Дворяне. Книга 3

– Это замечательно! – обрадовалась Евпраксия. – Будем ездить к вам мыться в ванной.

Глеб рассказал, кроме хорошей – и печальную новость о том, что в Ярославле появились беженцы с Поволжья. Они бегут от страшного голода, многие сильно истощены, и встречаются среди них опухшие от водянки, потому что пьют много воды, чтобы снизить чувство голода. А Павел добавил:

– Их с вокзала милиция гонит, как бродяг, и они умирают в подворотнях. Евпраксия от услышанного ужаснулась:

«А как же Ярославцы? Помогают им»? – спросила она.

– Большинство обходят стороной этих несчастных людей, как от заразных. А я дал хлеба одной женщине с ребёнком, которая сидела возле нашего дома.

Соня тоже была потрясена этим рассказом и встревоженным голосом сказала:

– У нас в Данилове я таких беженцев ещё не встречала, и в газетах об этом не пишут, видимо, скрывают правду от народа.

Разговоры продолжались долго, пока женщины мыли посуду, пока играли в карты, и даже потом, когда легли спать. Родные люди радовались встрече.

Глава 2

Портрет Нины Павловны

Утром, в понедельник, Серёжа предупредил Соню, что сегодня пойдёт к директору школы и подаст заявление на увольнение. Соня в воскресение, между делом, хорошо подумала, и её нервы успокоились. Под влиянием свекрови она стала рассуждать несколько иначе:

– Я думаю, Серёжа, директор тебя не уволит без согласия райкома партии и не даст тебе трудовую книжку. Ты сначала поговори с Ворониной.

– Да я и без трудовой книжки уеду, – раздражённо сказал Сергей.

Соня не ожидала от него такой решительности и не знала, что сказать. Ей, конечно, очень хотелось жить в большом городе, в Москве или в Ленинграде, в квартире с ванной, водопроводом, тёплым туалетом. В детстве ей пришлось пожить в богатстве и в квартире со всеми удобствами. И вот теперь она не могла смириться с тем, что живёт не так, как хочется. Однако здравый смысл поборол, и она сказала мужу:

– Я, Серёженька, погорячилась, извини за «неудачника». Твоя мама права, тебе опасно работать Кремлёвским художником. Я даже предположила такую ситуацию: нам могут родственники прислать письмо из-за границы, и тебя заподозрят в шпионаже. Так что давай оставим всё, как есть. Не езди никуда, ладно?

Сергей был удивлён такой перемене в желаниях жены и её мудрому рассуждению. Обычно она была упряма и добивалась своего.

– Хорошо, Сонечка, – сказал он, успокоившись, – будем жить и дальше в Данилове.

Полдевятого, как всегда, он пошёл на работу в школу номер один, и взял с собой сына Колю, который с первого сентября начал учиться в первом классе. По дороге в школу Коля что-то без умолку говорил, но отец его не слушал, а только поддакивал, а сам думал о своём. Ему нравилась молодая учительница, у которой учился Коля. Звали её Нина Павловна. Она была из бывшей купеческой семьи Новиковых, недавно окончила Даниловский педагогический техникум.

Свой урок у Сергея должен начаться в девять часов, и он сначала привёл Колю в его класс. Нина Павловна уже сидела в классе за учительским столом. Понемногу собирались дети с сумками и портфелями, садились за свои парты. У Коли была матерчатая сумка, а портфель ему купить не удалось, и вообще у большинства школьников были простые сумки. Когда Сержпинские вошли в класс, Нина Павловна приветливо улыбнулась:

– Здравствуйте, Сергей Николаевич! Как вы съездили в Москву?

Сергей нехотя стал рассказывать о поездке и о том, что Калинина там не застали.

– Калинин, наверное, вашу работу оценит по достоинству, – предположила она. – Я бы хотела, чтобы вы и меня нарисовали.

Все учителя Даниловских школ видели портрет Калинина и Нина Павловна тоже. Они восхищались талантом Сержпинского, и теперь многие просили его нарисовать их портреты.

– Конечно, нарисую, если вы, Ниночка, желаете, – обрадовался Сергей. Ему давно хотелось написать портрет красивой девушки, а тут она сама изъявила желание.

Зазвонил звонок, извещая о начале урока. Это уборщица тётя Глаша звонила колокольчиком. (Электрического звонка не было ни в одной Даниловской школе). Сергей собрался идти к себе в класс, но Нина Павловна его задержала:

– Сергей Николаевич, я хочу подарить вашему Коле мой портфель, с ним я сама в школу ходила.

. Сергей от такого предложения смутился:

– Не надо, Нина Павловна, ему и с сумкой нравится ходить, – запротестовал он.

– Ну, ладно, я зайду к вам в перемену, и мы договоримся, – пообещала она.

Урок рисования Сергею надо было проводить в седьмом классе, но сначала он зашёл в учительскую за коробкой с гипсовыми фигурками. После звонка прошло минут десять. Войдя в класс, он обнаружил спокойно сидящих учеников. Почти всегда в таких случаях, когда учитель задерживается, они шумят и устраивают потасовки, а на этот раз случилось с ними что-то необычное. При виде вошедшего учителя они дружно встали и, Сергей сказал:

– Здравствуйте товарищи, садитесь. Бумага для рисования у всех есть? Если у кого-то нет, то подходите, и я выдам бумагу. Сегодня мы будем срисовывать с натуры предметы, которые я поставлю вам на парты. Он объяснил ещё раз теорию создания рисунка, раздал гипсовые фигурки, и ученики принялись за работу. Он тем временем ходил по классу и подсказывал, как надо рисовать карандашом, указывал на ошибки. В какой-то момент он стал думать о Нине Павловне, перед его глазами стоял её образ, её соблазнительная улыбка. Он поймал себя на мыслях о ней и подумал: «Неужели я влюбился? Ведь я обещал Сонечке быть ей верным на всю жизнь. И почему мне нравятся исключительно молоденькие и симпатичные женщины? Ведь Сонечка ещё не старая, а я уже к ней охладел и не чувствую того восторга, как это было раньше? Странный я человек. Но я думаю, что не будет с моей стороны измены, если буду рисовать других женщин. Ещё в училище преподаватель живописи говорил нам студентам: «Самое прекрасное в природе, что только мог создать бог – это молодая женщина».

Во время перемены, как и обещала, к Сергею в класс зашла Нина Павловна.

– Сергей Николаевич, я портфель завтра для Коли принесу, зачем он мне? А ему он будет в радость, и за портрет я с вами, таким образом, расплачусь. Только нарисуйте меня масляными красками.

– Ну, ладно, – согласился Сергей, – сегодня после обеда я могу вас начать рисовать.

– Хорошо, договорились, – обрадовалась она и вернулась в свой класс.

Масляные краски продавали только в Москве и Ленинграде. Сергею их выдала Воронина для портрета Калинина, и у него краски ещё оставались. А для новой работы над портретом надо было подготовить подрамник и загрунтовать холст. Поэтому в этот день Сергей нарисовал портрет Нины Павловны только на бумаге карандашом и углём. Она терпеливо позировала, сидела не шевелясь. Он ей всё объяснил и пообещал, что когда подготовит холст, то продолжит работу над портретом уже на холсте. Жену он тоже уговаривал не раз позировать, но она, ссылаясь на занятость в делах по дому, отказывалась. И других членов семьи он ни разу не рисовал с натуры, всем было некогда, думали, что успеется, художник свой и когда-нибудь нарисует.

Портрет Нины Павловны Сергей рисовал в её классе, после уроков. Выходя из класса, он столкнулся с Александром Румянцевым – учителем физики. Его прислали из второй школы временно подменить заболевшего учителя. Александр увидел в руках Нины её портрет и попросил нарисовать его тоже на память.

– Ладно, садись и тебя нарисую, – согласился Сергей, хотя сам торопился домой.

Александр сел, но постоянно шевелился и разговаривал. Он сообщил тревожное известие о том, что сегодня арестовали Успенского Ивана Петровича, прямо в школе.

– Я сам видел, как его выводили под руки два милиционера и посадили в милицейский фургон.

– За что его арестовали? – спросил Сержпинский, (хотя сам догадывался за что), но Румянцев развёл руками:

– Я не знаю, Серёжа, может, он в гражданскую войну где-то участвовал, а может, кто-то написал ложный донос. Между прочим, меня не раз заставляли написать такие доносы, но я отказался.