Страница 8 из 11
– Профессор Вайс сообщила нам, что её миссия секретна. Вам что-нибудь известно по этому поводу? – аккуратно прощупал обстановку Питер.
Сержант ответил уклончиво. Питеру показалось, что он знает больше, чем посчитал нужным сообщить молодому капитану.
– Не думаю, что есть какие-то особые секреты в археологии, – сказал он, – дождёмся вечера и посмотрим, что нам сообщит этот пройдоха Лавендиш.
– Не слишком-то дружелюбно, – усмехнулся Питер, услышав в тоне Грэххема ноту презрительного пренебрежения.
– Да, все они одним миром мазаны, эти книжные крысы. Они понятия не имеют о настоящей жизни, но лезут указывать, когда их никто не спрашивает. Вайс и Лавендиш – два сапога пара. Я с большим удовольствием попрощаюсь с ними обоими.
Тут Питер заметил, как сержант с удивлением вглядывается во что-то за его спиной.
Обернувшись, он увидел Ванессу.
– Разрешите обратиться, капитан Рейкир, – сказала она подчеркнуто официально, стрельнув глазами в сторону незнакомца, – ваше задание выполнено. Все ящики профессора Вайс сгружены и переправлены в ангары, указанные мистером Лавендишем, её помощником.
– Спасибо, Ванесса, – отозвался Питер, внутренне забавляясь удивлению сержанта. – Попросите первого помощника подготовить рапорт о нашем юпитерианском происшествии для отчёта полковнику Прескотту и соберите всю команду на мостике, – скомандовал он.
Козырнув, Ванесса удалилась, покачивая бёдрами, словно корабль бортами.
– Мощная женщина, – заметил Грэххем, и его правильное скульптурное лицо озарилось восторженной детской улыбкой.
– Да, – поспешил согласиться с ним капитан Рейкир, – и хотя мой первый помощник доктор Гафф утверждает, что все бабы – зло, Ванесса, безусловно, не имеется нами в виду. Она – удивительная женщина.
На следующее утро, в соответствии с земным временем, в стареньком конференц-зале базы 07-к собрались все, кто должен был принять решение и отчитаться по подготовке к предстоящей операции.
Питер пришёл туда с твёрдым намерением прояснить для себя некоторые волнующие моменты. Ему не нравилось, что Управление пыталось использовать его, не поставив в известность об истинных целях и задачах экспедиции. Особенно это было важно в свете последнего опасного происшествия, так как бороться с врагом, которого не знаешь и не представляешь всех его намерений, крайне непродуктивно. Именно об этом капитан Рейкир и доложил, заканчивая свой отчёт перед собравшимися.
Полковник Прескотт выдержал паузу.
– Мы не можем, – сказал он чуть погодя, – распространяться о целях секретной миссии. И капитан Рейкир должен понимать почему. Дело УНА – решать, кто конкретно будет поставлен в известность и в какой степени.
– Согласен с вами, – ответил Рейкир, – но не тогда, когда речь идёт о жизни моего экипажа и целостности корабля. Ведь именно Управление поручило мне заботиться о них в первую очередь, разве не так?
Полковник крякнул и замешкался, вместо него в разговор вступил вдруг мистер Лавендиш. Покачивая носком ботинка, он сказал вкрадчиво:
– О чём вы говорите, капитан? До того как вы вылетели, никто и знать не знал о грозящей вам опасности, ну а теперь, когда всё страшное уже позади, тем более не имеет значения, ради чего вы рисковали.
– Вывернутая логика, – возмутился Грэххем, – получается, что я должен отдать свою жизнь неизвестно за что?
– Ну, на то вы и солдат, господин сержант, – протянул археолог.
– Да, но, думаю, мы имеем право знать, ради чего подвергаемся опасности, – подхватил Питер.
– В вашем возрасте, молодой человек, – растянул в улыбке губы Лавендиш, – вообще вредно много думать.
Питер хотел было возмутиться, но за него ответил доктор Гафф:
– Некоторым вредно выпендриваться в любом возрасте, это разжижает мозги. Мне кажется, у вас есть симптомы. Это я вам как врач говорю.
Лавендиш вскочил с места, и его глаза засверкали.
– Я протестую. Здесь не может быть места оскорблениям. Соблюдайте субординацию, первый помощник Гафф.
– Субординация, первый помощник Лавендиш, это моё любимое слово, – сказал доктор Гафф и зажмурился.
– Прекратите, – брезгливо прервала их Вайс, – сейчас не время выяснять отношения. По данным предоставленных мне рапортов, а также согласно указаниям управления, мы можем продолжать экспедицию. Конечно, детали проработки придётся несколько скорректировать в соответствии с изменившимися условиями. Нужно многое подготовить перед стартом. УНА и я лично просим вас, капитан Рейкир, и вас, сержант Грэххем, задержаться на базе до новых указаний.
Сержант тихо выругался вполголоса.
– До каких ещё новых указаний? – бросил он с вызовом, и на его скулах заиграли желваки.
– До тех пор, по крайней мере, как мы будем готовы к выходу на грунт. Техники у нас мало, её придётся собирать по частям. Ваши люди придутся нам кстати, – безапелляционно заявила Вайс.
Грэххем в бессильной злобе откинулся на спинку стула.
– Это окончательное решение? – спросил Питер.
– Окончательнее не бывает, – ответил ему Прескотт, – на Земле собрать других специалистов и новую технику отнимет крайне много времени. Управление и так уже потратило слишком большие средства на данный проект, а результат, как вы знаете, весьма плачевный.
– Что ж, тогда тем более. Вам придётся посвятить нас хотя бы в некоторые детали экспедиции, – заявил Питер.
– Мы уверены, что УНА не рассердится, – вставил Гафф.
Профессор Вайс поджала губы и посмотрела на полковника. Тот пожал плечами.
– Конечно, мы справлялись у руководства, можем ли доверить вам некоторые частности. В принципе, Управление не возражало. Аргументы против исходили от мистера Лавендиша, насколько я понимаю, но теперь… я думаю, всё улажено.
Лавендиш лишь злобно фыркнул в ответ.
И профессор Вайс, недовольно хмурясь, начала свой рассказ.
– Все вы, конечно, слышали о Древнем Египте, о пирамидах, построенных задолго до Рождества Христова, фараонах и династиях, сменяющих друг друга, о высочайшем развитии цивилизации, в то время как в Европе человек был дик, одевался в шкуры и не знал железа.
Несмотря на то, что современная наука далеко продвинулась вперёд в деле изучения и систематизации древности, мы до сих пор не можем дать определённые ответы на целый ряд вопросов. Например, как и кем были построены пирамиды. Есть много гипотез и даже доказательных, но нет ясности и простоты, так как все они разбиваются одна о другую. Мы можем лишь предполагать, но проверить эмпирически, то есть с помощью опытов, не можем. Для этого пришлось бы согнать в одно место в пустыне без еды и воды миллион человек и ожидать от них рабского труда, как то делали цари древности, возводя свои монументы. Все остальные попытки смоделировать постройку пирамид в теории лишь профанация, потому как, например, положить на песок плиту в две тонны и поднимать на неё следующую – это совсем не то же самое, что положить 20-тонную.
Мы можем проводить параллели с большим кораблём, построив маленькую лодку, но не тогда, когда речь идёт о силе тяжести и сложном инженерном сооружении непонятного назначения.
Вы, без сомнения, знаете, что по целому ряду особенностей пирамиды представляют собой непревзойдённые образцы конструкторской мысли. Моё мнение и мнение моих коллег, – профессор кивнула на мистера Лавендиша, зажмурившегося в подтверждение её слов, – они, безусловно, внеземного происхождения. То есть – я должна оговориться – они построены на Земле, но по проекту и под руководством космического архитектора. Оставим пока в стороне способ постройки. Но только представьте себе пирамидальное сооружение, возведённое из массивного камня, устремлённое своей вершиной в вечно синее небо. Это небо без остатка и изъяна отражается в отшлифованных до блеска зеркалах – плитах, покрывающих пирамиду. Вы не видите её, её никто не видит, это конструкция-невидимка, вы видите только небо и только нестерпимое солнце в сверхмощном отражателе. Без сомнения, отражённый свет Солнца был виден с Луны.