Страница 55 из 65
Держа шкуру в руках, он обернул ее вокруг плеч Ольги.
— Ты — друг моего сердца, Ольга, и я буду скучать по тебе каждый день. Мы столько пережили с тобой. Ты выходишь замуж за хорошего человека. Думаю, Бренна права. Он — великий воин, и он будет защищать тебя и твоего ребенка, и будет любить тебя. Но я дарю тебе шкуру белого волка, чтобы ты всегда помнила о том, что у тебя есть не только его защита, но и моя — защита Грозового Волка.
Закончив свою прекрасную речь, он наклонился и поцеловал Ольгу в лоб.
Она спросила себя, а помнит ли, знает ли Вали о том, что значит белый волк в ее мире. В мире Ольги это животное было воплощением знаний об элементах. Воплощением мудрости и понимания. Воплощением равновесия. И теперь она была окутана им, защищена им.
Ольга поднесла шкуру к лицу и заплакала. И когда Вали притянул ее к себе, она позволила себе плакать, пока не кончились слезы.
~oOo~
Они стояли на берегу, окруженные людьми Карлсы: всеми, кто выжил. Леиф надел ярко-голубую шерстяную тунику и темного цвета бриджи. Его волосы развевались на ветру. Фрида подарила Ольге красивый венок из сушеной травы, и она надела его на голову.
Когда Ольга подошла к Леифу и Вали, с Яаном и Георгом, сопровождающими каждый ее шаг, выражение его лица было серьезным. Она ожидала, что он будет улыбаться, и на мгновение ей показалось, что что-то не так, и страх обуял ее — но она прогнала его прочь. Когда она приблизилась, он протянул руку. Ольга вложила в нее свою, и Леиф притянул ее к себе, поднес к губам пальцы и поцеловал их, закрыв глаза.
Вали пришлось кашлянуть, чтобы Леиф отпустил ее руку.
— Мы собрались здесь вместе, — начал ярл Карлсы, — чтобы связать узами брака этих двоих людей. Ольгу, которая так далеко от места, которое называла домом, и Леифа, который тоже покинул свой дом. Сегодня начало их ритуалов. Мы стоим здесь, перед лицами богов, и приветствуем их среди нас, но Ольга и Леиф дадут им клятвы в Гетланде, где ритуалы будут свершены, как положено.
Леиф улыбнулся, и Ольга вернула улыбку, сжав его руку.
Вали поднял две веревки — сплетенные вместе нити белого и золотого шелка, и вытянул руки вперед, произнося слова, которым его научила Ольга:
— Воздух — это дыхание, невесомое и непреодолимое. Любовь тоже не преодолеть. Огонь — это жар, страсть и свет. Любовь освещается страстью. Вода — это чувство, покой и буря. Любовь глубока как море. Земля — это связь, кормящая грудь, гнездо птиц. Любовь — это дом.
Он поднял их соединенные руки.
— Будете ли вы уважать друг друга, доверять и хранить доверие?
Леиф решительно посмотрел ей в глаза, и она ответила таким же взглядом. Этот вопрос был самым важным для них, и она знала, что именно ее ответ должен быть первым.
— Да.
Леиф кивнул:
— И я.
Вали обмотал их руки веревкой.
— И вот я сплетаю ваши судьбы. Будете ли вы разделять боль друг друга и помогать друг другу облегчить ее?
Вместе они ответили:
— Будем.
Вали обмотал их руки другой веревкой, поверх первой.
— И вот я сплетаю ваши судьбы. Вы... — Вали замолчал, и Ольга взглянула на него. Она видела, как он изо всех сил пытался вспомнить слова, но как только она собралась подсказать, он улыбнулся ей. — Будете ли вы делиться друг с другом своими тревогами, чтобы ваш дух становился крепче?
— Будем, — улыбаясь, ответили Ольга и Леиф.
Он обернул веревку вокруг их рук снова.
— И вот я сплетаю ваши судьбы. Будете ли вы искать свое счастье вместе и хранить ваши сердца в радости и легкости?
— Будем.
Вали связал веревки в сложный морской узел.
— Леиф и Ольга, вы теперь связаны вместе, жизнью и духом. Пусть ваша любовь будет такой же огромной и вечной, как ночное небо, и ваша вера друг в друга — такой же крепкой, как земля, на которой мы стоим. Желаю вам всего хорошего в жизни, мои друзья.
~oOo~
Празднование их свадьбы стало первым радостным событием в Карлсе со дня зимнего солнцестояния — с ночи, которая стала предвестником долгих недель страданий и смерти. Так что Ольга и Леиф принесли городу радость.
Ольга была при смерти всего несколько недель назад, и к тому времени, когда Леиф и она смогли, наконец, скрыться от толпы поздравляющих, чувствовала себя вымотанной до предела.
Но это была ночь их свадьбы, и они не были вместе со времени той странной, болезненной, ужасной ночи, когда он пришел к ней, и они сделали ребенка. Она хотела снова ощутить Леифа в себе, но на этот раз без боли, а только с любовью. С открытой, истинной и вечной любовью.
Теплый свет просачивался сквозь закрытые ставни, когда они приблизились к дому, и Ольга вздохнула про себя, думая, что Фрида там. Но оказалось, в доме уже никого нет.
Фрида, видимо, помощью других женщин, разожгла огонь, и десятки свечей — гораздо больше, чем было у нее когда-либо — освещали каждый уголок обеих комнат. Козы и куры, за которыми ухаживала во время болезни Ольги ее соседка и которые вернулись только неделю назад, снова исчезли.
Они с Леифом были по-настоящему одни в брачную ночь, и Ольга больше не чувствовала усталости. Она улыбнулась своему мужу и засмеялась, когда он пошевелил своими светлыми бровями.
— Мы не можем навредить малышу?
Не так давно она бы посмеялась над таким вопросом. Многие мужчины задавали его, словно думали, что их стержень может проникнуть глубоко в чрево женщины и потревожить растущего там ребенка, и ее ответ всегда был одним и тем же. Они не могли навредить, и Ольга знала, что Леиф тоже это знает. У него уже были дети.
Тем не менее, они не совсем подходили друг другу по размеру. Им всегда приходилось приспосабливаться. Он не повредит ребенку, но он мог причинить ей боль — он делал ей больно, когда она не была беременна, и Ольга подумала, что если они не будут осторожны, он снова может причинить ей боль.
— Не ребенку, нет, — ответила она.
Его брови сошлись на переносице.
— Тогда мы будем только спать. Этого достаточно.
Она взяла его руки и обхватила ими свою талию.
— Нет, этого недостаточно. Я только прошу тебя быть осторожным, как всегда.
— Не всегда, — пробормотал он, запуская руки в ее волосы. — Прости меня за тот раз.
— Нам не нужно об этом говорить. Я искала боль тогда, и я не жалею. Но я рада, что теперь у нас все иначе.
Он наклонился к ней и легко поцеловал.
— Ma armastan sind.
— Нет, — когда брови Леифа удивленно поднялись, и он открыл рот, чтобы возразить, она положила кончики пальцев на его губы. — Скажи это на своем языке. Теперь это и мой язык тоже. Я люблю тебя.
— Не отказывайся от своего языка, Ольга. Ты уже достаточно потеряла. Сохрани свое наследие.
— Я сохраню вещи, которые мне дороги. Мое видение мира. Мои воспоминания о тех, кого я люблю. Но твой мир теперь — мой дом. Никто в Гетланде не знает моего языка. Твой язык — это мой язык.
— Я влюбился в тебя, когда мы делились друг с другом нашими знаниями. Я — тебе, а ты — мне. Я бы хотел, чтобы это было между нами. Мы были связаны сегодня по ритуалу твоего народа, и я чувствую себя связанным с тобой. Скоро мы пройдем путь моего народа. Мне нравится эта мысль — что ритуалы двух народов свяжут нас воедино. Пожалуйста, не отказывайся от себя — от той Ольги, с которой я познакомился.
— Я была твоей рабыней, когда мы познакомились.
Его губы изогнулись в ироничной усмешке.
— Ты никогда не была рабыней, любовь моя. Веревка на шее или нет, ты не рабыня. Ты похожа на Бренну в этом смысле. Твой дух слишком силен, чтобы его сломить.
Ольга могла поверить в это когда-то, но больше нет. Она была сломлена. Она приплыла в Карлсу, разбитая на части. Но когда она покачала головой и начала говорить, Леиф ухватил ее за руки и удержал неподвижно.
— Ты потерялась. Не сломалась. Ты стоишь здесь, моя жена, улыбаешься мне, предлагаешь свое доверие. Это доказательство того, что ты нашла себя и ты не сломлена. И теперь наконец-то ты принадлежишь мне.