Изгой

Жду. Более того, во мне ни тени тревоги и дрожь прошла, да и вообще — я спокоен, даже нет желания поискать что-нибудь под руку. Лишь удивлён — в стае питбуль и кавказский овчар. Хм, совсем не место псовой элите в гаражных трущобах. Да и чего с ними делать? Никогда не знал, а сейчас и подавно. Это ж ни дворовые какие-нибудь шавки, на которых можно тапком замахнуться. Да. Только убивать. На меньшее они не согласятся.

И подав правое плечо немного вперёд, в их сторону, я встаю фронтально, не отходя от стены...

С каждой долей секунды время как будто бы замедляется, с каждым прыжком оно будто бы вытягивается. Уже можно видеть напряжение мышц, колебание шерсти в такт прыжка, вздрагивание приоткрытых пастей, нити срывающихся слюней с нижних челюстей и сам полёт тела в галопе…

Питбуль в прыжке — рычание, мышцы волнами, вытягивается, пасть раскрыта — мне в горло. Одномоментно с его прыжком, отстраняясь вправо и без размаха — от плеча, левым кулаком и чуть сверху вниз ему в башку, за пастью — бью! Нижняя челюсть пса — резко, смещается к его же левому уху и вниз, с одновременным разворотом башки затылком к лапам и изменением вектора прыжка — вправо от меня и вниз. Утробный рык с взвизгиванием от дошедшей боли.

Рычание овчара — он уже в прыжке на правую руку, но попадает под тело питбуля и оба, переплетясь телами, пролетают перед мордой дворняги. Та тормозит. Утробное рычание овчара, лай…

Разворачиваюсь вправо.

Дворняга меняет вектор — не хватило скорости. Взлаивает и уже в полёте на мою правую ногу. Одномоментно с её прыжком, приседая, правой открытой ладонью резко бью по холке — моментальный прямой захват, большим пальцем к себе, крепко, цепко, с кожей. Овчар уже вскочил и в движении в мою сторону.

Распрямляясь, меняю вектор полёта дворняги — мордой влево вдоль себя и вверх выше своей головы, и резко — вправо, с разворотом, лапами вверх. Дворняга пытается крутить своей башкой и яростно, с визгом взвывает.

Овчар... Прыгнуть не успевает — подхватив второй рукой и с ускорением, спиной вниз, обрушиваю ему на хребет дворнягу. Утробное рычание и короткий взлай, собачий визг и явно слышимый звук ломающихся костей — овчар как под паровым молотом, от удара выкидывая лапы в стороны, грудью вламывается в утрамбованную землю — ещё хруст костей. Дворняга отлетает в сторону…

Она и овчар без движения. Только питбуль, кажется ещё жив — силён пёс, но это вопрос недолгого времени…

…От волчьей стаи, когда она охотится, отбиться почти невозможно. Смерть одного, двух, даже трёх членов стаи, если стая большая, не останавливает их стремления завалить добычу. Но это волки.

Псы, они псы и есть — ни что так не осаживает псовую стаю, как визг и предсмертный хрип одного из своих сородичей...

…Отставшие тормозили, если только не ручником и остановились метрах в пятнадцати от меня — уже не гавкают. Вздыбившиеся холки, опущенные хвосты и тихое рычание — до конца не остыли. Тянутся носами к трупам и отходят, всё ясно — опасно. Лишь один из молодняка, ещё непонимающий, выдвинулся чуть ближе ко мне и лает, растерянно поворачивая башкой, соображая куда же делся азарт погони. Дальше они не решаются, а один из них даже пытается повиливать хвостом.

Отыскиваю среди оставшихся и пристально смотрю в глаза главной суке. Встаю поудобней — я готов. Не ждёт. Резко разворачивается и оглядываясь, трусит прочь, уводя за собой остатки стаи — умна. Всё. Максимум пара десятков секунд на круг.

Внезапная тошнота. Состояние как в нокдауне — еле успеваю опереться рукой и отстраниться — блюю. Желудок пустой и тупо пытается вывернуться наружу. Несколько секунд пытки:

— Фух. Твою мать. — вроде бы всё.

Полой рубашки вытираю рот. Морщусь, сплёвывая кисло-горькую гадость, но поганый привкус всё равно остаётся. Прислушиваюсь к себе — слабости, пеленающей всё тело, нет. Костяшки пальцев левой руки целы и всего лишь покрасневшие. Нигде по телу не чувствую ни вывихов, ни растяжений.

Подчиняясь инстинкту движения, начинаю идти. Возникающие вопросы загоняю куда поглубже оставляя только одно — стремление свалить отсюда к чёрту! Выйти:

— Из этих грёбаных, долбанных гаражей, домой!!!

Почувствовав некоторое облегчение от собственного крика, двигаюсь быстрым шагом, ориентируясь по крыше охранной будки — увидел её, маячившую над гаражами, за первым же поворотом. Собак нет. На всём пути ни одного открытого гаража, хотя подъезды к воротам достаточно заезжены. Иду ходко — уверен, что за следующим поворотом достигну своего ориентира.

Очевидность внезапно пришедшей мысли заставляет меня остановиться. Аккуратно накладываю ладони на колени. Чуть надавливаю. Нет не больно, суставы не болят. Так. А это как? Но нет, не до вопросов, надо идти — до поворота метров двадцать и финишная…

Синеглазка

Будку с охраной я увидел сразу же, повернув за угол — метрах в пятидесяти впереди.

А ближе и справа, увидел ещё и машину — жигуль четвёрка, рядом с гаражом и с открытым багажником. И женщина там же, что-то берёт из машины и уносит внутрь гаража. Выходит и что-то кладёт в машину.

Первый человек, спокойно и реально существующий, в моём кошмаре. Ускоряю шаг и иду прямо на неё.

Выходя из дверей бокса и увидев меня, она тут же останавливается и оглядывается на будку, но охраны не наблюдается. Явно встревожена и по инерции на ощупь, пытается взять что-то в руки.

Да всё правильно, но только не сразу бы по морде. Хоть бы пару слов успеть сказать. И я с ходу, ещё толком не подойдя, говорю:

— Здравствуйте! — останавливаюсь и… не знаю как вести себя дальше.

Молодая женщина по-прежнему молча, но уже и не тревожась, а замерев, пристально смотрит мне в глаза, а я, не выдержав её взгляда, отвожу свои и невольно, тайком, её рассматриваю.

Ей чуть больше… тридцати. Каштанового цвета волосы — выцветшие на солнце пряди, с более тёмными корнями, собраны в тугой узел сзади. Приятное круглое лицо — без какой-либо краски, с ямочками на круглых щёчках. Прямой, аккуратный носик. Округлый и чуть выступающий подбородок. Полные губы и ровные уголки рта. Большие круглые глаза, слегка удлинённые к вискам и… тёмно-синего цвета! Ну ни фига — чистый тон! Роста может быть сто шестьдесят пять… семь, сантиметров. Прямые ноги с полными икрами. И сама, совсем не худоба, но талия присутствует. Да, этакая ровненькая аппетитная булочка. Похоже, что работает в торговле — лёгкие шорты, босоножки без каблука, то ли рубашка с коротким рукавом, то ли блузка, что-то бесформенное и лёгкое. Выцветшая на солнце жилетка, поверх. И грудь, под всем этим, тоже…

— Собаки лаяли, как взбесились.

Быстро и в этот раз с беспокойством, окидывает меня взглядом:

— Не по вашу душу?

— Та, нет. — развожу руками. — Вы уж извините меня.

— Ай, да ничего. — вздохнув, как мне кажется, с облегчением, легко машет ладошкой. — А чего хотели-то? — заулыбалась и в голосе уже ни тени тревоги.

— Да увидел вас и грешным делом подумал... вдруг закурить... — это называется, как чёрт под руку.

Познакомился, мать твою… А улыбка у неё хорошая. Она же усмехается:

— Хм. — и чуть наклонив голову к плечу, вновь пристально в меня всматривается.

Вдруг опускает глаза и ещё раз усмехнувшись, и будто в подтверждении своих мыслей, кивнув головой, произносит:

— Мм-гм, у меня же в каждой руке по сигарете. — без опаски поворачивается к багажнику машины и начинает собирать какие-то свёртки.

— К-хм. — и бормочу: — Извините.

Она не слышит моего невнятного бормотания, поэтому только и делаю, что переминаюсь с ноги на ногу и… Короче, как те псы из стаи.

Отхожу на пару шагов в сторону. В нерешительности смотрю влево, потом с тем же успехом — вправо. Чего делать?.. А может прям так и спросить, мол, девушка, а скажите пожалуйста, а какое сейчас время года? Ну а что? А ещё скажите — какой год, да и уж до кучи — какой век. И тогда уж точно, представляться не нужно — дебил конченный. Вообще-то меня ничего здесь и не держит, могу и пешком дойти до дома. Да и чего она сможет мне объяснить?