать от себя когти смуглого, я ждала, когда он сделает это сам. Хирон уже отпрянул от пострадавшего и начал обливать зашитые раны регенерирующей жидкостью. Да только было известно, что такие глубокие повреждения не заживут за считанное мгновение, как это происходило в случае с мелкими царапинами и порезами. На это потребуется время.
Через несколько минут Хирон ввёл смуглому обезболивающее, сделав укол в предплечье, а затем стал снимать его броню, один за другим раскрывая ремешки, удерживающие защитные пластины. Спустя ещё какое-то время Хулт’ах заметно расслабился и только тогда убрал когти. Видимо, обезболивающее подействовало, и теперь аттури прикрыл глубоко посаженные глаза. Я же отошла в сторону и начала разматывать бинты, чтобы осмотреть повреждения. Манула тут же пришла мне на помощь и нанесла на ранение ту регенерирующую жидкость, что совсем недавно использовал Хирон. А лекарь в это время, не без помощи Бакууба, приподнял Хулт’аха и стал обматывать бинтами раны и рёбра пострадавшего в том месте, где они были сломаны.
Только после того, как Манула снова перевязала меня, я осмелилась взглянуть на Смуглёныша, которого два хищника перенесли уже в восстановительную капсулу. Его выражение лица было напряжённым, глаза закрыты, жвала слегка подрагивают, бивни плотно прижаты к клыкам, бровные дуги хмуро сошлись посередине. Ему больно, я чувствовала это. Каждая клетка улавливала эмоциональное состояние смуглого. Но его разум был на удивление чист и не обременён сложившимися обстоятельствами. И тут меня словно огрели древком комбо-шеста по голове. Я что, смогла проникнуть в его мысли телепатическим путём? Ведь раньше такого не удавалось. Только Но-Кхан мог общаться со мной таким способом, а у меня не получалось, сколько бы не старалась. Не могла я пройти некую незыблемую преграду разума другого, чтобы установить эту связь. Наверное, сейчас получилось из-за того, что Хулт’ах очень обессилил. Да только мысли прочесть я не могла, лишь ощущала его внутренние чувства, завладевшие рассудком. Видимо, чтобы уметь читать мысли другого и передавать ему свои, надо больше концентрироваться и тренироваться. Но делать на данный момент этого не буду. Много сил было потрачено на то, чтобы выдержать испытания в виде латания ран аттури. И в ту же секунду желудок громко заурчал, намекая на то, что пора восполнить потерянную энергию.
- Ты есть хочешь? – заботливо полюбопытствовала Манула и склонилась, заглядывая прямо в лицо, отчего её уже довольно хорошо округлившийся животик заметно выделился. Рука с нежностью легла на плечо, а улыбка озарила доброе лицо подруги. Она всегда так делала, когда старалась хоть немного развеселить меня, поднять настроение, развеять уныние. И уже в который раз такой трюк помог, невольно заставляя улыбнуться в ответ.
Вообще Манула была и остаётся самой милой, доброй и податливой самкой. Она была всегда честна с собой и с окружающими. Из-за этого пользовалась огромной популярностью у самцов нашего клана. А уже из-за этого у многих самок возникала ревность и ненависть к ней. Хоть с виду Манула казалась очень вежливой, но язык её был подвешен и остёр, не хуже лезвия кинжала. Она, без зазрения совести, могла высказать своё мнение, а чаще всего вогнать в краску собеседника, в частности и меня. Самки часто недолюбливали её из-за этого, за глаза называя Манулу эдакой стервой. Но никто не знал её лучше, чем я. Она была тем самым единственным существом, кому я могла поведать свои тайны, рассказать, что чувствую. Даже порой не стоило и рассказывать, ведь Манула могла безошибочно угадать моё состояние. И сейчас она смогла уловить уныние и печаль, что охватили меня с головой, после чего подруга разогнала эти чувства прочь лишь одной своей добродушной улыбкой. Она по истине потрясающая. Словно лучик солнца, вмиг разгоняющий нависшую тьму.
Уже через мгновение Манула позвала Бакууба, а затем, приобняв меня, огласила о том, что хочет отвести в столовую, чтобы я подкрепилась.
- Да и вообще, мне надо о многом поговорить с тобой, – оживлённо добавила подруга, когда мы втроём выходили из мед отсека. Хирон решил остаться, чтобы проконтролировать состояние Хулт’аха. Я лишь успела на короткий миг вновь взглянуть на Смуглёныша, снова испытав некую тревогу, а потом Манула в наглую развернула меня и чуть ли не вытолкнула из помещения в коридор.
- И о чём ты хотела поговорить? – сходу поинтересовалась я, когда мы направились в столовую.
- Ты знаешь, что о тебе теперь слагают легенды на этом корабле? – простодушно изрекла подруга, сверкнув азартом в глазах.
- Какие? – не поняла я и вопросительно подняла бровь.
Манула помедлила с ответом, тихо хихикнув и облизнув губы.
- Слышала недавно разговор двух местных самок, что здесь прислуживают, – начала она и снова хитро улыбнулась. – Говорят, что одна очень смелая и решительная яутка, наложница первого помощника Вожака, знающая язык уманов, одолела в одиночку сына Лидера – самого беспощадного и злорадного самца, который постоянно глумился над самками и своими собратьями. А ещё эта яутка надавала по мордам самой Секвелле, что является главной самочкой гарема и мечтой многих аттурианцев. Не знаешь такую? – слегка наклонилась ко мне Манула, заглядывая прямо в глаза, и я чуть не провалилась сквозь пол от смущения. Вот о чём я и говорила недавно – она в одно мгновение любого может вогнать в краску.
- Понятия не имею, что там говорят, – фыркнула я и отвела взгляд, нервно затеребив между пальцами свой трофей, висящий на шее. – И вообще, я не его наложница!
- А тебя в основном задел только этот факт, – укоризненно покачала головой Манула и наигранно закатила глаза к потолку. – Ладно, не веришь, значит, сейчас убедишься в этом сама! – ехидно ухмыльнулась подруга и, подбежав к двери, ведущей в столовую, к которой мы уже успели приблизиться, резко остановилась, поворачиваясь к нам, при этом её алые валары, заплетённые в высокий хвост, метнулись в сторону, как и лёгкое красное платье. Положив одну руку на животик, подруга нажала изящным пальчиком кнопку на панели, при том, что всё это время с её губ не сходила злорадная улыбочка.
Дверь с тихим шипением взметнулась вверх, и перед нами, как на ладони, предстало обширное помещение, где жители Атолла и их подопечные оживлённо общались, сидя за столиками. Все были заняты чем-то своим, никому не было дело до того, кто соизволил войти в отсек отдыха. Никто не обратил внимания ни на Манулу, ни на Бакууба, проследовавшего за ней, до того момента пока я не переступила порог. В ту же секунду на меня воззрилось несколько пар глаз, в основном принадлежащие самкам всех трёх рас. Одна из уманок восхищённо взвизгнула и с радостью в глазах полетела ко мне. Я даже слегка опешила, стоило ей приблизиться, но когда она упала передо мной на колени и склонила голову – это повергло меня в шок. Я стояла, как вкопанная, во все глаза таращась на странную самку, прибывая в состоянии «упавшей челюсти». То же самое можно было сказать и о Мануле. Лишь Бакууб стоял в стороне и тихо урчал, задумчиво подёргивая верхними жвалами.
- Я очень благодарна Вам, что спасли от избиения моей Мармен, – проворковала уманка и, наконец, подняла голову. Я сразу узнала в ней ту самую, которую избивала Секвелла. Вон где йк-бак зарыта!
- А зачем сразу в ноги падать? – нервно сглотнула я и попыталась натянуть улыбку. И тут же присутствующие здесь самки Пьод амедха стали тихо перешёптываться о том, что эта девица не соврала, говоря, что я понимаю их язык. Н-да… не думала, что такое знание приведёт меня к некой славе. Прямо чувствую себя достоянием в их глазах. Неловко-то как! – Ты давай, вставай, – попросила я и незамедлительно помогла уманке подняться. В её глазах до сих пор искрились радость, восторг и преданность. Словно я какое-то божество, снизошедшее до грешницы и защитившее от неминуемой гибели.
- Прошу, можно я буду Вашей рабыней? – внезапно заключила странная уманка и ухватилась за руку. От такого у меня снова чуть глаза не выпали из орбит. Вот так поворот! – Теперь я обязана Вам жизнью.