Страница 44 из 49
В ночь на 30 сентября войска Ага-Магомет-хана атаковали Энзели, и Гедает защищался там до тех пор, пока не был зажжен его дворец. Видя, что дольше держаться нет возможности, он сел с одним из сыновей в лодку и направился к русской флотилии, надеясь найти там убежище. Сначала он причалил к судну, на котором должен был находиться консул Скиличий, но, узнав, что он у Тумановского, хан отправился к ним. Подъехав под самое судно и скрываясь от посторонних, Гедает послал своего секретаря, чтобы вызвать к себе бывшего при консульстве капитана Калмыкова и переговорить с ним. Калмыков стоял возле Скиличия, который и приказал ему сходить посмотреть, кто находится в лодке. Увидев Гедает-хана, просившегося на фрегат, Калмыков сообщил Скиличию и получил приказ не пускать его.
– Наденьте на меня крест, – кричал Гедает, – пошлите куда угодно в Россию, только примите к себе со всеми детьми и имуществом.
Калмыков вторично пошел к Скиличию, который, по соглашению с Тумановским, сам вышел на палубу и, видя, что Гедает-хан ухватился за конец каната, спущенного в море, и лезет на судно, приказал вырвать веревку и не пускать. В то же время он послал Калмыкова отыскать талышенского хана Ала-Верды-бека, непримиримого врага Гедает-хана, и отдать последнего в руки неприятеля.
Калмыков спустился на киржим Гедает-хана и оттуда пересел на лодку.
– Куда вы? – спросил хан у Калмыкова.
– На судно консула Скиличия, – солгал тот.
На середине пути Калмыков встретил Ала-Верды-бека, уже искавшего Гедает-хана, и, пересев на киржим Талышенского хана, сказал ему, что Гедает-хан находится у судна Тумановского.
Предатель и преследователи подъехали к судну.
– Где Гедает? – громко спросил Калмыков.
– Я здесь, – отвечал хан, не подозревая измены.
Последовал выстрел из пистолета, и пуля попало прямо в грудь
несчастного хана. Он упал, Ала-Верды-бек вторично выстрелил и, отрезав у Гедает-хана ухо, как доказательство совершенного преступления, тело выбросил из киржима в море.
Энзели был разграблен, ханский дворец тоже, персияне ходили по домам и грабили. Они разделили между собой ханских жен и по их указанию отыскивали деньги и драгоценные вещи, принадлежавшие Гедает-хану и частично зарытые в земле. Грабеж города продолжался целый день, и к вечеру зажжены были почти все дома.
Несчастные дети, скрываясь от убийц отца, забрались на судно и умоляли Скиличия спасти им жизнь и отправить в Россию, но на третий день были выданы начальнику Ага-Магомет-хановых войск Мустафе-хану, а через день было передано ему же нагруженное на наших судах имущество злополучного хана[301].
Тело Гедаета около трех дней было под водой, а затем всплыло на поверхность…
«Бог, возводящий судьбу человека на высоту, – писал Ага-Магомет-хану генерал Потемкин[302], – введенный в заблуждение первыми лживыми донесениями о смерти Гедает-хана, – даровал вам, знаменитый хан, желаемые успехи. При последнем завоевании вашем провинции и Энзели видели вы ясно, сколь российские начальники и корабли, в порте Энзелинском находящиеся, способствовали вашим успехам. Из сего заключить можете, что Российская империя вам доброжелательствует, и я надеюсь, что при настоящих делах ваших в Персии к утверждению власти вашей благорасположение России и благость мудрой и славою блистающей императрицы нашей Екатерины Алексеевны потребны».
Захватив Гилянскую провинцию, Ага-Магомет-хан, как увидим, считал излишним входить в дружественные отношения с Россией.
Под предлогом поздравления с победой Тумановский послал к Ага-Магомет-хану за обещанными деньгами армянина Хастатова, снабдив его подарками тысячи на две[303], но, лишившись и этих вещей, Тумановский не получил ни одной копейки из обещанной суммы. Приняв подарки, Ага-Магомет заявил претензию, что ему выдано не все имущество Гедает-хана, а только часть и что остальное скрыто консулом и Тумановским. Заявление было сделано, конечно, чтобы не платить обещанных денег и не придать слишком большего значения помощи, которую оказал Тумановский в его борьбе с гилянским ханом. За расхищенные вещи Ага-Магомет требовал от Скиличия два миллиона рублей серебром, и, так как консул отказался платить и отрицал возводимое на него обвинение, Ага-Магомет приказал со всех товаров, идущих из России, брать пошлину по 25 копеек с рубля.
Тумановский был жестоко обманут и вскоре после возвращения в Энзели заболел лихорадкой и 17 ноября умер[304].
«По возвращении с судна, – говорил Скиличий в своих показаниях, – Тумановский выходил весьма редко и с великим трудом. Стыд и огорчение, что он был обманут и не получил обещанных денег, угрызение совести и опасение наказания за свои поступки заставили его желать смерти. В течение двух месяцев он не вставал с постели, не принимал ни лекарства, ни пищи и только грыз пальцы».
Печальная судьба Гедает-хана и его кончина не возбудили сожаления в России. «Все притеснения, – писал князь Таврический[305], – деланные русским купцам от Гедает-хана, и его обманы потерю его не делают чувствительною. Наблюдаемое же доселе поведение Магомет-хана Исхафанского подает повод надеяться всегда доброго с ним согласия».
Так думал князь Потемкин в первое время по получении известия о том, что Ага-Магомет-хан завладел Гилянской провинцией, но, когда он узнал о поступках хана, о наложении новой пошлины и, наконец, когда до него дошел слух о неблаговидных поступках нашего консульства, он должен был изменить свое мнение и принять иные меры для помощи нашему купечеству. Возраставшее могущество хана Исхафанского и его небезуспешное стремленее к единовластию в Персии заставили русское правительство назначить в Персию своего поверенного в делах. Им был избран канцелярии советник Сергей Лошкарев[306]. Снабженный открытой грамотой, необходимыми наставлениями и «особливыми доверенными листами к тамошним правителям, Лошкарев получил приказ отправиться в Персию чрез Константинополь, дабы лучше узнать связь тамошних событий с Портой»[307].
Независимо от этого князь Потемкин отправил в Исхафань капитана Лампро-Качони с письмом к Ага-Магомет-хану, в котором писал, что не преминул донести императрице «об усердном желании вашем учредить коммерцию между Россией и Персией, и ее величество оказать соизволила свое на то благоволение. Таковые вашей светлости намерения, к пользе обоих государств служащие, не менее достойны уважения, как и победы, вами приобретенные. Я, имея полную мочь к трактованию со всеми соседственными в полуденном краю народами, не оставлю употребить моих стараний к утверждению ненарушимой связи между обоими государствами, к приращению взаимной пользы обитающих в них и к приобретению вашей приязни».
Письмо еще не дошло по назначению, когда генерал Потемкин получил донесение, что Ага-Магомет-хан налагает новые пошлины на товары, захватывает наших купцов, держит их под стражей и даже старается захватить нашего консула. Скиличий доносил, что торговля стеснена до крайности и купечество ничем не ограждено от своеволия Ага-Магомет-хана. Захватив многих гилянских старейшин, Ага-Магомет-хан отпустил их из Тегерана с требованием заплатить такую сумму, которая превышала их возможности: на одного наложено было тридцать, на другого сорок и даже пятьдесят тысяч рублей. Он определил всюду новых правителей, вымогательство которых зашло столь далеко, что, по выражению консула, все старосты и зажиточные люди «ввержены в одинаковое несчастье и истязуемы жестоким образом». Губернаторы собирали подати вдвойне, а вслед за тем приехали особые комиссары, которым приказано было разыскать и отобрать все разграбленные вещи Гедает-хана. Комиссары хватали по одному подозрению и не щадили никого, не исключая русских. На наших купцов были наложены новые пошлины. Генерал-поручик Потемкин признал необходимым для защиты нашего купечества усилить эскадру и приказал нескольким военным судам находиться постоянно в виду Энзели. Дворец и крепость в Энзели были разрушены из опасения, что если они попадут в руки русским, то последние легко могут завладеть всем Гиляном и предписывать законы Персии[308].
301
По словам судовщиков, на наших судах было нагружено Гедает-ханом драгоценных камней и жемчуга 5 п. 10 ф., золота в слитках 262½ п., червонцев 300 000, несколько бриллиантовых перьев, 4000 высокой цены конских уборов, кинжалы, сабли, ковры, дорогие материи и пр. Общая ценность этих вещей доходила до 10 млн (Дополнительное показание генерал-майора Шишкина. Госуд. арх. XXIII, № 14).
302
В письме от 22 декабря, № 1, 152.
303
Хастатов отвез Ага-Магомет-хану столовые часы ценой в 350 руб., соболей 5 или 6 сороков, по 30 аршин бархата и атласа, несколько аршин сукна, сахара, чая, кофе и ящик водки в 50 штофов.
304
Поступки Тумановского и нашего консульства оставались неисследованными до 1795 г., когда указом от 14 ноября адмиралу Чичагову высочайше повелено было составить под своим председательством комиссию и исследовать обстоятельства, сопровождавшие кончину Гедает-хана. По докладу комиссии 24 декабря 1796 г. последовало высочайшее повеление, по которому надворный советник Скиличий, капитан Калмыков и прапорщик Хастатов по лишении чинов и дворянского достоинства сосланы в Сибирь в каторжную работу.
305
Генерал-поручику Потемкину от 25 декабря 1786 г., № 232.
306
Архив кабинета, св. 442.
307
Письмо князя Потемкина Булгакову, 13 декабря, № 222.
308
Рапорт Скиличия Потемкину 3 апреля 1787 г. Архив кабинета, ев. 380, ч. II.