Страница 2 из 4
Я смотрю в потолок, мне очень грустно, оттого что утро, а уже не хочется жить, а жить надо, надо еще столько времени. Хочется плакать, у самого тела есть такая потребность, но я почему-то не плачу. Возможно в моем теле даже капиллярное натяжение не может противится гравитации.
Глава 2. Лежать пока не встанешь
Я продолжал лежать думая как жить, если я и жизнь разные вещи. Если нет грубости заставлять считаться с собой, заставлять считаться с собой предметы. А все вокруг предметы. Если ты наблюдатель разворачивающейся в подворотне потасовки, и видишь ее, потому что повернул налево, а не направо, а кто-то лежит, корчится, умирает. Если события могут смять меня, пока я перебирая переставляю слова. Или вставая в туалет посреди ночи, я вижу выжженный фонарем на шторе кусочек. И оно для меня? ждало меня? оно нужно? без него не случится что-то? нет оно случай, как и всё остальное. У меня нет сил собирать хаус, он все время из рук моих выпадает и обжигает. И думается что единственным постулатом надо сделать принятие всего происходящего. Но оно же тоже противоречит общему, где в общем есть непринятие, если все течет мимо и является всем. Да, просто живи дальше, лучшее что может сказать себе человек, который не может и не хочет жить.
Через час я встал. Меня выкурила из кровати какая-то птица. И если бы это была бы не она, то мочевой мой пузырь бы. Она пела в общем так-то не так уж и плохо, но долго, под окном без остановки, повторяя одно и тоже. В зале взглянув через тюль, стекло, москитную сетку и прутья, я понимая о чем можно было так петь, так долго и однобоко. Преодолев ¾ преград, на балконе, я смотрю на свой залитый золотом дворик, изредка самые отзывчивые листья молодых и худых тополей, еле еле пошевелятся. И ветра нету и шевелятся они думаю сами, и для последнего дня октября погода не может и вымыслиться такою прекрасной. Конечно, когда у тебя из дел на день, только выпить кофе и повесится (здесь важна последовательность, без кофе не хватит сил встать на стул, вязать петлю), происходит такое. Чтобы еще раз подтвердить, что жизнь течет сама по себе, и полна изобилия, а ты дурак. Хмуришься сейчас, точно также как и вчера, не ощущая волн и полей. Энергии космоса или что там еще, не резонируешь с ней, с этим. Я сам за себя, оно само по себе. Я иду в туалет, и опять в зале я понимаю, что выйду на улицу буду гулять, гулять и что-то делать. Ведь если можно вдруг потерять равновесие, подскользнуться, упасть, то почему нельзя его также приобрести.
Я рыскаю по квартире, в судороге от того что сейчас не будущее, в поисках телефона, как-то по путно себя одевая. От скрипа шкафа просыпается мама.
– Извини – извиняюсь я.
– Я не спала – отвечает она и отворачивается к стене, и кладет подушку сверху на голову.
Я нахожу телефон и пишу девушке, что оставлю телефон дома и чтобы она не скучала, мы встретимся завтра.
Глава 3. Харчок
Ни с того, ни с сего начала идти кровь из десны. Такое бывает по непонятным причинам. Идешь, ничего, никого не трогаешь, и тут начинает идти кровь. И из-за крови, а она иногда прям заливает рот, повышается адреналин, или что там еще. Чувствуешь себя судорожно, нападать/защищаться, когда не на кого нападать и не от чего защищаться. И вот опять, хоть я чищу зубы исправно, она потекла. Этот привкус металла, хоть никто не пробовал метал на вкус, привкус его. Я сплевываю, первый (как думаю) в череде огромного количество харчков, потому что кровь из десны начинается также как и заканчивается по своей прихоти, но всегда это дольше идет чем хотелось бы, но моя слюна чиста. От удивления я сажусь на корточки выискивая хоть прослоючку розового. Обычно в таких случаях в харчке не особо и присутствует слюна, он просто сгусток крови. Сейчас нет и намека, сплюнь я на белый лист и там бы не нашлось бы самой тусклой розовости. Странно, ведь я отчетливо чувствовал вкус крови, который ни с чем не спутаешь. Галлюцинации!? Фантомные ощущения крови во рту?! Или как известно, когда человек думает, он в какой-то степени переживает то о чем думает, то есть участки мозга задействованы и там и там одинаковые, только может разная интенсивность. Может я сильно подумал (как это сильно подумать?), точно подумал о крови во рту и настолько, что она стала реальностью. Проблема этого объяснения, в том что я не думал про кровь во рту. По крайней мере не помню. Но мысль должна же быть сильной (что значит сильная мысль?) чтобы вызвать переживание идентично реальному. И я бы запомнил бы такую мысль, раз она настолько сильная, что вызвала реальность. Но я не помню. Хотя могло быть так, что мысль сразу появилась такой, сразу в виде реальности. Тогда понятно почему я не могу вспомнить думания про кровь, ведь мысли про кровь во рту не было, а была такая сильная мысль (чтобы оно не значило) что она сразу была реальностью. Я помню когда, как у меня потекла из десны кровь, вот тогда-то я и начал “думать” или думать про кровь из десны. Я прислушался к десне, она молчала. С той же успешность можно себя убеждать, что слюна передо мной, не слюна, а сгусток крови. Мне подумалось, что может я этим перешел границу, что моё тело (не могу придумать метафору) вылив не много крови (что не кровь) показывает мне что мы с ним отныне друзья. Я нажал пальце на вену под косточкой торчащей вбок на стопе. Такой ритуал, когда я вижу что моё тело – мясо и разлагается я нажимаю туда пальцем послушать свой пульс. С отвращение и страхом созерцать поток крови по телу. Я приложил палец и нет, все на месте, все также, отвращение в смеси со страхом. Значит ничего не произошло. Со мной рядом присела малышечка. Значит все также. Немного повернула голову на бок, обратно:
– Это плевок!
– Спасибо, так и запишем – плевок обыкновеникус
Я посмотрел ей в глаз, хотел было пожать ей лапку, но рядом стояла мамаша, и ей я тоже посмотрел в глаз, она наверно могла б начать на меня гавкать. Девочку насильно подняли, я встал сам, и мы без рукоприкладства разошлись по разным углам. Удивительно как оказываются разные детали жизни вписаны и необходимы в создании общего. Как без одного система бы не закрылась, и на начала бы функционировать. Когда забираешься на гору и оглядываешься на свой путь, оказывается шаг за шагом он стремился к этой точке и каждый шаг дополнял его, был необходимым. Нет, совсем не удивительно. Пазл собирается ретроспективно. Пазл собирается частями жизни, но он собирается не в что-то иное, а в саму эту жизнь. Та что же такого удивительного, что из частей пазл собирается пазл?
Прежде всего чувствуя толчки крови под кожей, я чувствую что живой. Быть живым не страшно и не отвратительно. Может даже очень заманчиво, занимательно, замечательно. Но неизбежно после ощущения живости приходит ощущение умирания, тления. Уже сейчас, не в гробу, у меня разлагаются зубы во рту. У меня около 15 пломб или около того. Нос имеет не те завихрения, или трубы его провисают, или что там, иты, танзилиты, риносинуситы, сталактиты. Около губы вбитым гвоздиком болит прыщик в каждую улыбку. Травма колена, что сама по себе от тихой ходьбы заболит, также по прихоти как кровь из десны. Сутулость. И спазм мышц между лопаткой и позвоночником, в узел судорог связанный ком. И еще острая боль пока не вдохнешь. Грыжа, две. Жировики – тоже два, безвредные небольшие уплотнения, тем больше обнажающие абсурдность, случайность происходящей природы. Список можно продолжить.
Я в общем-то здоров, но меня окружают маленькие недоразумения, которые отрицают, что моё тело венец природы, или что природа венец себя же, недоразумения утверждают, что тело живое и живет как ему нужно или как получается. Главное, недоразумения часто присутствуют и присутствием показывают внутреннее разрушение или возможность разрушения, стирание слоя мяса на пятке не об Землю, а об землю. Я думаю о духовности сутулясь и поедая сладкое, о высоком из ямы, но о чем еще думать мне в ямах. Услышав сирену я обернулся. Да, это скорая помощь. И мама с девочкой обернулись тоже. И все люди в парке, и мне почувствовалось, что все люди в мире, жившие, живущие и будущие жить, обернулись. Нет, не почувствовалось, но я подумал, что скажу так.