Страница 12 из 13
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции…
Ну что же, газета «ЛіМ» опубликовала-таки мою статью «Фантазіі з нагод». Если учесть, что от нее остались рожки да ножки – 25 %, то не знаю, радоваться или сожалеть. Из 10 620 знаков позволили оставить чуть более 2800.
Уничтожено все, но формально вроде как статья напечатана. Значит – радуйся. Но за бортом осталось ядро статьи, значит – новые разочарования.
В статье традиционно убрали все комментарии о невыносимо любимом в наших местных литературных оранжереях фрукте-овоще – постмодернизме. Не растет, не зреет, не колосится, а так хочется похвастать перед соседями за забором урожаем.
На Западе – колыбели постмодернизма – давно уж констатируют летальный исход столь экзотического гибрида – ни живой, ни мертвый, но кусается. А в наши пределы все, как сто лет назад, доходит с б-о-о-льшим опозданием. Провинция. А как хочется попасть в анналы истории. Не путайте с историей Литературы. Всего лишь вляпаться в сомнительную историйку, например, по назойливому подражанию с чужих лекал. Дескать, мы тоже не лыком шиты. И у нас есть свои ведьмаки, «шаленства», сумеречная мистика и прочие страсти-мордасти. Чем не лозунг в духе post: постмодернизм есть власть тьмы плюс вампиризация всей страны, тьфу, литературы! Складно получилось.
Туда всех мрачных, непонятых и одиноких авторов литературы post, их немного, погоды в литературе они не делают, но в литературных кругах молодежь говорит о них с придыханием и вожделением как о последователях чужого заката и наших местечковых мини-пост-гениях.
Так, отвлеклась, наболело.
Вернусь к статье. Здесь, как и положено в «ЛіМе», навыдергивали цитат, начесали, как чужой парик, приспособили под свой формат, под тот «ЛіМ», который не радует прежним блеском и роскошью общения – «писательчитатель». Одним словом – процедили.
Не знаете, что такое «обрат»? Сейчас расскажу. Есть молоко, а есть обрат. На производстве отделяют сливки, получается обезжиренное голубоватое молоко, пустое, как водичка. Им потом отпаивают молодняк.
Но моим «обратом» лимовский молодняк не отпоить, тут уже намечается, говоря языком медицины, некая патология. Им только «зорачкі з помніка
Перамогі» подавай, сначала наглотаются, а потом проблемы с горлом, просят у доктора лекарства от «шаленства».
И что? А ничего, проходит. Нет, не болезнь, а то, что публикуют развернутые сомнительные авторские рефлексии, выдаваемые за «вершы», при полном безмолвии. Одобрям-с! Как можно-с! (У нас так живо еще лакейство). Стихи-с поданы-с! Начальству, в смысле главредам, можно все или почти все: бумага стерпит, не покраснеет.
Я понимаю, если бы газетная площадь позволяла всех напечатать. В газете что, авторских материалов накопилось, очередь на весь год вперед? И это в «мертвый» летний сезон. Не верю. Критические материалы и так слабы настолько, что дошли до «некритического» состояния. Об одних и тех же авторах-любимчиках крутят заезженную пластинку по несколько раз на год.
«ЛіМ» в последнее время по остроте и актуальности проблемных статей не тянет даже на рядовую районку, культурную пальму первенства давно перехватила газета «Звязда» и забивает в каждом номере свой культурный «гвоздь» программы. Без такого «гвоздя» любая газета выглядит слабой и беспомощной. В общем, это давно известный закон успешной журналистики, и в частности – любого современного издания, которое ведет битву за читателя. А может, «ЛіМу» и читатель не нужен? Фи, читатель – существо сегодня неблагодарное, темное, мониторинг не ведем – неизвестно, что выкинет. Он, читатель, чего-то все хочет и хочет, от него идет одно раздражение. Нет, обойдется лучше теми отцеженными «информушками» типа «что? где? когда?» и хватит с него. Размечтались!
Вместо настоящей, современной критики, востребованной жизнью и литературой, в рубрике «Критика» косяком ставят юбилейные материалы. Надежное, скажу я вам, дело, беспроигрышное.
О юбилярах, как водится, или хорошо, или ничего. Нет, я не против, пусть поздравляют их (все ж радость какому-нибудь забытому старику или старушке). Может, надо ввести даже новую рубрику, но зачем же уважаемое и высокое понятие «литературная критика» разменивать на банкеты и торжества?
На своем примере могу утверждать, уже есть опыт: в газете не практикуется, а потому и не приветствуется работа с авторами. Хотя что сегодня мешает работать с рукописями по интернету, можно очень оперативно согласовать любой авторский вариант статьи. Например, получаю заранее такой отредактированный вариант и… сразу отказываюсь. И весь разговор. Или ведем переговоры, договариваемся о вариантах. Если совсем заклинило, тоже не страшно. Продолжим разговор на сайте litkritika.by.
Статья по-лимовски получилась ощипанной, тусклой и для непосвященных не совсем понятной. Никакой. Тут же сделали неудачную, с точки зрения верстки, кособокую врезку, некорректно подверстав комментарии С. Денисовой. Почему некорректно, да потому что комментарий по объему (всего лишь!) уравняли со статьей. Почувствуйте разницу. Потерпелось бы комментарию, пошел бы в номер на недельку позже, а мы бы со Светланой пообщались на тему ностальгии и прошлого. Прошлое дает большой творческий импульс. «Няма таго, што раньш было…» и так далее.
Обширность комментария обеспечила в статье явный перекос по объему, но что не сделаешь для «своего человечка» – добавили не вошедшую в газетный вариант повести цитату! Светлана мне отзвонилась, расстроенная, что статью «Фантазіі з нагод» так страшно урезали. Не статья, а инвалидобрубок.
Кто знаком с творческой работой, знает, как дается строка или не дается. Вот уж поистине – не всякое лыко в строку можно ставить. Там, где надо быть безжалостными, – царит обманчивое благоденствие и благодать, и наоборот, там, где есть хоть какая-то соль правды, – что щелеглазый Мамай прошел.
Все-таки еще раз убеждаюсь по своему опыту: пожалеешь автора – ведь написала в сравнительно мягкой манере – и получишь по С. Денисовой: «Напрошваецца само сабой: пры чым тут Караткевіч? А пры тым, што рамантычныя асобы, паводле асабістага назірання аўтара, цураюцца касмапалітызму. Яны заўсёды патрыёты. А патрыёты чытаюць Караткевіча. І хто ж вінаваты, што адзін успрымае яго творы як містычныя і жахлівыя, а другі адчувае ў іх рамантыку?»
А действительно, при чем здесь Короткевич? Мне уже пришлось дать некоторые советы автору рассказа «Гаспадыня Балотных Ялін», еще раз повторюсь. Если бы редакция работала с авторами надлежащим образом, ответственно и непредвзято, как того требует редакторская профессия, может быть, и комментарии вышли бы другими. Почему?
Первое. Если автору не хватило духа, мастерства, таланта, пристального взгляда на жизнь, правдивости и точности, чтобы выразить свои мысли, обрисовать художественные образы в изначальном тексте, то и незачем потом наводить тень на плетень, лучше уже сразу выпускать рассказ «в люди» с авторскими комментариями, чтобы помочь читателю разобраться, о чем собственно текст. «Па сутнасці, апавяданне гаворыць пра тое, што патрыятызм – штука слабая, а рамантычнасць – яшчэ слабейшая… Гэта апавяданне – туга аўтара. Па ўсім тым, чаго ўжо не вярнуць» (С. Денисова).
Это самое последнее дело – объяснять читателям, что же на самом деле хотел выразить автор своим повествованием… и не выразил. Сам текст должен быть убедительно «говорящим», а не послесловием в стиле постскриптума. Это еще раз доказывает творческую слабость автора в данном рассказе. Не получается – отложи рукопись на время, не торопись, пусть дозреет.
Часто такое случается с авторами неопытными, новичками, когда их задумки не воплощаются в произведении. Ну что ж, бывает. Планы были одни, а на выходе имеем то, что имеем. Слово не воробей…
А произведение? Оно уже зажило своей самостоятельной жизнью. От писателя никак не зависит, покатилось ли оно колобком с горки, читают ли его. Произведение заговорило на своем языке, на языке своих героев, и не так, как того первоначально хотел автор. Это как с ребенком: ну как можно сожалеть, что у родного дитяти глаза получились не голубыми, а серыми, и характером он вышел ни в мать, ни в отца, а какой-то сам по себе?