Страница 108 из 115
— Хулт’ах, не надо! Ты убьёшь его! — не на шутку испугавшись, молю Шикло, положив ладонь на часто вздымающийся торс, и тот резко обращает свой взор на меня.
Его взгляд тут же меняется с яростного на растерянный. Словно Хулт’ах очнулся от наваждения и пришёл в себя. Через секунду он снова посмотрел на Тодинда, потом вновь на меня. Озадаченно. Будто не понимал происходящего. А затем слегка отшатнулся назад, попутно отпуская юнца и хватаясь за голову. Зажмурившись и издав протяжный вой, наполненный болью, Шикло стал терять равновесие и заваливаться назад. Рефлекторно хватаю его и обвиваю руками туловище, пытаясь удержать. Но вес Шикло не маленький. В последний момент Хулт’аха подхватывает Тодинд и возвращает в вертикальное положение. Снова придя в себя, он тряхнул головой и, оттолкнув нас обоих, пошатываясь, потопал к своей медкапсуле, а затем и вовсе завалился в неё, тяжело дыша.
Переглянувшись с Тодиндом, всё ещё находясь в шоке от произошедшего, осмеливаюсь и медленно приближаюсь к стонущему и поскуливающему Шикло. Признаться честно, ещё ни разу не слышала от него таких звуков. Аж сердце защемило. Бедняжечка.
— Хулт’ах? — снова взываю к нему, подойдя ближе. В ответ получаю хмурый взгляд алых глаз.
Вновь схватившись за голову, Смуглёныш взвыл и перевёл взор на юнца. Приподнявшись на локтях, Хулт’ах опять ощетинивается.
— Малец! — внезапно зарычал Шикло с нескрываемой злобой. — Какого к’жита трогаешь ту, что тебе не принадлежит?!
И сердце моё пропустило удар от вибрации тембра такого родного, грозного, пробирающего до костей голоса. На глаза тотчас навернулись слёзы. Я перестала даже дышать. Волна счастья и радости захлестнула в одночасье. Как же я ждала этого момента! Как же я желала вновь услышать этот голос. Эмоции выплеснулись потоком слёз радости. Зажав дрожащей ладонью рот, чтобы не всхлипнуть, я неотрывно смотрела на моего Шикло. А тот, в свою очередь, шокировано глядел на меня. Не веря счастью, протягиваю руку и прикасаюсь к его плечу. Словно не веря в реальность.
— Что тут у вас происходит? — неожиданно прозвучал грозный голос Хирона со стороны двери. — Каинде меня задери! Хулт’ах, дружище! Ты очнулся!
— Что со мной произошло? Я вроде сдохнуть должен был, — рычит Хулт’ах, приняв сидячее положение.
— А тебе так не терпится отправиться к Чёрному воину, который решил смиловаться над тобой, дав ещё один шанс? — юморит лекарь, начиная осматривать и ощупывать пациента. — Каким-то чудом ты оказался живучим, друг. А потом почти месяц находился в коме.
От услышанного Шикло аж опешил, удивлённо приподняв надбровные дуги и растопырив жвала. Я же просто, как завороженная, не переставая счастливо улыбаться, не отрывала взгляда от Смуглёныша, еле сдерживая желание прямо сейчас заключить его в крепкие объятия.
— А что ты такой испуганный, Тодинд? — обращаем все вместе на юнца внимание.
Хулт’ах снова издаёт злобное рычание. А Весельчак весь напрягается, невольно отступая на пару шагов.
— Что уже натворил? — хмурится Хирон, заметив реакцию товарища. — Снова к Эврид приставал? Я же сказал, не трогать её! Вали отсюда, пока не вколол порцию успокоительного.
Обиженно фыркнув, юнец всё же беспрекословно подчинился и, раздражённо рыча, покинул медотсек. После этого Хулт’ах заметно расслабился, тихо и протяжно заурчав.
— Что по поводу Разайда? Он выжил? — с ходу спросил он у лекаря, и я нервно вздрогнула, почувствовав, как участилось сердцебиение. И это не осталось без внимания Шикло, что взглянул резко на меня, а потом подозрительно прищурился.
— Эврид, выйди пока, — тут же скомандовал Хирон, указывая кивком на дверь.
Дважды повторять мне не пришлось. Сразу всё поняв, послушно направляюсь к выходу, бросив перед уходом виноватый взгляд на Шикло, прожигающего меня угрюмым взором. Ведь он может не обрадоваться тому, что я сделала с бывшим Вожаком. Ну, мало ли. Вот Хирон и решил перестраховаться.
— Так что произошло с ним? Он погиб? Или тоже остался жив? — вновь полюбопытствовал Хулт’ах, когда Эврид покинула медотсек.
— Погиб, — коротко отвечает лекарь, тяжело вздыхая. — Лишился головы.
— И кто же в этом постарался?
— Эврид, — не без гордости признался Хирон, и Страж мгновенно пришёл в изумление, издав серию разнотональных щелчков. — Но только не смей её в этом упрекать! — тут же повысил тон лекарь, тыча когтем в товарища. — Она сделала то, что было нужно. Выполнила долг. И ещё как!.. Ты бы видел, как она убивалась от горя, думая, что потеряла тебя.
После сказанного, Хирон опечалился, вспоминая тот самый момент, когда яутка обессиленно упала на песок и стала рыдать в голос. Тогда сердце серокожего аттури сжалось от жалости к той, что стала для него, словно дочь. Хулт’ах же от услышанного призадумался, находясь в некой растерянности. Ему и льстило это, и одновременно грызло чувство вины. Ему ли не знать ту боль потери близкого существа. То же самое он ощущал, когда погибла его первая Чи. Это чувство бессилия что-либо изменить. Вернуть было невозможно, помочь тоже. Слишком поздно. Оставалось испытывать огромную вину за то, что не смог этого предотвратить. И лишь месть в виде хладнокровного убийства того, кто был повинен в её смерти, немного притупила боль, разрывающую на клочки всё нутро вместе с сердцем.
— Поговори с ней, Хулт’ах, — вкрадчиво прорычал Хирон. — Она больше всех переживала за тебя. Каждый день проливала слёзы, стоя часами возле твоей медкапсулы. Я запрещал ей находиться здесь. Сам понимаешь, в её положении нервничать противопоказано. Но разве она послушалась, — усмехнулся лекарь.
— Упрямая самка, — без утайки озвучил свои мысли смуглый.
— Этого у неё не отнять, — хекнул Хирон. — Как хоть себя чувствуешь?
— Паршиво, — отозвался на вопрос Страж. — Голова чумная. И ощущения, будто выжали все соки.
— Оно и не мудрено, — с сарказмом прорычал Хирон. — Столько спать. На месяц вперёд, пади, выспался.
— Кто теперь стал Вожаком? — вдруг поинтересовался Хулт’ах.
— Бакууб. Но он однажды сказал мне по секрету, что не очень рад этой должности. Он тоже будет рад узнать, что ты очнулся.
— В отличие от остальных, — иронично фыркнул смуглый, глядя на собрата, что уже направился к дверям, где за ними дожидалась личность, о которой вёлся ранее разговор.
— Не парься пока об этом, — махнул рукой серокожий аттури.
Эврид нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, закусывая нервно губу и дожидаясь дальнейшего развития событий. Малыш внутри толкнулся, и она поспешила утешительно погладить живот. Как раз в тот момент, когда двери медотсека отворились с тихим шипением, и оттуда вышел лекарь. Яутка с явным волнением уставилась на него, ожидая, что же он скажет.
— Ну как он? — с ходу полюбопытствовала она, чувствуя, как сердце увеличило ритм.
— Более-менее. Но всё ещё слаб, — отчеканил аттури, видя, как нервничает самка. — Волнуешься?
— Даже боюсь, — правдиво высказалась Эврид и смущённо хмыкнула, опустив взор.
— Иди к нему, — положил Хирон руку ей на плечо, и яутка озадаченно посмотрела в серо-жёлтые, мудрые глаза. — Ведь ты так долго ждала этого.
Открыв дверь, Хирон сам подтолкнул нерешительную самку внутрь, и Эврид замерла, растерянно глядя на сидящего в медкапсуле Шикло, что словно пытался своим прожигающим алым взглядом проникнуть в самую глубь её сознания, дабы распознать, о чём она думает, узнать о эмоциях, что клубком свернули внутренности волнующейся самки. И в следующий миг ему это удалось. И преобладали над её разумом два сильных чувства — страх и счастье. Такие противоречивые и всепоглощающие. А затем он узнал истинное и нестерпимое желание яутки. Прикрыв на мгновение веки, Хулт’ах тихо усмехнулся. Вновь посмотрев на нервничающую самку, животик которой выделялся под туникой свободного покроя, Страж заурчал, склонил голову набок и медленно расставил руки в стороны, вытягивая их вперёд.
— Ну иди. Ты ведь этого хочешь сейчас? — ласково пророкотал он, приглашая в свои объятия.