Дворяне. Книга 3

– Пока не знаю, что он сделает дальше, но думаю, что обедом дело не закончится. Евпраксия устало протёрла глаза и, уставившись в угол комнаты, сидела, обдумывая ситуацию. Несколько раз она произнесла: «Что же тебе посоветовать?» Затем повернулась к снохе и сказала:

– Когда я была молодая, ещё не замужем, то мне парни не нравились, я была слишком разборчивая, а вот Колю полюбила с первого взгляда. И поверь мне, пока мы жили с ним, я ни разу ему не изменяла, хотя такие моменты и возможности были не раз.

– Но меня могут уволить с работы, – горестно произнесла Соня, – если ревизор составит акт на меня по результатам проверки. Я не знаю, как мне с ним поступить, если он назначит мне свидание.

– А ты Серёжу любишь по-настоящему?

– Да, конечно, – сказала Соня.

– Тогда муж важнее работы, найдёшь себе другую работу. Ты же педагог по образованию. Но пока ещё ничего не случилось и не паникуй раньше времени. Серёже тоже пока ничего не рассказывай.

Но Соня подумала: «Это трагедия, потерять такую работу, моя зарплата в два раза больше, чем у учительницы начальных классов. А у меня специальность как раз такая». Но вслух она свои мысли не высказала, ведь действительно, ещё ничего не случилось.

На фото дание ресторана в Данилове. Он на втором этаже, а на первом магазин. Это здание принадлежало до 1918 года купцу Мосаинову.

Фотография взята из интернета. Её вместе с другими подобными снимками показал музей Данилова.

Но на работе Вячеслав Никифорович продолжил оказывать внимание Соне. Он сидел рядом с ней за письменным столом и делал вид, что что-то проверяет, а сам то и дело, как бы невзначай, брал её за руку, или обнимал за плечи. Другие служащие в кабинете всё это заметили и постоянно наблюдали за этой парой. А Соня чувствовала себя, как не в своей тарелке. Она то белела, то краснела. И всё же, при всей трагичности положения, ей это нравилось, она хотела, чтобы Вячеслав Никифорович обратил на неё внимание, и это получилось. У неё уже был такой опыт с Серёжей. Ещё на Тониной свадьбе она влюбилась в него и очень захотела выйти за него замуж. Видимо, мысли у людей материальны, и если человек очень что-то захочет, то это зачастую сбывается.

Между делом Соколов поинтересовался:

– Вячеслав Никифорович, а вы, когда собираетесь заканчивать ревизию?

– В конце этой недели, то есть в субботу, – ответил тот, и стал собираться на обед. Соне он опять предложил составить ему компанию, и Соня согласилась. По дороге в ресторан она вдруг спросила:

– А у вас есть семья, жена, дети?

– Жена два года назад умерла, – сухо ответил он. – А что, хотите стать моей женой?

Соня не ожидала такого вопроса. В нём заключалось предложение выйти за него замуж, и в тоже время, как-то не романтично и с подстраховкой. От этого вопроса она сконфузилась и покраснела:

– Что вы, я не имела этого в виду, а просто поинтересовалась. К тому же я замужем и люблю своего мужа.

– Я знаю, так бывает, – сказал он, – если человек думает, что любит, но вдруг встречает другого человека, и вся любовь переключается на него. Я чувствую, что вы тоже, питаете ко мне хотя бы симпатию. Но мне вы очень нравитесь и с каждым днём всё больше.

Его признание уже переходило всякие границы приличия. Соня, конечно, ожидала такой поворот событий, но всё равно была очень насторожена. Она взяла с собой, на всякий случай, три рубля из заначки, о которой Серёжа и свекровь не знали.

В ресторане она посмотрела меню, выбрала что подешевле, и сделала заказ сама. А когда официантка спросила расчёт, то подала ей деньги. И тут Вячеслав Никифорович громко запротестовал:

– Дама со мной, я сам за неё заплачу!

Соня от неожиданности молча села и опустила голову. В зале ресторана она заметила знакомые лица, среди которых был Константин Фураев. Все присутствующие посмотрели с любопытством в их сторону, но потом продолжили жевать и разговаривать между собой.

– Софья Семёновна, позвольте объясниться, – уже тихо произнёс он, когда отдал деньги официантке.

– Я очень одинок, поэтому делаю глупости и прошу меня извинить. Однако, как порядочный человек, раз уж вас пригласил со мной пообедать, то обязан за вас заплатить.

Соня смотрела на него грустными глазами и молча слушала.

– Вы не стесняйтесь, кушайте, – говорил он миролюбиво. – Вы меня, конечно, плохо знаете, я хороший человек, уверяю вас. Если бы вы смогли стать моей женой, то убедились бы в этом.

– Но вы же знаете, что это невозможно, – сказала Соня и зачерпнула ложкой суп. Она очень хотела есть, потому что с утра не позавтракала. «Пускай считает меня бестактной, но я буду кушать», – решила она. Соня почти всю ночь не спала, всё думала про её взаимоотношения с Зубеевым. Ей было жалко его, и она не хотела его обижать, грубо отталкивать. Она решила действовать тактично до конца.

Пока она ела суп, Вячеслав Никифорович продолжал говорить:

– Я расскажу вам немного о себе. Родители мои были из купеческого рода; мать племянница купца Вахрамеева – известного в Ярославле, мамины родители рано умерли, и её воспитывал сам Вахрамеев в своей семье. Отец мой получил в наследство от своих родителей небольшой магазин в Ярославле, а в 1926 году этот магазин отобрали и отца посадили в тюрьму, где он вскоре умер. Моя жена была из бедного дворянского рода Кулагиных. Она умерла от туберкулёза, а я остался вдвоём с дочкой, которая уже взрослая и живёт со мной. Вот, вкратце моя история. Если вас что-то интересует – можете спрашивать.

Соня доела суп, и для приличия спросила, хотя ей это было не важно: «А где вы учились?»

– Я окончил Демидовский лицей в Ярославле, – пояснил Вячеслав Никифорович, и принялся за порцию мяса «по-грузински». На первое он ничего не заказал.

Наконец, наступила суббота, последний день ревизии. Вячеслав Никифорович с утра ознакомил заведующего райфо с результатами проверки, и Соня надеялась, что он ничего не отметит в акте про её ошибки. Потом оказалось, что ревизия не полностью закончилась и продолжится до понедельника. Зубеев, видимо, специально сделал такую отсрочку, потому что назначил Соне встречу в воскресение. Он очень уговаривал её прийти к одиннадцати часам в гостиницу, где он жил и обещал ей приятный сюрприз.

«Что за сюрприз? – ломала она голову, – может, что-то не приличное? Ну, я тоже сделаю ему сюрприз, возьму с собой детей». И вот, наступило воскресение.

Серёже она ничего про свидание не говорила. Думала, что может не пойдёт, если все неотложные домашние дела сделать не успеет. Но всё успела. Сказала свекрови, что возьмёт с собой детей на рынок, надо посмотреть, что там продают. Серёжа колол дрова возле сарая, и не видел, как она ушла.

Сашу с Вовой она посадила в санки, а Коля ей помогал их везти. Снег таял, и деревянные санки во многих местах скользили плохо, особенно там, где валялись клочки сена и всякий мусор.

Гостиница находилась на рыночной площади. Там совсем было тяжело тащить санки, потому что толпы людей смешали ногами снег с грязью.

– Дети, слезайте с санок, пойдёмте ножками, – стала она снимать с санок Сашу и Вову. – Вы уже большие, двадцать шестого апреля вам уже будет два года.

Возле дверей гостиницы Соня увидела, среди людей, Вячеслава Никифоровича, в его шляпе и в пальто с каракулевым воротником. Он не сразу заметил её, а смотрел куда-то мимо, видимо не ожидал, что она придёт с детьми.

От неожиданности, не здороваясь, он спросил:

– Это ваши дети?

– Конечно, мои, – ответила она.

Зубеев сначала смутился, а затем с расстроенным видом предложил:

– Тогда уж пойдёмте все вместе ко мне в номер есть мороженое. Это и будет мой сюрприз.

Соня была удивлена – откуда у него мороженое, и он объяснил, что звонил по телефону дочери, чтобы она привезла ему мороженицу в Данилов.