Страница 23 из 24
«Боги, девочка! Ты первая, кого я рад видеть!» Он подумал так — и осекся. Выступать в его защиту опасно. Должно быть, Джамила сама это поняла: чародейка шла прямо, точно несла на голове кувшин. Ковва с высоким воротом подчеркивала болезненную бледность ее смуглых скул.
«Пожалуйста, прокляни меня! — безмолвно молил Аджит. — Усир и Джахат, Великая Матерь и Шакал Пустыни… если есть в мире справедливость, пусть она меня ненавидит!»
— Меня зовут Джамила, — отчетливо донеслось до него. — Джамила, ученица Хе́нны, ученицы Чедда из линии Оме́йи. Последние два года я была спутницей обвиняемого и пришла, чтобы…
Она говорила тише и тише, пока Аджит не перестал ее слышать. Чародейка сглотнула, бросила на каторжника взгляд — но тот не знал ее и был вконец одурманен. С подбородка пленника свисала ниточка слюны.
— …пришла, чтобы свидетельствовать против убийцы.
Милосердные владыки! Ему хотелось то ли петь им славу, то ли проклинать. Но лучше всего — напиться до бесчувствия.
— Теперь я стану еще больше тебе завидовать, — советник дернул за плетеный шнурок, свисавший рядом с рабочим креслом. В соседних комнатах зазвонил колокольчик. — Не просто уйти от наказания, но обрести свободу. Настоящую. Иди, куда хочешь. Делай, что хочешь. Я не могу себе такого позволить. Я думал…
Его излияния прервала служанка с полным подносом чашечек, кувшинов и прочей утвари.
— Ах, милая, как раз вовремя, — вельможа замахал ей рукой. — Ты не представляешь, какой там холод! Как я соскучился по доброму настою!
Словно подтверждая его слова, в окно ударил порыв ветра. Стекло задребезжало. За ним, в Районе Садов, деревья гнулись и клонились к земле, точно отвешивая поклоны.
— Ты обязательно должен попробовать! — не терпящим возражений тоном сказал Мауз. — Это последняя мода, пришла из Ги́ллу Тхан. В следующем году вся столица будет пить горячие травяные настои, но ты уже скроешься в Рассветных королевствах, вместе с сестрой и племянником.
— Не знаю, дороги сейчас в плохом состоянии, — неуверенно протянул Аджит.
— О, только не Золотой тракт! — отмахнулся советник. — Мне, знаешь ли, приходится за ним следить. Иначе торговля замирала бы в сезон дождей и сезон бурь.
Мауз орудовал заварочными приспособлениями ловко и так быстро, что умелый вор бы позавидовал. Впрочем, многим ли они отличаются, вор и вельможа? Взяв два шарика из тонкой серебряной проволоки, он наполнил их травами из расписных шкатулок, погрузил сферы в чаши с кипятком и накрыл крышками.
— Вот так. Теперь подождем десятую часть звона…
— Я… я не знаю, стоит ли ехать, — признался Аджит. — Уже неделю ломаю голову, но так и не решил.
— Брось! Что тебя держит, теперь-то?
— Не знаю, — честно признался маг. Голос Джамилы еще звучал в ушах, отдавался от стен, звенел над белым мрамором скамей. — Я правда не знаю. Когда сестра уезжала, я отговаривал ее… Говорил, мальчик забудет свой язык. Ей было все равно.
— Если твоя страна не придумала лучшего, чем запереть тебя… — вельможа пожал плечами.
— Она так и сказала. Но я не уверен. Ваш друг-гафир прав: во всем, что касается магов, слишком много ненависти. С обеих сторон. Я мог бы это изменить. Хотя бы попробовать.
— Ну-ну, — Мауз прищурил крохотные глазки. — Жалимар славный служака, но не стоит воспринимать его всерьез. Он действительно был рабом. Это… влияет на его суждения.
— А я пережил резню в обителях и заключение, и это влияет на мои суждения. Но мы и правда называем людей смертными.
Вельможа покрутил перстень, как делал всегда, отмеряя и взвешивая слова.
— Смотри, — наконец, произнес он, — я говорил с Верховным. Кажется, он так рад, что согласился бы на любую сделку. Ты можешь остаться, но учти, что в Рассветных королевствах ты принесешь больше пользы. Мне нужен свой человек в Городах Грани, а твой Верховный хочет связаться с тамошними магами, через тебя. Здесь же… не забывай, что Аджит мертв, и порядочно тех, кто повторил бы казнь, если б мог.
Чародей молчал.
— Но я обещал, что ты получишь новое лицо, — закончил Мауз, — и Верховный сделает его, если пожелаешь.
— Знаю, — вздохнул маг. — Наверное, это просто страхи. Так бывает перед большими переменами.
— Вот и славно, — советник потер руки, согревая ладони, и приподнял крышечку, высвободив аромат трав. — Готово. Попробуй. Потом уже нескоро придется.
Увы, ни болтовня вельможи, ни даже ветер с моря не могли разогнать туч, что собрались на душе у мага. Они лишь сгустились, когда Аджит стал собираться в путь.
На кровати ждал кафтан царского гонца, а в конюшнях — лошадь. Чародей не был умелым наездником, но хороший конь сам несет седока, а плохие в конюшнях советника не водятся.
Аджит был вынужден признать, что обманулся в Маузе, и не один раз — дважды. Сперва — считая его лишь придворным, затем — решив, что тому чужда благодарность. Даже после казни, покачиваясь в носилках, маг еще не верил. Это ничего не значило. Начальник тайной стражи получал ручного чародея, чья жизнь зависела лишь от него. Но эта поездка… пусть агентом Ночного двора, в чужой стране, пусть… Толстяк его отпускал.
Это было странно. Непонятно. И необъяснимо ничем, кроме благодарности.
Маг поднял и встряхнул кафтан. Крепкая ткань, стеганная подкладка… в таком не холодно в сезон бурь, а в харчевнях отсюда и до границы для гонца найдутся еда и кров.