Заветы предательства

— За каждой дверью новый ужас, — бормочет он.

Рауд поднимает глаза.

— Что?

— Ничего.

Даже сквозь грохот пальбы, крики и проклятия слышно, как со скрипом отворяются двери.

— Оставайся со мной, Рауд.

Пригнув голову, Тиэль отскакивает к стене, окидывает быстрым взглядом комнату и считывает фрагменты тактических данных.

Командный пункт по большей части разрушен, его когитаторы и стратегические консоли повреждены. Световые полоски, мигающие над головой, подсказывают, что генератор энергии тоже на пределе. Две взрывоустойчивые двери на противоположной стороне вынесло напрочь, их куски лежат на почерневшем от огня полу — очевидно, именно там началось вторжение. Трое Ультрамаринов укрылись за каменными опорами в центре комнаты, вокруг них разлетаются от взрывов куски утонченных резных украшений.

Один из них — капитан Вульций. Кровь течет ему в глаз из серьезной раны на голове и явно мешает целиться. Он пригнулся и вынужден ограничиваться торопливыми выстрелами наугад, и, судя по звуку, у него вот-вот кончатся патроны в магазине.

Пятнадцать целей распределились по другой стороне обширного помещения, они наступают по двое. Тиэль насчитал семерых в силовых доспехах, но руки их обнажены. Еще восемь — люди, культисты: броня, длинные одеяния, пулевое оружие и краденые лазганы. Они плохо вооружены, но полны решимости и передвигаются с точным расчетом, на который редко способны фанатики.

Тройной выстрел из болт-пистолета Тиэля попадает Несущему Слово в живот, и тот, в состоянии шока, резко оборачивается. Рауд тоже стреляет — в шею культисту, так что тот сразу падает.

— Хороший выстрел! — кричит Тиэль.

— Я целил в грудь.

Оба они прижаты к стене и используют ниши в качестве укрытия. Шквал ответного огня не дает им сдвинуться с места.

Статические помехи трещат в вокс-приемнике Тиэля. Чуть позже раздается скрипучий голос капитана Вульция.

«Они взорвали дверь, Тиэль. Нуметор и Гаргелл погибли. Практика — мы в западне, и превосходство сил не за нами».

— Я насчитал семь легионеров и семь культистов.

— Нет. Людей там как минимум вдвое больше.

Тиэль скрипит зубами.

— Простите, сэр, это моя вина. Они наверняка пришли вслед за мной.

Теория: они проигрывают, и через несколько коротких минут командный пункт будет захвачен.

Тиэль все еще формулирует план, когда в комнату начинают транслировать голос вражеского командира, перекрывающий шум перестрелки.

«Говорит Курта Седд, Апостол Третьей Руки, Семнадцатый легион. Численное и стратегическое преимущество за нами. Сдайтесь — и вас и тех, кто вам служит, пощадят».

Командный пункт — часть большой, подобной городу, сети, центр, из которого Ультрамарины все эти годы координировали местные убежища. Здесь нет беженцев, но штатские есть. Четырнадцать мужчин и женщин, лишь треть из которых солдаты, остальные — снабженцы, инженеры и повара, укрылись вместе с теми, кто не сумел их защитить. Некоторые сжимают дрожащими пальцами лазпистолеты. Остальные лежат убитые шальными выстрелами — или покончили с собой. Как и Тиэль, Вульций в ответе за них.

Они — кровь Калта. Или то, что осталось от нее.

Вульций отдает последний приказ — и в воксе Тиэля снова слышно пощелкивание.

«Выбирайтесь отсюда, Тиэль. Только вы сможете это сделать».

— Вы сдаетесь?

«Им нужны пленные — значит, у вас есть время, сержант».

— Время на что, сэр?

«На то, чтобы организовать спасение. — Он смеется, наслаждаясь мрачной шуткой, которую Тиэль не понял. — Сами же сказали, сержант, — война необычная, и она требует необычной тактики. Это уже за мной. А теперь идите».

Рот Тиэля сжимается в единую линию, когда он понимает, что ему придется сделать.

— Отступаем.

Рауд вопросительно смотрит на него.

— Сержант?

— К выходу. Немедленно. Мы уходим.

Тиэль прикрывает Рауда, возглавляя отступление из командного пункта обратно в туннель. Он вздрагивает, когда вслед им начинается пальба.

— Быстро!

Рискуя словить шальную пулю, он набирает на панели комбинацию закрывания дверей, после чего разносит ее выстрелом из болтера. Двери все еще закрываются, когда за ними гремит взрыв, так что Рауд падает на пол, а Тиэль шатается и вынужден опереться о стену.

Оглядываясь, он замечает несколько фигур, наступающих сквозь дым. По обе стороны от побитой двери разбросаны искореженные куски металла. Он вздергивает Рауда на ноги.

— Вставай, солдат. Держись.

Рядовой ошарашен, но следует приказу, быстро приходит в себя и стреляет, опустившись на колено. Усилия их вознаграждены тремя вскриками, причем одно попадание совершенно точно принадлежит Рауду. После этого оставшиеся культисты действуют более осторожно.

Тиэль поднимает сжатый кулак, давая Рауду знак прекратить.

— Переходим к наблюдению.

Он прислушивается к затихающим выстрелам из болтеров и лазганов.

Силуэты в рассеивающемся дыму отступают, хотя голос, более низкий, чем остальные, все еще отдает приказы.

— Они отступают.

Рауд не может не испытывать облегчения.

Тиэль продолжает прислушиваться. Опять бормотание, резкий металлический лязг. Глаза его расширяются, когда он узнает звук выдергивания чеки у гранаты.

— Ложись!

Предупреждение его тонет в пронзительном вое белого шума, многократно отраженном от стен туннеля. Рауд кричит, когда пространство заполняет слепящий свет, яркий, как гневное солнце Калта.

— У них… светошумовые гранаты.

Речь Тиэля теряет внятность. Он чувствует, что слабеет, в ушах звенит, голова словно пустое пространство барабана, в который бьют изо всех сил. Взрывы перегрузили его авточувства и достигают коры мозга.

Он слышит резкий хлопок, потом агрессивный свист расширяющегося газа. Туннель заполнен свежим дымом из новой связки гранат. Тиэль со стоном выпрямляется. Линзы его шлема перегружены, и он снимает шлем и пристегивает к поясу, чтобы тот прошел автокалибровку.

Шум становится все громче, вонь подожженных шнуров усиливается. Он все еще не может видеть отчетливо и старается не высовываться на случай, если культисты вновь откроют стрельбу.

Но этого не происходит. Торопливые шаги слышны сквозь затихающее эхо битвы.

Тиэль поднимает на ноги оглушенного Рауда.

— Что-то случилось.

Культисты отступают. Тиэль может поклясться, что сквозь звуки их движений различает смешки. Он моргает, пытаясь сбросить резкие остаточные образы. Из-за воздействия гранаты и дыма его способность целиться серьезно нарушена.

Что-то надвигается. Смутные силуэты — с такого расстояния он не может сказать, сколько именно, — стремительно приближаются. Он стреляет, но промахивается. Зернистые алые овалы проступают сквозь густой дым. Это линзы инфраочков, горящие во мгле с безжалостностью прицелов.

Тиэль закрывает глаза и слушает.

Трое атакующих, на полной скорости.

Он обеими руками поднимает пистолет, глаза по-прежнему закрыты. Он целится в одну фигуру — и слышит болезненный стон.

— Еще двое, — выдыхает он и сосредоточивается.

Следующий выстрел лишь задевает цель. Он слышит, как пуля отлетает рикошетом, цель шатается и вскрикивает. Еще выстрел — уже точно в центр тяжести, и цель грузно падает.

— Еще один…

Культист орет, так громко и так близко, что Тиэль понимает — у него больше нет времени. Он открывает глаза и видит, что безумец только что привел в рабочее состояние зажигательный механизм, пристегнутый к его телу.

Взрыв срывает Тиэля с места и подбрасывает к потолку. Грохот падающих камней почти оглушает его. Темнота завладевает им, и он воображает, будто падает в пасть какого-то нереального создания, обитающего по ту сторону завесы.

Его пробуждает ощущение, что по кирасе что-то шкрябает.

Тиэль открывает глаза в темноте, пахнущей землей и мокрым камнем. Что-то тяжелое давит ему на спину. Он пытается пошевелиться, но не может, даже дышать тяжело.