Страница 19 из 20
Глава 9
Госпожа Дюбарри организует заговор против Революции
Хотя у нее была возможность уехать в эмиграцию и спокойно дожить до старости, бывшая фаворитка пожертвовала собой за дело монархии.
11 января 1791 года издатели газет передавали друг другу новость, которая заставила завистливо вздыхать многих женщин.
Накануне ночью воры, пробравшись в замок Лувесьен близ Марли, похитили шкатулку с драгоценностями, одно только перечисление которых напоминало сказку.
Из дома в дом добрые люди передавали друг другу эту новость:
– Вероятно, – говорили обыватели, – среди украденных вещей были и роза, сделанная из пятидесяти восьми бриллиантов… колье из двухсот мелких жемчужин с бриллиантом размером с куриное яйцо…
Комментарии были весьма и весьма тенденциозными:
– Воры правильно сделали! – говорили мужчины. – Обладать такими сокровищами в наше время равносильно преступлению против родины.
Женщины в своих высказываниях были еще более категоричны:
– Это – оскорбление народа! Только шлюха может иметь такие украшения!
Люди распалялись, и каждый в конечном счете требовал отправить на гильотину… не грабителей, а жертву этого необычайного ограбления.
А жертвой была госпожа Дюбарри…
О бывшей фаворитке Людовика XV почти не вспоминали начиная с 10 мая 1774 года. Именно в этот день, спустя всего десять часов после смерти «Желанного» короля, она по приказу Людовика XVI была отправлена в ссылку. Преодолев, не прекращая рыдать, двадцать лье, она скрылась в аббатстве Понт-о-Дам, где набожные монашки в первые дни ее пребывания не смели взглянуть ей в лицо, предпочитая разглядывать ее с помощью зеркала…
Убедившись в том, что в лице ее не было видно черт дьявола, чего они так опасались, эти добрые женщины начали восторгаться ее красотой.
Со временем, окончательно побежденные очарованием и нежностью графини, они осмелели до того, что начали с ней разговаривать. После чего стали делать все от них зависящее для того, чтобы облегчить ее жизнь в ссылке.
Заключение ее длилось вплоть до июня 1775 года, когда госпожа Дюбарри, уже свыкшаяся с монастырской жизнью, получила от короля разрешение покинуть Понт-о-Дам и поселиться в Лувесьене.
Там она стала любовницей Луи-Эркюля-Тимолеона де Бриссака, герцога де Косее, подполковника Швейцарской гвардии и губернатора Парижа. Это был голубоглазый дворянин, мужская сила которого как нельзя лучше подходила пылкому темпераменту прекрасной графини. Затем госпожа Дюбарри познакомилась с владельцем замка в окрестностях Лувесьена, Анри Сеймуром, отпрыском славного семейства Сомерсетов. Она влюбилась в него при первой же встрече.
Однажды она послала ему записку, которая была предвестницей наслаждения:
«Уверенность в Вашей нежности, мой ласковый друг, наполняет счастьем мою жизнь. Поверьте, сердцу моему эти два дня показались очень долгими, и, что будь на то моя воля, я без колебаний и жалости сократила бы их. Жду Вас с нетерпением и полностью принадлежащей Вам душой и надеюсь, что Вы ничего иного не желаете…
Прощайте, я – Ваша. Четверг, в два часа…»
А уже в следующую субботу Анри Сеймуру довелось на бархатном стеганом одеяле отведать сказочных чар этой, столь любезно подаренной ему души…
И с той поры, принадлежа одновременно двум мужчинам, которых одинаково любила, госпожа Дюбарри зажила довольно насыщенной чувствами жизнью. С большой ловкостью она умудрялась жить одновременно и с герцогом, и с графом. А те, вполне понятно, с исключительной любезностью ненавидели друг друга. Утром она писала Сеймуру:
«Если бы сердце мое могло позволить сделать это, Вы получили бы от меня коротенькую записку и потом стали бы меня упрекать; я так устала, написав только что четыре больших письма, что у меня нет сил кроме как на то, чтобы написать Ваму что я Вас люблю. Завтра я объясню Вам, что именно помешало мне встретиться с Вами, но, поверьте, что бы Вы ни подумали об этом, Вы останетесь единственным другом моего сердца. Прощайте, нет сил говорить Вам больше…»
Что, однако же, не помешало ей принять на другой день в постель герцога де Бриссака. Но, едва тот ушел, она очень «честно» написала Сеймуру:
«Сегодня я в Париж не приеду, поскольку то лицо, на встречу с которым я должна была ехать, само прибыло сюда, едва Вы ушли. Этот визит поставил меня в очень неловкое положение, поскольку я полагаю, что он был как-то связан с Вами. Прощайте, жду Вас с нетерпением и бьющимся сердцем, которое всецело принадлежит Вам и которое, несмотря на несправедливость с Вашей стороны, чувствует, что никому больше принадлежать не может. Я думаю только о Вас, говорю Вам это снова и снова. И жалею лишь только о том, что лишена возможности говорить Вам это ежесекундно…»
Кончилось все это тем, что Анри Сеймур стал что-то подозревать, а вскоре вежливо, но твердо порвал с ней. И тогда госпожа Дюбарри, с сожалением понимая, что от нее уходит половина ее удовольствий, написала ему вот такое милое письмо:
«Нет смысла говорить Вам о моей нежности и моей чувствительности: Вам это хорошо известно. Но Вы не знаете, как мне тяжело. Вы не снизошли до того, чтобы попытаться успокоить боль моей души… Сердце мое страдает; но я наберусь терпения и отваги для того, чтобы его унять… Прощайте же и верьте в то, что Вы – единственный человек, которым занято мое бедное сердце.
Среда, в полночь».
После чего она отправилась с герцогом де Бриссаком в небольшое путешествие по Нормандии. Герцог был очень счастлив тем, что мог показать своим друзьям, что «он получает удовольствия в том месте, которое было облагорожено пребыванием короля Франции…»
В 1789 году госпожа Дюбарри, которая на протяжении девяти лет пользовалась всеми привилегиями монархии, с чисто женской непоследовательностью проявила себя чуть ли не сторонницей новых идей. Одно время она принадлежала к партии Неккера, защищала философов, экономистов, ей нравилось предаваться мечтам об идеальной демократии, читая Руссо, почитателем которого был и герцог де Бриссак.
Увы! Для того чтобы обрести счастье, народ стремительно пошел по пути, которого никак не мог предвидеть по простоте своей автор «Общественного договора». Поскольку вокруг людям с легкостью перерезали горло во имя справедливости и свободы, графиня пришла к выводу о том, что философская система была далека от совершенства и время ее еще не пришло. А потом случилось происшествие, после которого она окончательно отошла от революционеров.
Случилось так, что после падения Бастилии де Бриссак был арестован в Дюртеле близ Флеш. И арестовавшие его «патриоты» стали размышлять над тем, не должны ли они были отрубить ему голову.
– В чем вы меня обвиняете? – спросил их герцог. – В чем состоит моя вина?
– Аристократ всегда в чем-нибудь виновен, – ответил ему какой-то пьяный.
К счастью, кому-то из них пришло в голову направить гонца в Париж для того, чтобы спросить у властей, каким способом следовало убить господина де Бриссака. На другой день патриотам было доставлено письмо с приказом немедленно отпустить на свободу губернатора Парижа…
Это происшествие потрясло графиню, и с той поры она стала ярой противницей Революции.
Дрожа от страха и переживая за своего любовника, она стала требовать, чтобы тот ежедневно навещал ее или присылал письма для того, чтобы ее успокоить. Бриссак, занимавший в то время должность Главного раздатчика хлеба, жил в Тюильри. Однако же он подчинялся этой нежной тирании и каждый день ездил из Парижа в Лувесьен.