Страница 95 из 108
От станции Данилов, выпуская пар, тихо отъезжал паровоз с, прицепленными к нему, товарными вагонами. Впереди себя паровоз толкал открытую платформу, на которой стоял пулемёт «Максим», и вокруг него лежали мешки с песком. Из-за мешков выглядывали вооружённые люди в гражданской одежде, и только два солдата в военной форме находились среди них. Даниловский военный гарнизон отказался выступить против Ярославских мятежников. На своём митинге солдаты решили держать нейтралитет. Большевики побоялись принимать против них репрессивные меры. Кроме того, среди солдат большинство были инвалиды, после ранений на северном фронте. Они не до конца долечились в госпитале и часто появлялись на улицах Данилова с костылями и, перевязанные бинтами. Данилов оставался под охраной не многочисленной милиции, преданной большевикам.
К паровозу были прицеплены четыре вагона-теплушки, в последнем везли пять лошадей, а в других вагонах ехали ополченцы. Среди них, в основном, были очень молодые ребята, некоторым даже не было восемнадцати лет. Большевиков в Данилове было всего несколько человек, это вернувшиеся с фронта или из ссылки революционеры. Им было трудно собрать в короткий срок ополчение из своих сторонников, поэтому брали всех желающих, несмотря на возраст. Недавно эти мальчишки-добровольцы, ехавшие подавлять мятеж, дрались между собой, улица на улицу. Особенно часто враждовали группировки с улицы Воскресенской и с улицы Костромской. Природная воинственность толкала их на войну.
Когда подъезжали к Вахрамеевскому разъезду, двое мальчишек разодрались. Мужчина средних лет с усами, как у гусара, разнял их.
- Вы что не поделили, шпана мелкая? – кричал он. – Как же вы будете воевать, если не ладите между собой!
- Я застрелю его, - в ярости говорил один из мальчишек, - он на той неделе с двумя дружками избил меня. Напали трое на одного!
Мужчина с трудом утихомирил буянов, ему помогли другие старшие товарищи. Они отобрали патроны у этих пацанов и оставили им пустые винтовки. Дисциплина в отряде оказалась не на высоте. Во время остановки на следующем разъезде, несколько человек дезертировали, прихватив с собой оружие. Сержпинский слышал, как командиры, Талов и Громов, разговаривали между собой:
- Надо пристрелить парочку непослушных, - говорил Громов Талову, - тогда и остальные будут шёлковые.
Но, в дальнейшем, больше никаких происшествий не случилось. Парни выглядывали из вагона с тревожными лицами, их пугала неизвестность, что ждёт впереди. Не доезжая до станции Филино, командиры паровоз остановили и послали разведку узнать, где находятся мятежники. Сержпинский волновался и чувствовал себя беззащитным, потому что его винтовка не исправная, и отряд состоял, в основном, из таких же, как он не обученных ребят. Воденков тоже волновался, и, выглядывая из вагона, спросил брата:
- Как ты думаешь, кто победит, эсеры или большевики?
- Не знаю, но скоро мы узнаем, если останемся живы.
- Я, пожалуй, при удобном случае сдамся в плен или сбегу, - шёпотом сказал Воденков, - убивать никого не собираюсь, и самому умирать не хочется.
Через час вернулись разведчики и сообщили, что на вокзале станции Филино сидят солдаты и офицеры, человек тридцать. У них видели один пулемёт.
Командиры Даниловского отряда посоветовались и решили в бой не вступать до прибытия полка солдат из Вологды. Паровоз, пыхтя, поехал назад и остановился за километр от станции. После этого выгрузили из вагона лошадей и послали конный отряд на шоссейную дорогу, ведущую из Ярославля в Данилов, чтобы её перекрыть для противника. Она была за километр от железной дороги. Возглавил конный отряд Громов, а Талов остался командовать основным отрядом.
Сержпинский раньше никогда не сталкивался с Алексеем Таловым, и видел его в этот день впервые. Своим поведением Алексей внушал доверие окружающим людям. С первых минут знакомства с ним, Сергей почувствовал сильный характер этого человека, и в то же время он был скромным и не грубым в общении с товарищами.
Паровоз стоял на железнодорожной колее, проходящей среди леса. Светило жаркое солнце и ничто не предвещало опасности. Люди в вагонах успокоились и стали ужинать, большинство грызли куски чёрствого хлеба, взятого наспех из дома. Алексей стал чистить варёное яйцо, а сидящий рядом с ним парнишка голодными глазами смотрел на него. Талов заметил это и протянул ему яйцо:
- На, поешь.
- А ты? – растерялся парнишка.
- У меня ещё есть.
Другие ополченцы по примеру командира тоже стали делиться продуктами с товарищами. В вагоне вкусно запахло свежими огурцами. У многих Даниловцев в парниках они уже росли. Во время ожидания прибытия поезда с подкреплением из Вологды, начались беседы и обсуждение последних событий. Парни задавали вопросы Алексею Талову. Их в первую очередь волновало, что хотят мятежники, чего добиваются? А он им объяснял:
- Мятеж подняли бывшие царские офицеры. Они хотят вернуть свои привилегии, установить старые порядки. Коммунисты же борются за право простого человека жить по-человечески. Мы хотим дать людям свободу и равноправие.
- Чем отличаются эсеры от большевиков? – задали следующий вопрос.
- Раньше эсеры были честными революционерами, союзниками коммунистов, - сказал Алексей, - но теперь их руководители продались англичанам и хотят продолжать войну с Германией. Простым людям эта война не нужна. Я сам два года воевал и знаю, что это такое.