Страница 5 из 8
- Это другое дело.
- Всегда другое дело. Так просто нас не вызывают. Только если нет других способов наказать. Мы последняя инстанция справедливости, - с облегчением подытожил парень.
- А я? - робко спросила Настя.
- Ты что? - не понял киллер, сморщив лоб.
- Я?
- Про тебя особый разговор…. Подставила ты и меня и себя.
- Скорее себя.
- Себя точно, - с тяжелым вздохом произнес киллер и недобро посмотрел на Настю.
- Откуда мне было знать.
- Наверно не счастливая у тебя планида голуба. Не счастливая. Некоторые родятся счастливыми – некоторые нет. Вот ты нет. Что теперь уж! Это теперь все равно.
Он достал спичку поковырял ею в зубах и положил в карман.
- Вот ты говоришь я убийца. А как мусора? Они ведь тоже убивают? Они убийцы? Но никто их не осуждает. Они типа да! За справедливость. Но и я, если пятьдесят миллионов не отдал вон тот с собачкой, тоже наказываю. Слинять не успел. На съемной хате жил. Думал все шито-крыто. Все предусмотрел, от всего избавился и от квартиры и от машины и телефона, в другой район переехал, паспорт сменил и родственникам не сказал, где он может находиться.
Парень сделал паузу, вспоминая хронологию недавних событий, подошел к окну. За ним ничего не было видно. Это его успокоило. Убитого очевидно еще не обнаружили.
- Хитрый подлец. Думал, его никто не найдет. Как же! А собачку с собой взял. Каштанка зовут. Прям по Чехову. По ней и вычислили. Любимая оказалась животинка. Пришел плановую прививку ставить в старую ветлечебницу. Тут-то наши и сели ему на хвост. А дальше уже дело техники. Пришла расплата. Не по суду конечно, но за дело. По справедливости. Ты отдай не свое, что тебе не принадлежит, что у других отнял и живи, не скрывайся. Радуйся! Вот она жизнь! Ночь, Москва, люди кайфуют. Что еще надо.
Он помолчал. Выпил еще. Лицо его побагровело, мимика лица стала замедленней, паузы между словами длинней.
- Вот зачем я пью? Я еще не закончил работы. На работе я ни-ни! А после всегда напиваюсь, - со злостью в голосе и недовольством проговорил парень.
- Ты много пьешь.
- Я знаю, - быстро оборвал он ее.
- Очень много, и почти не закусываешь, - проговорила она беззлобно, и как бы констатируя факт.
- Хм! Заботливая, …- усмехнулся он.
- Да нет, я так. Пей, если тебе хочется, - согласилась Настя.
- А мне не хочется совсем, – резко возразил парень.
- Видно.
- Ничего не видно, - с упорством в голосе бросил он.
- Вон погляди, сколько осталось в бутылке…
- Ты чё голуба! Воспитываешь?! Что-то мы засиделись с тобой. Перед смертью меня воспитываешь?
- Да пря-я-ям, - протянула Настя. Она уже сильно устала и от перенапряжения и у нее видимо появилась заторможенность.
- Мне в натуре не хочется его. … Просто я хочу напиться. Напиться в хлам и все это… того,…что тяжело.
- Это не выход.
- Знаю. Но так легче все пережить,- заключил он с глубоким вздохом, взял стакан и начал вертеть его в своей руке.
- Это временное облегчение.
- Скоты конечно они, а тоже люди-человеки.
- Возможно, и среди них есть нормальные?- предположила Настя.
- Нормальных не заказывают,- отрубил парень, - и посмотрел ей пристально в глаза. - Не за-ка-зы-ва-ют!! - повторил он жестко и чеканя по слогам.
- Бывают наверно обстоятельства или ты в это не веришь?- предположила она.
- Верю. Если только сам чел их и не создает.
- Не специально?
- В том то и дело что специально. Рискует. Может, пройдет, а может, нет.
- Это глупо.
- Иногда проходит. Даже очень часто проходит.
- Все равно не понимаю.
- Далеко не каждый решится на "ответку". Смиряются. Прощают или денег жалко, а может, они и последние были. Это же еще затраты. Риск, что все вскроется. С трупа ничего не возьмешь, как правило. А они, эти гады, на это и рассчитывают. И все ради чего?
- И ради чего?- переспросила Настя.
- Ради денег, наживы, легкой и счастливой жизни захотели. Так вот и получайте. Надо, что бы другим не повадно было. Да и потешить свое самолюбие, если деньги есть,- подытожил он.
- Ты думаешь?
- А что еще.
- Что-то другое,- засомневалась девушка.
- Конкретно?
- Не могу сказать. Разве ты тешил самолюбие, когда убивал его. Он ведь твоего отца, мать, всю вашу семью покалечил. Если есть у тебя самолюбие, ты убиваешь, если нет - то пусть живет. Так что ли?
- Не знаю. Сейчас не знаю. Я много выпил.
- А не думаешь что это месть. А самолюбие это другое.
- Фиг его знает! Платят деньги и лучше в это не вникать.
- До-ро-гое удовольствие. Оно того стоит?- усомнилась Настя, растягивая слова.
- Не знаю. Я никогда не заказывал никого,- ответил он.
- Не считая генерального по строительству?
- Э-э! Нет. Шалишь! Там другое дело. Я его приговорил.
- Для них наверно тоже «другое дело».
- Ну, может быть ты и права,- неохотно согласился парень.
- Думаю права.
- А все одно, если даже ты уверен и прав на сто процентов, а так не бывает, ... с этим жить потом всю жизнь, - с вздохом констатировал он.
- Это точно.
- Куда уж точней. Сам того не хочешь и вспоминаешь. Иногда забываешь и неделю не вспоминаешь, а то и десять дней, две недели, потом все равно начинает скрести. Я уже приспособился. Как начинают глюки душить меня, надо сразу на что-то другое заморочиться, отвлечься. Знаешь, как маленьких детей отвлекают, когда они начинают реветь. Переключают внимание и они забывают, что хотели плакать.
- Помогает?
- А что. Все то же самое. Если продолжать думать и себя накручивать, то вообще так хреново будет, что прям, не знаешь, куда и бежать.
- Сегодня тоже разгрузочный вечер?
- Типа того. Получился.
- А завтра как?
- Когда с этим переспишь ….на утро как-то полегче, – задумчиво бросил парень.
- А я не верю, что заказывают только негодяев и подонков. Люди они и есть люди. Кто-то и их любит, для кого-то и они стараются.
- Они стараются для себя.
- Конечно, прежде всего, для себя, но не только. Мне кажется даже у самого плохого человека, есть какая-то отдушина, - проговорила девушка.
- Фиг его знает! Может и есть,- согласился парень. - Я же не священник. Мне об их душе совсем ничего знать не хочется. Тут главный принцип «ничего личного». Я не стреляю в спины. Это тоже принцип. … … Я им всегда, перед тем как нажать на курок, так и говорю: «Извини брат. Ничего личного. Работа у меня такая. И пиф-паф».
- Ты думаешь, они успевают тебя понять?
- Надеюсь да.
- А я думаю, нет! Две …три секунды…?!
- Изви-и-ини!! За секунду я с обрыва помню, падал на машине, столько в сознании пролетело, кажется, вся жизнь прошла.
- Обошлось?
- Даже не перевернулся.
- Повезло?
- В тот раз да! Определенно подфатрило.
- Пьяный был? Пьяным везет.
- Нет. Ни грамма. Я раньше вообще не бухал. Еще три года назад был почти трезвенником. Вот думаю идиоты, на что свою жизнь разменивают. И не тянуло. Ты мне веришь?
- Верю.
- Слабо веришь?
- А какой резон тебе врать.
- Был мальчик паинька. Правильный. Теперь нет. Теперь другой стал. Мне все одно крышка. Недолго осталось. Раньше не было у меня такого предчувствия, а сейчас есть. Думаешь, люди могут предчувствовать свою смерть?
- Наверно есть такие, - Настя задумалась, - сколько случаев, особенно в войну.
- Думаю и я такой. Я тоже на войне, только ее никто не объявлял.
- Может, кажется? Напряжение сказывается?
- Это тоже. По лезвию хожу, но здесь другое. Не знаю. Как-то чувствую - сам на смерть иду иногда. Одергиваю себя. Рискую по зряшному. Играю как бы со смертью в рулетку. Чет или не чет.
- Глупая игра!
- Да уж! Ничего хорошего. Завяз я. Хоть и на дистанции меня держат, все одно много знаю. И они знают, что я знаю. Что не знаю, догадываюсь. Один слово сказал, второй обронил, третий по телефону что-то там ляпнул. Нет, если я завяжу, то буду слишком опасный для них. Они меня теперь не отпустят. Еще бы год, полтора назад, можно было слинять. Теперь нет. Мать, брат, сестра…под прицелом.