Выше облаков

Снежные пики гор порозовели, из-за леса поднимается солнце. Новый день.

В городе царит необычайное оживление и радость. Увы, нашу семью это не коснулось. Горе, Финн пропал.

Вместе с ним, кажется, и все мои чувства. Разве что вина осталась, мы вдвоем и никого, ничего рядом. Я держусь за нее, крепко, чтобы не остаться в этой пугающей пустоте совсем одной. Наверное, люди так и выгорают, дотла. Сначала перестают чувствовать, а потом и жить.

Мама сказала, чтобы я не смела себя винить, она корила только себя. А папа прикрикнул на нас обеих, заставил прекратить истерику и вытереть слезы. Он собран и строг как обычно, держит свои эмоции в узде, и маме не дает расклеиваться. Откуда в нем столько силы и стойкости? Откуда он их берет? После ночи кровавой бойни, после гибели троих своих воинов, после пожаров, после бесплодных поисков сына?

- Мы не нашли тела. И я верю, что он жив. Буду верить, пока... не найду доказательств обратного.

Мне же невыносимо было находиться рядом с родителями. Не знаю, почему.

Я снова, как и в предыдущие утра, ушла в "Быстрый Шмель". Помогала Бертону и Софье на кухне. Работа это спасение.

Только Бертон, похоже, считал иначе.

- Иди, пока пальцы целы, - он вынул у меня из ладони нож и отодвинул от разделочного стола. - Хорошо, что соль и специи тебе не доверил.

Послушно отошла и перевела взгляд на сделанную "работу". Да, капусте от меня досталось.

- Отдохни пока, через полчаса поможешь отнести, - поддержала мужа Софья.

- Да, - я согласилась не споря.

Сидеть на крыльце и остановившимся взглядом разглядывать трещинки и круги на деревянном срезе. Не такое уж плохое занятие. Через тридцать минут все также опустошенно сидела, но уже на скамейке в уголке сторожки.

Воины ели быстро и молча. Первое опьяняющее счастье после спасения отступило. Настало время думать о следующей ночи.

Неожиданно снаружи раздался крик:

- На тракте трое людей! С ними ребенок!

Толком не осознавая услышанного, подорвалась и выбежала наружу. Кричал стражник с наблюдательного поста. На стену рядом с ним выбежал отец.

Я не слышала, скорее, увидела и почувствовала, как плечи расслабленно опустились и он выдохнул.

- Финн...

И уже громко:

- Открыть ворота!

Створы расходились медленно, с натугой и скрипом. Люди у стены прекратили свои занятия и ждали, не отрывая взглядов от проема. Я также замерла, и смогла пошевелиться, лишь когда среди вошедших мужчин разглядела ребенка. Это действительно был Финн, - грязный с ног до головы, с растрепанной белой челкой. Так не характерно для себя, вжимающий голову в плечи.

Сорвалась с места и первой добежала до брата. Заметила краем глаза, как дернулись стражники и отец, как они торопливо, но осторожно приближаются. Ни о какой опасности я не думала, жизненно важным было дотронуться до брата.

Подбежала, присела на корточки, и со всей силы прижала его к себе.

- Финн ты... Ты паршивец! Как ты мог, Финн?! - лихорадочно осматривала, не ранен ли. Слезы текли по моим щекам и я рада им как никогда. Пустота внутри оборвалась как натянутая до предела струна.

- Прости меня, Риа, - чуть слышно произнес Финн.

- Я же не смогла бы жить, случись с тобой что-то... Ты это понимаешь?! - мы рыдали уже вдвоем, не сдерживаясь, никого не стесняясь. Да и не видела я никого и ничего вокруг.

Вскоре почувствовала как нас обняла мама, с другой стороны отец. Нас с братом подняли с земли и некоторое время все молчали.

У меня будто крылья за спиной выросли. От счастья, потому что обошлось и в моей семье все как раньше, мы вместе. Теперь верю, что впереди есть будущее. Теперь есть силы на веру.

- Спасибо вам, я не знаю как мне отблагодарить вас за спасение сына, - отец наконец разомкнул объятия и сделал шаг в сторону чужаков.

- Сочтемся, - коротко ответил один из них.

Я подняла взгляд и из-за плеча мамы, сквозь слезы, посмотрела на троих незнакомых мужчин. Они стояли неподвижно, не заговаривали с подоспевшыми воинами и не проходили дальше в город. Никто не стал бы им препятствовать, я уверена. По виду все трое воины, очень высокие, широкоплечие. Одеты в походную удобную одежду, без изысков.

Они ждали. Чего? Разрешения? Приглашения? К кому они шли?

Те же вопросы возникли и у отца, и он, в отличие от меня, задал их вслух.

‍