Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 5 из 108



     - И какое впечатление он произвёл на вас? – спросил артист.

    - Очень хорошее впечатление. Несмотря на то, что он так возвысился, был окружён важными людьми, в том числе и льстецами, всё же сохранил себя простым интеллигентным человеком,  держался со мной на равных, обращался ко мне на «Вы».

     - Да-а, это удивительно! – воскликнул Голубев.- Я слышал от знающих людей, что царь обращался к министрам на «ты».

     - Но самое удивительное дальше, – продолжал Николай Николаевич. – Царь по моей просьбе помиловал государственного преступника.

      - Да как же это?

      - Получилось так, что к нам в маленький северный городок Тотьму прислали несколько человек террористов в ссылку.  Все они оказались не страшными, а напротив милыми интеллигентными людьми. Они заходили к нам в школу, познакомились со мной и учителями, помогали нам пилить дрова, делали всё, что мы попросим.  Иногда я стал их приглашать к себе домой на чашку чая. У нас мы играли в шахматы, в лото  и другие настольные игры, беседовали на разные темы, штудировали иностранные языки.  Особенно я сдружился с Борисом Савенковым и с Анатолием Луначарским. Они отлично играли в шахматы. С Луначарским в ссылку приехала его жена, очень обаятельная и образованная женщина. Но  вскоре она  серьёзно заболела: местный врач подозревал у неё туберкулёз. Анатолий Васильевич тоже от неё заразился.  Летом 1904 года я поехал к царю на поклон, просить о помиловании Луначарского.  Ему запрещалось ехать с женой в Петербург к хорошим врачам. Царь принял меня без очереди, как старого приятеля, но помиловать революционера вначале отказался, тем более что начались революционные события: стрельба в разных городах, восстания крестьян. Мы с ним долго беседовали,  думали, как выйти из этой ситуации. Царь при мне говорил по этому поводу с министром внутренних дел. Я дал Луначарскому хорошую характеристику, и, наконец,   царь   решился его помиловать.

    - Непонятно, как вы с такими связями оказались в глуши, в местах для ссыльных? – с   нескрываемым удивлением спросил  Голубев.

    - Я по своим убеждениям  «народник», – пояснил Николай Николаевич. – Считаю, что бедность простого народа происходит из-за неграмотности. В этом я убедил и свою супругу. Чтобы победить бедность, надо ликвидировать неграмотность. Кроме того я люблю заниматься рисованием и живописью, а в Тотьме школа имеет художественный уклон. Мне всё равно, где жить, лишь бы заниматься любимым делом. Теперь, по причине моей болезни, я живу с семьёй в Петербурге, то есть в Петрограде.  По старой привычке я забываю, что он теперь Петроград.

     Николай Николаевич, после этих слов, встал из-за стола и, с подчёркнутым почтением, сказал:

     - Извините господа, мне надо идти, супруга ждёт. Она послала  сына за мной. А газету оставляю вам, желаю приятно провести вечер.

    - Как жаль, что вы уходите! – Вскочил с места Голубев, – Было интересно с вами побеседовать. Когда встретимся завтра?

     -  К сожалению, завтра мы отъезжаем домой, с утра пораньше.  Экипаж до вокзала мы уже заранее заказали.

     Пожав на прощание приятелям руки, и, выслушав ещё несколько пожеланий, Николай Николаевич  вместе  с  сыном  вышли  из павильона.  

     На пляже по-прежнему было многолюдно, везде на песке лежали отдыхающие, многие бродили между ними, одни заходили в воду, другие, искупавшись, возвращались обратно. Тем временем, солнце уже опускалось к горизонту. Жара утихала. На морском горизонте показался военный корабль. Люди обратили на него внимание и спорили: наш это корабль или турецкий. Многие опасались, не начались бы военные действия в Крыму. Ведь Турция воевала на стороне немцев.



       Евпраксия Павловна  давно приготовила на костре рыбу и ждала с нетерпением мужа. В мыслях она ругала его за то, что долго не идёт. Костёр совсем погас, когда на пологий берег стали подниматься отец с сыном.

       Тринадцатилетний Павлик и шестилетний Глеб побежали им на встречу, в шутку сообщая, что рыбу они всю съели, и  опоздавшим  ничего не осталось.

      - Ну ладно, переживём и без рыбы, – весело сказал отец.

      - Извини, Планечка, что мы задержались, - поцеловал он руку жене, которая с мрачным видом сидела у прогоревшего костра.

      - Не извиню. Ты же знаешь, что завтра рано надо вставать. А вещи у нас ещё не собраны.

     - Мама, не сердись на папу, давайте уже есть рыбу, – прижавшись к матери, попросил Глеб.

     Евпраксия Павловна погладила сына по головке, лицо её сразу подобрело, и она вынула из золы чёрную головешку.

      - Где же рыба? – шутливым тоном спросил муж.

      - Сейчас увидишь.

      Она стала ковырять ножом головешку, счищать с неё  гарь и внутри оказалась запечённая в тесте рыба. Таким же способом её родители раньше часто готовили рыбу и куриное мясо на природе. 

      Рыбы в золе было много, так что все наелись досыта. После рыбы захотелось пить. Павлик  разжёг заново костёр, и языки пламени уже лизали котелок с чаем.  Пока он не закипел, Сергей спросил отца:

     - Ты не знаешь, папа, откуда взялась наша фамилия? Мне она очень не нравится.

     - Почему вдруг не нравится? – удивился отец.