Страница 9 из 21
Наряженные в такие, прямо скажем, условные одеяния, дамы во время танцев прижимались к своим кавалерам всем телом и терлись о них до тех пор, пока какая-нибудь добрая душа не задувала канделябры…
И тогда «чаровницы» и «щеголи» ложились на пол и, забыв на некоторое время очарование ригодона42, познавали радость наслаждения, исполняя самый древний танец в мире…
Вполне естественно, что Жозефина предпочитала эту «сладкую» жизнь суровой походной жизни, уготованной ей Наполеоном. В середине июня она все еще продолжала находиться в Париже. Тогда Бонапарт, не в силах более сдерживать «охваченные пламенем чувства»43, объявил всем, что намеревается бросить Итальянскую армию и отправиться в Париж.
Весть об этом повергла военного министра Карно в неописуемый ужас. Он бросился к Баррасу и попросил его убедить Жозефину в необходимости срочного отъезда в Италию.
Член Директории отправился на улицу Шантрен и застал свою бывшую любовницу в постели с Ипполитом Шарлем.
– Директория только что приняла решение о выдаче вам паспортов для выезда в Италию, – сказал он. – Вы выезжаете завтра.
Жозефина зарыдала:
– Вы ведь знаете Бонапарта. Он начнет задавать мне тысячи вопросов о причинах задержки моего приезда. Его гнев будет ужасен… Особенно когда он обнаружит, что я вовсе не беременна, как сообщила ему… Что я ему скажу на это? Вы должны дать мне какую-нибудь бумагу, подтверждающую то, что я не могла покинуть Париж и что в этом мне препятствовали вы…
Баррас согласился, и вечером того же дня Жозефина получила с посыльным этот необычный сертификат, который должен был рассеять подозрения Бонапарта.
«Директория, возражавшая против отъезда гражданки Бонапарт из опасения, что то внимание и те заботы, которые будет оказывать ей ее муж, отвлекут его от дел, к которым призывают его слава и спасение Отчизны, решила, что указанная гражданка уедет к Вам только после того, как Вы возьмете Милан. Поскольку город сей Вы взяли, у нас больше нет никаких возражений против ее отъезда. Мы надеемся, что мирта, которой она украшает свою голову, нс сможет превзойти лавры, которые Победа уже возложила на Вашу голову».
Имея на руках такую официальную бумагу, Жозефина могла без опасений встретиться с тем, кого эмигранты уже начали называть «генерал Корнапарт»44.
26 июня, отужинав с Баррасом в Люксембургском дворце, Жозефина села в карету и отправилась к мужу со слезами на глазах, «как если бы отправлялась на казнь».
Кроме нее в карете находились Жозеф Бонапарт, Жюно, красивая горничная Жозефины Луиза Компуэн и, разумеется, Ипполит Шарль…
С самой первой ночи эта поездка превратилась для Жозефины и ее любовника в свадебное путешествие. Нисколько не стесняясь присутствия брата Наполеона, они на каждом привале устремлялись в отведенную для них комнату и там с безумной страстью предавались удовольствию с помощью тех средств, которые дала им природа. В это же самое время Жюно не терял времени даром с Луизой Компуэн…
А тем временем в Милане Бонапарт с успехом отбивал яростные атаки прекрасных итальянок, так желавших соблазнить героя.
Из-за любви к Жозефине, которая, как он полагал, хранила ему верность, он отверг притязания знаменитой певицы Грассины, которая хотела подарить ему, по выражению Салицети, свое «контр-до»45.
Но по ночам ему приходилось принимать холодные ванны…
Глава 4
Бонапарт хочет расстрелять любовника Жозефины
Есть выстрелы в сердце, которые проходят мимо…
Вечером 9 июля перед ступенями дворца Сербеллони в Милане остановились три побелевшие от пыли кареты.
Десятитысячная толпа, собравшаяся перед громадным зданием президента Цизальпинской республики для того, чтобы увидеть жену генерала Бонапарта, испустила такой громкий вопль, что, по выражению некоего автора мемуаров, обладавшего богатой фантазией, «затряслись мраморные плиты»…
Позеленев от страха и забившись в угол кареты, Жозефина судорожно вцепилась в руку Ипполита Шарля:
– Что им от меня нужно? – прошептала она.
Жюно посмотрел на нее с некоторым удивлением:
– Народ приветствует вас, мадам!
Эта простая фраза должна была бы дать креолке понять, что за истекшие три месяца в жизни ее произошли необычайные перемены. Став в марте женой маленького генерала, казалось бы, без большого будущего, она в начале июля была уже равна королеве… Будучи человеком ограниченным, Жозефина, привыкшая к постоянным пошлым комплиментам и немедленному исполнению всех своих желаний, нашла приятным то, что ее встречали с таким восторгом и почетом, но выводов из этого никаких сделать не смогла.
Улыбнувшись Ипполиту Шарлю, который, ничуть не смутясь, принял часть этих приветствий на свой счет и даже начал отвечать толпе взмахами руки, она сказала:
– Они очень милы!..
К карете подскочил один из гвардейцев. Он распахнул дверцу и помог Жозефине выйти из кареты. Она стала стараться вести себя как можно более величественно.
Раздался сигнал трубы, и все гвардейцы, «отдавая почести любви их генерала», выхватили из ножен свои клинки.
Слегка напуганный этим шумом и блеском, из кареты вылез Ипполит Шарль.
Недолго думая и нисколько не смущаясь, он двинулся следом за будущей императрицей, и та таким образом торжественно вступила во дворец Сербеллони в сопровождении своего любовника.
Бонапарт, которого боевые действия вынудили задержаться в Вероне, смог освободиться только через четыре дня. Отдав необходимые распоряжения об организации грандиозного праздника по случаю официального прибытия в Милан своей супруги, он галопом помчался в город. Соскочив с коня, он бросился обнимать Жозефину с такой страстью, что приятно удивил всех присутствовавших при этой их встрече.
После чего он проводил ее во дворец, где был организован шикарный прием.
Когда они шли великолепными галереями с колоннами, украшенными произведениями скульпторов, картинами, золотой инкрустацией, экзотическими цветами, книгами в богатых переплетах с драгоценными камнями, молодой генерал шепнул жене:
– Все это было доставлено сюда по моему приказу для тебя, Жозефина…
Креолка улыбнулась, подумав, что этот маленький Бонапарт был очень любезен и что она сможет жить здесь с Ипполитом в очень роскошной обстановке…
В самой большой галерее находилось около ста человек: офицеры, дипломаты, известные артисты, женщины в богатых нарядах. Увидев Жозефину, все поклонились.
– Вот твой двор! – сказал Бонапарт вполголоса.
И снова молодая женщина должна была почувствовать, что здесь к ней относились вовсе не так, как к жене обыкновенного генерала, и что эти люди соблюдают по отношению к ней правила придворного этикета, скорее достойные королевы, что все это – свидетельство необычайно высокого положения ее мужа…
Но опять Жозефина ничего не поняла. Все эти важные особы собрались здесь ради нее? Тем лучше, будет с кем поболтать. Она любезно улыбнулась посланнику короля Сардинии, папскому легату, представителям венецианского дожа, великому герцогу Тосканскому, герцогу Пармскому, герцогу Моденскому, физику Вольта…
И пока каждый из гостей почтительно склонялся перед ней, неисправимая Жозефина думала, что кое-кто из этих господ был довольно симпатичен и что кое-кем из них она охотно пополнила бы список своих любовников…
По окончании приема Бонапарт, «не способный себя более сдерживать», взяв жену за руку, увлек ее в комнату, которую собственноручно украсил для того, чтобы отпраздновать встречу.
Раздевшись с быстротой человека, желающего прийти на помощь утопающему, он стал срывать одежду с Жозефины: полетели в сторону юбки, захрустели косточки корсета, лопнули шнурки, затрещали кружева… Он остановился на мгновение лишь для того, чтобы поцеловать эту «маленькую белую упругую грудь», о которой мечтал так много недель…