Страница 8 из 19
…Помню (а дело было в конце лета), сразу после завтрака погрузили нашу роту в два военных «Урала» и повезли на какое-то немецкое предприятие. Вроде, на патронный завод – кто-то подслушал. Там, на заводе, по принципу «Готовь сани летом!..» решили: раскопать теплотрассу и заменить старые трубы. Не знаю, то ли мэрия попросила «полкача» подсобить в этом, то ли «полкач» сам напросился, да нам, солдатам, не избалованным разнообразием пищи, представилась возможность не упустить редкий шанс, проезжая частным сектором. А шанс такой: водители «Уралов» должны были у развесистой яблони или груши остановиться под предлогом «что-то там забарахлило!», ну, а все остальное – это как получится!..
Едем, не вдруг (по указанной причине) – стоп: ветка яблони рядом, но до розовых яблочек не дотянуться из кузова, мгновенное решение – ломать ветку и – быстренько затянуть её в кузов. …Ветка ломается не по-товарищески громко, как тут – и хозяин у борта «Урала». «Ай-ай-ай! Цап-царап niht!» – машет «камрад» головой и огорчённо разводит руками. Из кабины спешно выпрыгивает ротный, ему неловко и стыдно, однако это не мешает безапелляционно спросить: «Кто?!», затем: «К машине!» и, естественно, объявить по два наряда вне очереди моему заряжающему и механику. А мне – «…Три! За разговорчики!».
Тем временем немец, удовлетворённый морально, скорее, от булатной стали в голосе «ротного» и явно угрюмо-виноватым – «Есть!..», взятым нами под козырёк, всполошился: шмыгнул к себе за забор и, снова представ перед нами, подал в кузов пластмассовый таз полный яблок. Но, почему-то, никто этим яблокам не был рад. Эту безрадостность можно объяснить, да что бы я ни сказал на сей счёт – это следствие причины, и только! Чему нет, то есть, оправдания. А что не подлежит оправданию, …правильно: коллективная глупость!
Самое время указать на одну деталь: лично мне не приходилось видеть, чтобы автомобиль, управляемый немцем или немкой, останавливался перед закатившимся на дорогу яблоком. Но я и не видел, чтобы кто-то проходил мимо лежащих на тротуаре яблок или груш – собрал, кто бы то ни был, и под забор хозяину… И не случайно, поэтому, у многих домов рядом с калиткой или в том месте, куда обычно падают плоды, стояли ведро или другая какая-то емкость. Вот так.
…На патронный завод мы, вроде, приехали. Построились, да глаза отказывались верить: фруктовый сад перед нами, только дорожками бетонными исполосована трава. А вдоль дорожек, по обе стороны – цветы. Разные цветы. И такой запах – не предать, какой приятный! «Ротный» и взводные офицеры в полном недоумении таращатся в сторону сада вместе с нами. Где завод?! Нам-то без разницы – солдат хоть спит, хоть заблудился, а служба все равно идёт; офицеры стремглав направились к одному из «Уралов», ротный командует: «Давай связь!». …Короче, не заблудились мы и не опоздали – патронный завод был под нами, то бишь, под землёй. А сад, действительно, очаровал тем, как был ухожен и, к тому же, прятал в себе одноэтажные административные здания, беседки и разные, причём, спортивные площадки. (Без спорта в ГДР - по крайней мере, так было – что в Союзе без пивных ларьков).
Вскоре к нам подошёл «мастер» и провёл к теплотрассе. Долго и нудно, что-то говорил по-немецки (похоже, объяснял – что да как), потом указывал на что-то, топоча ногами по одной стороне теплотрассы, и, наконец, замолк. Но, уходя, спросил, по-английски «Окей!?».
…Окей-окей! Мог бы и не напрягаться – бери да бросай! Велика наука?!
Нас было 26 бойцов без офицеров (почему запомнил точное число «26» – об этом рассказу позже), основной шанцевый инструмент – лопаты – мы привезли с собой. Да и что танкист без лопаты? Что бык без этих самых... Произнести, да, легко – танк в окопе, а вот возьми и закопай (пусть и в песок) сорокатонного «коника» под башню!..
Растянулись мы по теплотрассе, по привычке налегли на лопаты, и через час уже шкрябали по плитам перекрытия. А дальше – самое интересное: решив показать немцам, как нужно вкалывать, а не размазывать работу, точно сопли по щекам, стали выбрасывать из траншеи и плиты перекрытия, и кирпичи, предварительно разбив-расковыряв колодезную кладку, и все, что там, вообще, было. …Ух, добрались до труб – послали за «мастером». Глянь, мол, немчура, оцени: стахановцы, едрёна мать, у тебя в гостях! «Мастер» пришёл и тут же сел на пятую точку – плиты перекрытия (через одну, это в лучшем случае) побились, ударяясь одна о другую при падении, с кирпичом то же самое, но что его больше всего взбесило, так это насыпи с обеих сторон теплотрассы. Стал он опять казачком гарцевать на одной из сторон – поняли мы, что неправы: вручную-то и на себе «камрады» ничего не носят, а это значит – наконец, «допетрили» мы, – что одна свободная сторона нужна была для подъезда техники.
«О, майн гот!» – завопил «мастер» и побежал к офицерам…
Заводская столовая буквально утопала в цветах летнего сада, и вся из стекла, точно хрустальная! Мы не сразу вошли – пока руки помыли, причесались, как кому удалось, привели форму в порядок. Но голод, как известно, не тётка – зашли. Столы на четыре персоны покрыты белыми скатертями. Два десятка немцев обедают. Одеты не по-рабочему, но женщины – в халатах с пёстрыми воротничками, мужчины – в разноцветных комбинезонах с широкими резинками через плечи; в такой «робе», подумалось, запросто на танцы можно идти. Бросилось в глаза, что кушают, а не едят (не «хавают», значит): ножами…, вилками…, …губами и – запить глоточком… Это, как нам сплюнуть себе или кому-то под ноги!
Навстречу вышел повар, в здоровенном белом колпаке, так как, видимо, заметил наше смущение и робость; поздоровался, указал жестом – подходите к раздаточной и выбирайте. Выбирать было из чего, и сразу же замечу, что немцы кушают пять раз в день, вместе с тем, объем их пяти приёмов пищи близок, и то с натяжкой, к нашему солдатском обеду. А что уже говорить об обеде на гражданке?!
«Убил» салат: помидор, разрезанный на четыре части, и на тарелке диаметром с футбольный мяч?! «Добил» хлеб: так тонко нарезанный, что блины показались толще. Оттого ходили за хлебом гораздо дольше, чем ели.
Немцы нас, понятно, рассматривали, да и нам «камрады» были не безынтересны. Улыбались в ответ, если нам улыбались, а я – «Донбасс», как ни как! – даже подсел, на минуточку, к молоденькой немке, Эльзе. Больше о ней сказать ничего не могу – учил бы в школе немецкий язык не так, как учил, не пришлось бы и прикидываться тогда дурачком…
Поели, да из-за столов встали голодными. А в память о визуальном, так сказать, первом знакомстве с танкистами СА продемонстрировали немецким товарищам, что и мы бываем рациональны: на разносе пищу к столу поднесли, на разносе всё съели-выпили, и на разносе посуду отнесли прямёхонько в «мойку». Оценили немецкие товарищи или не оценили такое наше «рацио» – не скажу, а вот позабавили мы их – сто процентов!
…По прибытию в полк первым делом «раскрутили» старшину …на лук, сало и хлеб!
На следующий день нам пришлось пережить одну предвиденную ситуацию, вторую – непредвиденную.
До обеда, на участке теплотрассы, выковыривали из насыпанной земли плиты-перекрытия, кирпич и складывали их в рядочки и «стопочки». Все, что
поколотили вчера, носили, разумеется, на себе очень далеко – честно! Нам бы раньше выводы сделать – у камрадов не забалуешь, будь ты стахановцем или кем-то ещё, – так как не раз до поездки на патронный завод, цепляя подкрылками танков, при развороте или повороте, столб, ограду или что-то другое у дороги, мы же это все и восстанавливали. Не ремонтировали, не подмазывали и не постукивали-рихтовали, а восстанавливали. Зацепили, например, фонарный столб – ну, чуточку совсем, – тут же, откуда не возьмись, электрик на «лапах»; провода отключил-отбросил и – приступайте, дорогие товарищи, советские танкисты: столб выкопать, новый поставить, и не забыть погрузить старый на платформу! …Восстановили. И зацепили снова – как тут, снова, откуда не возьмись, на взмыленные очи предстаёт новый-старый электрик в «лапах»…