Сладкое желание

– Не переживайте. Он, возможно, выглядит как ретивый жеребец, но он мой друг, – заверил он, отчетливо почувствовав охватившее ее беспокойство, но по-своему истолковав его причину. – Он безобиден. Даже если бы он и не был таким, я не позволил бы ему даже прикоснуться к вам.

От его слов у нее на душе стало тепло.

Она сглотнула и благодарно кивнула ему, хотя и чувствовала при этом страх, ибо Маркус продолжал приближаться к ним.

Нарастающее чувство тревоги заставило ее приоткрыть рот и приготовиться что-то сказать. У нее не было другого выбора.

Ее слова показались ей самой булыжниками, с грохотом покатившимися между ними.

– Помогите мне, – тихо произнесла она.

Приподняв подбородок, она уставилась на него умоляющим взглядом и настороженно ждала, как он отреагирует. Лорд Стрикленд был сейчас единственной надеждой Грасиэлы в ее отчаянном стремлении избежать общения с Маркусом.

Ей пришлось напрячь шею, чтобы можно было смотреть на него снизу вверх. Он что, всегда был таким высоким? И таким широкоплечим? И таким импозантным?…

Она слегка вздрогнула. Нет, он не был таким, когда она встретила его в первый раз. Он был тогда всего лишь подростком, еще только начинавшим превращаться в мужчину. Долговязым подростком с симпатичным лицом и ломающимся голосом. Она тогда – в возрасте восемнадцати лет – и сама была еще почти подростком.

Но это было целую вечность назад. Грасиэла тяжело вздохнула. Теперь они уже далеко не дети – ни она, ни он.

Отогнав от себя эти воспоминания, она нервно облизнула губы и тут вдруг услышала, как из-за ее спины пасынок сказал:

– Ну, если эта леди не возражает, я тоже не прочь с ней поразвлечься, Стрикленд.

Глава 4

«Querido Dios!» [2]

От таких шокирующих слов пасынка сердце у нее заколотилось с бешеной скоростью – так, что запульсировали жилки на шее. Ей было нужно срочно что-то предпринять.

Едва владея собой, она схватила Стрикленда за одежду.

– Помогите мне! – повторила она.

Эти ее слова прозвучали еле слышно, просто как какое-то дуновение ветерка. Но Стрикленд их услышал.

Он посмотрел сначала вниз, на ее побелевшие в суставах пальцы, а затем вновь на ее лицо. Наклонив голову и слегка прищурившись, он стал всматриваться в ее лицо:

– Ваш голос…

Она, выдохнув, кивнула. Она откроет ему правду относительно того, кто она такая. Да, откроет. Уж лучше открыть ее ему, чем Отенберри.

– Нельзя, чтобы он увидел меня здесь, лорд Стрикленд.

Выражение сомнения и удивления напрочь исчезло с его лица. Его глаза расширились и заблестели: он ее узнал. Он сделал движение к ней, в результате чего они почти прильнули друг к другу.

– Леди Отенберри? – прошептал лорд Стрикленд, и она почувствовала на своем лице тепло его дыхания. – Грасиэла? Что вы здесь делаете?

– Пожалуйста, вытащите меня отсюда. – В ее голосе чувствовалась крайняя степень отчаяния. – Нельзя, чтобы он увидел меня здесь, – повторила она, произнося каждое слово очень отчетливо и раздумывая при этом, следует ли ей приподнять свои юбки и броситься бежать прочь в том случае, если он откажется ей помочь. Возможно, это было бы каким-то безумием, но ее все больше охватывала паника, подавляющая здравый смысл.

Стрикленд внимательно посмотрел на ее лицо, а потом скользнул взглядом вдоль всего ее тела сверху вниз. Его глаза очень ярко поблескивали в темном коридоре, и она еще никогда прежде не видела такого блеска в его глазах.

Он схватил ее за руку. Не успела она осознать, что он вообще делает, как молодой человек увлек ее за собой и завел в ближайшую комнату. За их спинами, скрипнув, захлопнулась дверь.

Теперь они стояли в этом новом для них пространстве, молча таращась друг на друга. При этом он прислонился спиной к двери – так, как будто собирался противостоять Маркусу и не позволить ему зайти внутрь комнаты. Грасиэла, осознав это, почувствовала небольшое облегчение.

Стрикленд медленно покачал головой.

– Что вы здесь делаете? – Она еще никогда не слышала такой требовательности в его голосе. Впрочем, сейчас все в нем было каким-то необычным: и его манера говорить и смотреть, и упрекающий взгляд. – Это место – не для вас.

Она почувствовала, как ее охватывает раздражение. У нее мелькнула мысль, что он не сказал бы подобных слов мужчине одинакового с ней возраста. Неужели она такая старая и такая почтенная и он полагает, что у нее нет права здесь находиться?

Вне всякого сомнения, он приписал ее к определенной категории. К той категории бесполых существ, к которой относятся монашки и бабушки.

– Я имею полное право находиться здесь…

– В самом деле? Ну, если вы так уверены в своем праве находиться здесь, то тогда прошу вас, выйдите в коридор и пообщайтесь со своим пасынком.

Его слова прозвучали для нее как пощечина.

Он отошел от двери, схватился за ручку и начал открывать дверь.

Не отдавая себе отчета, она взвизгнула и, стремительно бросившись к нему, прижала молодого человека к двери, тем самым заставив его невольно закрыть ее.

– Нет! Не делайте этого.

Она тяжело задышала. Ее выдохи оказывались где-то на уровне его груди. Вот каким он был высоким! Даже в полумраке она смогла рассмотреть пульсирующую жилку на его горле. Будучи сама выше среднего роста, Грасиэла всегда ценила в мужчинах высокий рост.

Она подняла взгляд и посмотрела ему в глаза. Он наблюдал за ней, стоя абсолютно неподвижно. Вплотную к ней. Их тела касались друг друга. Их сердца бились в такт.

Такая близость была очень даже опасной… Однако Грасиэла ни за что на свете не смогла бы сделать шаг назад и оторваться от него. Она не смогла бы перестать смотреть в эти светлые серо-голубые глаза, которые сердито разглядывали ее. Она и это его сердитое выражение тоже раньше никогда не видела. Он всегда был очень вежливым и обходительным с ней. Идеальный в своем поведении джентльмен.

Его мрачное лицо и пристально смотрящие глаза зачаровывали ее. Она облизала губы, и он тут же перевел свой взгляд на них. Ей показалось, что его голубые глаза чуточку потемнели. А может, это просто освещение в комнате было слишком тусклым? Его взгляд скользнул ниже.

Она тоже быстренько опустила глаза, вспомнив о том, какой неприлично глубокий разрез у ее платья. Оттого что она так сильно прижалась к его телу, верхняя часть ее грудей стала сильно выпирать выше линии выреза. Грасиэла почувствовала, что ее лицо стало заливаться краской, а затем увидела, как начинает краснеть и довольно смуглая кожа ее грудей.

Соски ее грудей невольно напряглись внутри корсета.

У нее перехватило дух. Хотя он, наверное, не мог почувствовать и не мог догадаться, как сейчас ее тело предает ее (и рядом не с каким-нибудь другим мужчиной, а вот с ним!), она отпрянула назад.

Теперь, когда их стало разделять расстояние в три-четыре фута[3], они снова уставились друга на друга и стояли так, наверное, целую вечность. Ее сердце забилось сильнее и быстрее в ее сжатой корсетом груди. Груди, которая лишь несколько секунд назад прижималась к нему. Соски ее грудей по-прежнему были напряженными, как будто она все еще чувствовала, что прижимается к его телу.

При мысли о крепком мужском теле она обвела лорда Стрикленда быстрым взглядом и представила его себе… лежащим на ней и давящим на нее…

В то же мгновение она одернула себя, усилием воли заставив отбросить эту дерзкую мысль.

Однако жар, обжигающий щеки, стал еще более горячим.

Она сделала глубокий вдох. Это просто потому, подумала Грасиэла, что она оказалась здесь, в этом доме безнравственности, где в голову приходят такие – абсолютно недопустимые – мысли, причем не о ком-нибудь, а о лорде Стрикленде. А ведь он лучший друг ее пасынка и уже давнишний друг семьи. Даже если бы лорд Стрикленд и не был слишком молод для нее (а он для нее как раз таки слишком молод!), он все равно бы являлся абсолютно неподходящим кандидатом для флирта. Это было не просто неприемлемым… Это… Даже думать об этом… уже само по себе было с ее стороны проявлением извращенности. Он, наверное, пришел бы в ужас, если бы узнал о таких ее мыслях.

2

О возлюбленный Господь! (исп.)

3

Один фут приблизительно равен 30 сантиметрам.