Слова, слова, слова

«МИНИСТР МАГИИ УБИТ», с изумлением прочел он, и взгляд невольно побежал по строчкам дальше: «…горем, потому что не купил внуку наш Набор Невероятных Негодяйств! Лучшие рождественские подарки для юных телом и душой! Клыкастые фрисби, шуточные шахматы, взрывчатые леденцы, живые игрушки и многое другое в Зонко!».

Ньют помнил этот магазин. Он впервые зашел туда в свой последний хогсмидский выходной, вместе с Литой, просто потому, что тогда ему особенно хотелось быть таким же, как все: обожать розыгрыши, тайком пробовать огневиски и знать, что сказать или сделать, когда Лита смеется над его совсем несмешной попыткой пошутить и кажется, что он вот-вот лопнет разом от восторга и от страха. Они купили в «Зонко» взрыв-карты, а потом, совсем замерзшие, отправились в «Три метлы».

- Саламандер, каким чудом ты привел девчонку в паб, а не в зверинец?

- Отстань от него, Кэрроу! Вашей Лестрейндж в зверинце и место, в террариуме!

Он тогда впервые в жизни подрался, и не сказать чтобы успешно: закончился тот день в больничном крыле. Лита пришла навестить его, и тогда оказалось, что в «Трех метлах» он сломал не только пальцы, но и что-то еще: они с Литой сидели рядом, но разговор больше не получался сам собой, и в этой непонятной тишине он слышал ее дыхание, а ее лицо — оно заполнило для него всю палату, словно она была оккамием… А затем распахнулась дверь, профессор Дамблдор на пороге очень любезно справился о его здоровье. И все кончилось.

Очнувшись от воспоминаний, Ньют сунул газету в карман, подхватил Джонни на руки и трансгрессировал в Хогсмид.

Час был поздний, но «Зонко» еще не закрывался, встречая предрождествеснкий наплыв покупателей. Дождавшись, пока мужчина с коробкой фейерверков оплатит свою покупку, и шаря по карманам в поисках фотографии Литы, Ньют обратился к улыбчивой даме за прилавком:

— Простите, не заходила ли к вам моя подруга? Дело в том, что... Мне нужно купить подарок для племянника. — Образ этого вымышленного племянника с необычайной ясностью предстал его глазам: малолетняя копия Тесея, снисходительно оглядывающая витрины с игрушками и заявляющая, что уже слишком взрослая для всего этого. — Она тоже собиралась купить ему что-то, и... Не хотелось бы подарить одно и то же, вы понимаете!.. — Наконец отыскав фотографию, Ньют показал ее продавщице и добавил: — Возможно, с ней был мужчина, брюнет.

Женщина взглянула на фотографию и задумчиво наморщила лоб.

— О, да, я их помню. Выбирайте смело, сэр, они купили подарки только для девочек. Взгляните-ка на это! Как вам? Почти что настоящий «Нимбус»! Любой мальчуган придет в восторг!

— Э... Да, спасибо. А что они купили? Мои друзья.

— Принцессу Маргариту. Это кукла, они все там, на втором этаже, — пояснила хозяйка. — И плюшевого пони.

— А почему плюшевый пони — непременно для девочки? — удивился Ньют.

— Тот джентльмен заказал доставить его для мисс Лестрейндж. — Женщина заговорщически понизила голос. — Я запомнила, такую-то фамилию!.. Еще удивилась, что он лошадку выбрал, а не...

Она говорила что-то еще, но Ньют не слушал. Что за ерунда получается? Лита пришла сюда выбрать подарок самой себе? Нет, наверное, есть и другие мисс Лестрейндж, такой древний род наверняка имеет много ветвей, он просто никогда не спрашивал Литу об этом... «Ты знаешь ее друзей, ее любимые места для прогулок?». Так может, она всего лишь встретилась с каким-то другом семьи, и тот позвал ее помочь ему выбрать подарки родственникам? А теперь она гостит у этих самых родственников, смотрит, как маленькая мисс Лестрейндж играет с новым пони, и все с ней хорошо? Но почему она не сказала, что встречается с другом, что собирается к родным?

Может, потому что он никогда ее ни о чем не спрашивал?

- Простите, мэм, э… У вас нет здесь чего-нибудь живого? – обратился Ньют к продавщице. – Карликовых пушистиков, может быть?

Женщина закивала.

- На втором этаже, слева от двери. Вы правы, дети обожают их, это будет отменный подарок! Кажется, еще оставался один ярко-красный, в самый раз для Рождества.

Вслед за ней Ньют поднялся по крутой спиральной лесенке на второй этаж магазина. В отличие от первого этажа, посвященного розыгрышам, шуточным и порой не вполне безопасным развлечениям и играм для детей постарше, здесь на полках стояли игрушки для совсем юных покупателей. Ньют заметил между двумя узкими окнами витрину с куклами, а рядом с ней в высокой клетке перекатывались попискивающие клубочки пуха.

- Вот он красный, остался! – обрадовалась хозяйка.

- Отлично, я всех их беру, – не глядя объявил Ньют, по очереди заглянув в оба окна и прикинув расстояние от пушистиков до кукол. Мерлин знает, будет ли толк, но ничего другого не оставалось.

- Все двенадцать? – опешила продавщица.

— Да, да, спасибо. Простите, я немного спешу!..

Пару минут спустя Ньют вышел из «Зонко» к нетерпеливо залаявшему Джонни.

— С Рождеством! – донесся ему вслед прочувствованный возглас продавщицы. – Вы– лучший дядюшка на свете!

Вернувшись домой и торопливо заглянув проведать перитона со сломанной ногой, Ньют поставил на стол клетку с новоприобретенными пушистиками и внимательно всмотрелся в каждого. Выбрав самого шустрого, он осторожно извлек его из клетки и посадил себе на ладонь. Кончик волшебной палочки, наверное, был немногим меньше всего тела этого зверька, но Ньют очень постарался отыскать среди пушистого меха его голову. Сосредоточившись и сам не зная, что его ждет, он закрыл глаза и прошептал:

— Легиллименс.

Взрыв ослепительного зелено-желтого света, грохот, свист, звон – в голове у него будто разразилась какая-то сумасшедшая гроза вместе с землетрясением и ураганом. Не получалось даже дышать, воздух был неподвижный и густой, как смола. Мир полетел кувырком, что-то касалось его, со всех сторон звучали голоса, но почему-то слов было не понять. Раздирающий уши шум стал громче, в желто-зеленом облаке мелькнуло что-то знакомое, и еще раз. Он почувствовал на себе чей-то взгляд и испугался, а затем его охватили тепло и восторг. Голова лопалась от бессчетных оттенков звука и запаха вокруг.