Страница 49 из 79
— Дай угадаю, — я улыбнулся, глядя на немца снизу вверх. — Сейчас ты спросишь «кто такой, сколько лет, почему не в армии», затем я вместо ответа сморожу плоскую шутку, и ты меня ударишь в челюсть. Я прав?
Судя по всему, немец несколько торопился и поэтому решил опустить ненужные детали, сразу же перейдя к сути вопроса. Удар вышел хлёсткий, резкий, щёку ожгло так, словно его рука была обёрнута наждачной бумагой. Мир в моих глазах резко дёрнулся в сторону и запрокинулся, а рот тут же стал наполняться кровью.
— Кнут, успокойся, — толстый мужик с заметным усилием закрыл за собой дверь и поспешил отодвинуть немца от меня.
— О! — обрадовался я и сплюнул кровью. — Значит, вы применяете стандартную схему допроса, да? Он — плохой коп, а ты — хороший? Уважаю…
Толстяк нахмурился, отчего стал похож на борова в олимпийке.
Я немного подумал и добавил:
— Хотя, я бы выразился иначе, если позволите. Метод кнута и пряника…
— Это кто здесь пряник?!
Кулачище у толстого был несравнимо больше, да и прилетел с другой стороны. Я покачнулся на стуле и чуть было не упал, но толстый успел меня подхватить и вернуть на место.
— Как ты сказать? — с сильным акцентом удивился немец. — Почему ты назвать мой имя?
— Особенности русского фольклора, — пояснил я, капая себе на одежду кровавой слюной. — Не обращай внимания, я всегда несу бред, когда волнуюсь.
Мир вертелся в моих глазах как бешеный, в ушах звенел целый батальон церковных колоколов, а нос был твёрдо убеждён, что где-то рядом пролилась кровь. Проклятая боязнь крови! От неё я потеряю сознание гораздо раньше, чем от боли. Хотя, к слову, при этом я избегу всей унизительной процедуры допроса и не скажу ничего из того, что их так интересует. Хотя, какого чёрта им от меня надо? Ну да, пролез я тайком на чужую территорию. Но блин — они ведь тоже здесь нелегально, не говоря уже про соблюдение прав человека во время его пыток. Может, мне стоит потребовать причитающуюся тарелку горячей похлёбки?
Позади меня Паша издал целую серию невразумительных звуков, после чего, наконец, полностью пришёл в себя. Отлично! Он сейчас своей богатырской силой выломает кандалы, наподдаст всем супостатам и собственной тыквой пробьёт брешь в стене, через которую мы и выберемся. Во всяком случае, я очень на это надеюсь, ибо других вариантов я не вижу, разве что трагическое похищение нас пришельцами.
— Какого хрена вы здесь вынюхивали? — громко спросил толстяк, подойдя к Паше.
Немец не сводил с меня взгляда, и я буквально видел, как в его голове вращаются шестерёнки — он пытался понять, где же он меня видел, отчего моё лицо ему знакомо. Ничего, пусть голову поломает, а я пока дух переведу.
— А? — не сразу сообразил Павел. — Что?
Я услышал гулкий звук удара, а затем ругань. Но не Паши.
— Господи, у тебя там кирпичи что ли? — прошипел как гусь толстяк.
— Каменный пресс, — слабым голосом ответил Паша. — Десять лет айкидо и ещё пять лет армейского спецназа.
— Что, такой крутой да?
Раздался ещё один удар, на этот раз потише, но Паша таки взвыл. Было не сложно догадаться, куда именно ударил его толстяк.
— Эй! — запротестовал я. — Без грязных приёмов!
В ответ Кнут зарядил мне в живот, и я тут же пожалел, что решил во время слежки слегка перекусить завалявшимся в кармане половиной шоколадного батончика — тот поспешно попросился наружу, но я сдержался.
Чтобы не так сильно отличаться от Паши, я пробормотал:
— Пресс «жидкая водичка». Семь лет сидения за компом…
— Что вы вынюхивать здесь? — коверкая слова, громко и требовательно спросил Кнут. — Что вы видели?
Для убедительности в своей силе он решил превратить мою ступню в ласты, наступив всем своим весом мне на ногу. Вот так и считаешь худого с виду человека ничего не весящим, а когда тот раздавливает тебе ногу, то внезапно обнаруживается, что даже маленький человеческий вес имеет большое значение. Если бы на мою ногу сел гиппопотам, то эффект и то был бы не такой внушительный. Такое ощущение, будто у него в ноге скелет из свинца состоит.
Внезапно раздался известный рингтон «насяльника звонит» одного из мобильников. Толстяк достал свой телефон, а Кнут, мгновенно напустив на себя строгий вид, сошёл с моей ноги и подошёл к товарищу, чтобы ничего не пропустить. Я смог с облегчением вздохнуть, и мне показалось, что моя ступня тем самым накачивается воздухом и обратно принимает нормальное, не сплющенное состояние, как в мультиках.
— Тихо! — шикнул толстяк на нас. — Босс звонит.
Для убедительности он ещё и палец вверх поднял, будто ему звонил сам премьер-министр.
— Алло?
Все стихли, вслушиваясь в разговор. Динамик у мобильника был довольно громко настроен, так что я мог слышать, как этот таинственный босс, которого, как мне кажется, я знаю, что-то говорит, но конкретных слов было не разобрать. Говорил он спокойно, толстяк слушал, не перебивая и периодически кивая.
Дурацкая привычка, со стороны совсем по-идиотски выглядит.
— Да, оба здесь, — наконец произнёс толстяк. — Будет сделано, босс!
Он убрал трубку обратно в карман трико. Повернулся к нам, довольно улыбаясь.
— Вы попали, мужики! Босс сказал, что сейчас сюда зайдёт и сам всё узнает. Ой, как вам не повезло…
— Я слышать, что босс последнего шпиона горячим гудроном поливал, — подтвердил немец, с небольшим трудом отворяя дверь.
— Гудроном? — сглотнул я.
Чёрт, если это действительно тот, о ком я думаю, то это вполне в его характере. Он — человек жёсткий, и если уж начал что-то делать, то доводит это до самого конца. Мне бы хоть толику его терпения.
— Да-да, — согласился толстяк. — А ещё я слышал, что он…
Что их босс ещё сделал, я не успел узнать — они закрыли дверь, и мы с Пашей снова остались одни.
Время тянулось медленно, и я каждый раз вздрагивал, как только слышал приближающиеся шаги сквозь неплотно закрытую дверь, но каждый раз с облегчением понимал, что это не к нам. Кровь изо рта прекратила идти, но правый верхний резец подозрительно пошатывался, противно чавкая у меня во рту. Паша через некоторое время успокоился — его боль тоже отступала.
— Ты там живой? — спросил его я, повернувшись настолько в его сторону, насколько позволяли верёвки.
— Я в норме, — отозвался он. — Неделю назад было гораздо хуже.
Я поразился его голосу — ровный, спокойный, как будто мы с ним просто остановились поболтать на скучные темы.
— Неделю назад? — нахмурился я и тут же вспомнил. — А, ну да.
— Как думаешь, кто он? Их главный?
— Наумов.
— Хрень. Ты уверен?
— Почти, но многое говорит, что это именно он, а не кто-то из его посредников. Кнут — не первый предатель, который работает на Наумова. То, как они о нём отзываются. И ещё, когда нас несли, мы же заметили пару кейсов с RD.
Я замолчал, Паша не ответил. Каждый сейчас думал о своём. Не знаю, что сейчас в голове моего друга, но я сейчас прокручиваю в голове ту картину, как снова встречаюсь с Наумовым. Как он довольно потирает руки, когда узнаёт о том, что я-таки стал его собственностью с потрохами в итоге, как он бьёт Пашу, и как потом меня уводят на какую-нибудь промывку мозгов, чтобы выработать преданность новому делу моей никчёмной жизни. Готов поспорить, что я познакомлюсь с его новым подручным, о котором упоминал при нашей «дружеской» встрече пару дней назад Алексей.
Честно говоря, сейчас я был бы даже рад, если бы Алексей здесь внезапно появился и начал громить всё подряд. Глядишь, вместе со мной и Наумова пришибёт.
По коридору раздались очередные звуки шагов, но эти отличались ото всех предыдущих. Шаги были неторопливые и уверенные, каблуки то ли туфель, то ли военных сапог почти чеканили шаг. И они не сворачивали в сторону. Остановились перед дверью, секундная пауза, и та открылась. Я с ужасом смотрю на стройный силуэт входящего, входящий смотрит сначала на Пашу, потом на меня. И останавливается прямо на пороге.
Это оказался не Наумов. Этот мужик был выше на целую голову и весил раза в полтора меньше. Хотя тоже предпочитал одеваться в костюмы.