Страница 24 из 29
Обретение Героем боевого коня, который в любой сказке также является верным другом, традиционно интерпретируется как обуздание инстинктивных аспектов. В былинах об Илье Муромце предлагается две версии.
В первой те же калики говорят, что по дороге в Киев богатырь увидит неподъемный камень, и если сдвинет его, найдет там и коня богатырского, и оружие, и доспехи. Камень традиционно связывается с иерофанией (от др. – греч. ieros, «священный», и fanos, «светоч, свет»), являет проявление священного, божественного в мире материи. Нерушимый, неуязвимый, он воплощает иную, отличную от человеческой, а также от растительной и животной форму бытия. Характер восприятия камней иллюстрируется индонезийским мифом о первой чете людей, которые не приняли от Бога камень, но взяли банан, и потому жизнь людей подобна жизни бананов, а не камней, вечных и бессмертных31. Таким образом, сдвинуть неподъемный для простого человека камень – значит возвыситься над тварным миром, услышать голос Самости, понять волю богов.
Илья справляется с заданием. Происходит диалог богатыря с конем, который навсегда определяет их отношения: Илья просит его служить ему «верою-правдою», конь предлагает испытание – готов ли богатырь владеть таким скакуном. Илья садится на коня, и тот сразу же признает в нем своего хозяина. В интрапсихическом смысле это является метафорой обуздания инстинкта, его направления в созидательное русло.
Есть и другая версия, более приближенная к человеческой реальности, ибо «услышать волю богов» – задание архисложное даже для архетипического Героя. Согласно этой версии, Илье советуют вырастить себе боевого коня из самого невзрачного, слабого жеребенка: такой жеребенок – нечто совсем на первый взгляд непригодное, неподобающее богатырю. Так ведь и сам Илья, не имеющий «во ногах хожденьица», на Героя не был похож. Так что речь, безусловно, идет о принятии теневых инстинктивных аспектов, которые кажутся столь непригодными и неподобающими выпестованной все теми же родительскими комплексами Персоне.
Существует также параллельная версия об обретении Героем богатырского меча, согласно которой Илья получил его от древнейшего русского богатыря Святогора. Меч – символ воинственности, героического начала, силы, правосудия. Подобно оружию других видов, он отражает символику власти. Также связывается с разумом, проницательностью, светом, истиной, мудростью. «Меч являлся атрибутом римского бога Марса, выступающего в качестве охранителя мирного труда. В мифологии и фольклоре меч-кладенец олицетворяет некое сокровище либо наследство, долженствующее быть обретенным (восстановленным) героем в ходе трудных испытаний»32.
Илья Муромец получает меч именно в наследство – от самого могучего и древнего богатыря Святогора. Это необычный богатырь – величественный, суровый и одновременно жалкий, трагический. Он фантастически силен, во много раз сильнее Ильи Муромца, «но силушка в нем какая-то бесполезная», как утверждает миф. Не совершает этот богатырь подвигов, как Илья Муромец, ради своей родной земли, не сокрушает врагов ее, не борется со злом. Нет у него ни отца, ни матери, ни друзей. Даже земля родная, как сказано в былине, его «не носит», не выдерживает. Не ездит он ни в чисто поле, как другие богатыри, ни в Киев-град. Живет, как великан-отшельник, один в горах и сам напоминает грозную неподвижную скалу.
Святогор – древнейшая хтоническая сила. В космогонических мифах горы предстают как первозданная суша, явившаяся из воды. «Самый важный аспект образа горы связан с тем, что она может выступать в качестве структуры, соединяющей различные сферы бытия (небо, землю и подземный мир). Священная гора в различных традициях рассматривается как центр мира и представляет мировую ось: подземный мир – гора – Полярная звезда. Мировая гора – это место, где сходятся небо и земля»33.
Святогор, богатырь-гора, является стражем на границе земли и неба – божественного и человеческого. Столь сильно выраженная дихотомия (разделение на части, не связанные между собой) всегда чревата опасными последствиями для психики. В одной из былин, чувствуя в себе колоссальные силы, Святогор похвалился, что если б было кольцо в небе, а другое в земле, то он перевернул бы небо и землю (те же самые слова произнес и сам Илья Муромец, когда получил чрезмерную силу от калик перехожих, но те вовремя избавили его от ненужных излишков). Это Святогорово бахвальство услышал Микула Селянинович (былинный богатырь-пахарь) и бросил на землю сумочку, в которой была заключена «вся тягость земная». Поднять ее мог лишь сам пахарь (о символическом значении пахаря мы будем говорить в следующих главах книги). Святогор тщетно пытается сдвинуть сумочку, сидя на коне, а затем, спешившись и взявшись за нее обеими руками, уходит в землю по колени и здесь, не одолев «тяги земной», заключавшейся в сумочке, кончает свою жизнь34. Таким образом, чрезмерно оторвавшись от Матери Земли, он был ею и поглощен.
Что же такое «вся тягость земная»? На что покушается Святогор? Это, думается мне, весь человеческий опыт, который не может быть осилен и воплощен одним человеком; лишь великан – огромный, раздутый (та самая Мана-личность) – может посягать на всемогущество.
Но нам более интересна версия о взаимодействии Святогора с Ильей Муромцем. Согласно ей, Илья, устав в пути, решает отдохнуть и находит под дубом богатырскую постель длиной в десять саженей и шириной в шесть[20] (уже здесь прослеживается мотив Мана-личности). Он засыпает на великанском ложе на три дня.
На третий день, как рассказывается в былине, с северной стороны послышался шум; конь разбудил Илью и посоветовал спрятаться, взобравшись на дерево (инстинкт предупреждает об опасности). Явился Святогор на коне, держа на плечах хрустальный ларец, в котором находилась его жена-красавица. Святогор – великан, а его жена – обыкновенная женщина, поэтому она находится в хрустальном ларце, чтобы супруг невзначай не раздавил ее. Этот мотив присутствует и в европейских сказках – хрустальный гроб и спящая в нем беспробудным сном Анима, с которой невозможен сознательный контакт. Пока Святогор спит, жена его соблазняет Илью и затем сажает любовника в карман мужа.
Анима, как чувственный душевный компонент, может быть весьма опасной и зловещей в том случае, если она являет собой ложные чувства, исходящие из одержимости Мана-личностью. Ведь человек, опьяненный скоростью, который мчится по шоссе под двести километров в час, именно «чувствует», что можно еще поддать газу, прежде чем попадает в аварию. Мелкий воришка, одурманенный первым успехом, тем, что кража сошла ему с рук, также «чувствует», что ему благоволит судьба, на этой волне совершает более крупную кражу, за что и садится в тюрьму.
Итак, Илья, одурманенный злокачественной Анимой – женой Святогора, попадает к великану в карман. Надо ли говорить, что это оказывается ловушкой! В пути конь жалуется великану, что ему тяжело: до сих пор он возил одного богатыря с женой, теперь же везет целых двух богатырей. Святогор находит Илью и, расспросив, как он попал в карман, убивает неверную супругу: связь с феминным – с какими-либо вообще чувствами – более невозможна. С Ильей же великан вступает в братство.
Быть братьями означает быть одной крови, быть идентичными – вот и «заразился» муромский богатырь одержимостью. На пути «братья» встречают гроб с надписью: «Кому суждено в гробу лежать, тот в него и ляжет». Гроб оказался велик для Ильи, а за Святогором захлопнулась крышка, и все попытки великана выбраться оттуда оказались тщетными. Святогор приказал Илье рубить крышку гроба, но с каждым ударом деревянная домовина покрывалась железными обручами. Тогда он решил покориться судьбе, передал часть своей великой силы и богатырский меч «младшему брату» и возвратился-таки в лоно Матери Земли.
Итак, процесс архетипической инфляции запущен. Калики предупреждали Илью о том, что ему дано ровно столько силы, сколько требуется богатырю, они даже забрали у него «излишки». Но Илья все-таки умудрился нарушить меру. Отныне речь идет уже не просто о героическом паттерне, а об одержимости архетипом Героя. Илья Муромец также одержим архетипом Великой Матери, впрочем, как и другие богатыри, которые видят свое предназначение только в служении Матушке Земле Русской. Они воюют даже не за Киевское княжество, находятся не на защите Сознания, а на службе Материнского комплекса.
20
Сажень – старая русская мера длины, равная трем аршинам (2,134 м).