Черная кровь

***

— А если посмотреть в сторону, они рассеиваются, видишь? — уточнила Энринна.

Они с Телль вернулись на улицу. Уже сейчас у Телль начали проявляться так называемые вампирские приспособления к охоте. Она начала лучше видеть и слышать, передвигаться бесшумнее.

А ещё теперь ей нужна была кровь, но об этом Энри пока молчала.

— Вижу, — согласилась Телль, а потом заметила: — Птицы поют.

— Да, — Энринна кивнула. — Птицы. С этим можно жить. Потом ты просто перестанешь обращать на такие особенности внимания.

Телль передернула плечами и заметила:

— В этом, кажется, даже есть свои плюсы.

Энринна улыбнулась и кивнула. А потом поинтересовалась:

— Мама ещё ничего не давала тебе?

Она опустила руку в карман плаща и нащупала небольшую баночку с кровью. На первое время Телль этого хватит, а Энри совершенно не обеднеет без этой крови — она привыкла использовать ее в малых количествах, поэтому запасы имелись.

— Она давала мне только предостережения, — Телль хмыкнула, изогнув светло-розовые губы.

— Возьми.

Баночка с кровью оказалась вытащенной наружу; в темноте она казалась темной и несколько зловещей.

— Это что? — недоуменно изогнула бровь Телль.

— Это кровь, — легко призналась Энри. — По несколько капель раз в три-пять дней. Когда начнет кружиться голова. В ней витамины, и без нее мы жить не можем.

— Кровь? — Телль фыркнула.

Энринна кивнула, внимательно наблюдая за ней. Сама вира была с детства приученной к тому, что когда-то ей придется употреблять кровь, чтобы выжить. Но для Телль, конечно, это могло стать удивлением, если не шоком…

— Человеческая? — все ещё не веря, уточнила она.

Энри кивнула и произнесла:

— Её выдают маги. Определенная порция — законсервированная, один раз в месяц.

— Смешно, — отозвалась Телль с равнодушием.

На самом деле Энри видела, что ей было страшно. Так же страшно, как когда-то Энринне охотиться за той кошкой, пожертвовать которой в итоге она так и не смогла.

— Главное — не злоупотребляй ей. Всего лишь пара капель. Хорошо, Телль?

Девушка ничего не ответила. Вместо этого она спросила:

— Когда будет следующая встреча?

Сердце Энринны вновь забилось в бешеном темпе. Телль хочет встретиться с Энри ещё раз? Надеется, что Энринна сможет рассказать ей ещё что-то?

А она сможет. Слова слишком долго сидели внутри взаперти и сейчас готовы были засиять красными искрами, взлететь черными перьями, ранить стальным клинком…

— Когда тебе удобно, — ответила Энринна. — Я тут всегда, кроме ночи.

Телль кивнула, и в следующий момент она уже возвращалась обратно.

Глава 7

— Кажется, я говорила тебе.

Слова метались в воздухе, как хлысты; и ранили они больно, задевая и так побитое сердце, и каждый удар заставлял страдать сильнее прежнего.

Энри опустила голову, не в силах что-то сказать. А что тут скажешь? Что она была неправа?

Но она была права.

— Осталась ещё одна, — она, наконец, подняла глаза. Заставила себя поднять. Энри уже один раз проиграла эту борьбу, и проиграть во второй раз она себе не позволит.

— Кажется, она узнала достаточно.

— Ещё одна, — категорично заявила Энринна.

— И завтра ты уезжаешь?

— И завтра я уезжаю.

Договор, кажется, продолжал лежать в кармане плаща. Энри изредка дотрагивалась до него ладонью и тут же отдергивала ее, как прокажённую. Вира не хотела вспоминать об этой мерзкой бумажке. Но приходилось — хотя бы тогда, когда к ней приходила Телль.

И тогда, когда она улыбалась. Шутила. Делилась ссорой, которая произошла между ней и подружкой. Телль приняла Энринну. А ведь вира даже и мечтать о таком не могла!

— Мне нужен договор, — напомнила Дини.

— Чтобы вы вышвырнули меня из города в следующее грио?

Энринна тяжело вздохнула.

Дини стояла перед ней как всегда идеальная, в сером прямом платье и с нитью белоснежного жемчуга на шее. Она зачем-то вызвала Энри сюда, в это здание, которое вира отыскала с огромным трудом. Не могла прийти сама? Решила покрасоваться? Показать свою власть?

Её, эту власть, Энри не ощущала. Зато запах затхлости, старинности — вполне.

За спиной магички виднелись зеленые растения. Не могла она забрать капельку цвета у них, что ли?

— Ты слишком плохого обо мне мнения, — Дини рассмеялась, качнув головой. — Я — не злодейка. Я просто хочу, чтобы все шло своим чередом. Ты зря привязала к себе Телль.

— Я лишь хотела помочь.

— Нет. Ты хотела сделать лучше только себе. Встретиться с доченькой после стольких лет разлуки, чтобы потом бросить ее — как это благородно, не правда ли? Или ты хочешь сказать, что еще и переписку с Телль вести будешь?

Энринна опустила взгляд на ладони, частично прикрытые мелкими черными кружевами.

Помнится, несколько дней назад на них красовалось кольцо, подаренное Лэром. А потом оно стало красоваться в кармане у мага. Мага, совершенно не понявшего претензии Энринны, которая всего лишь пыталась его защитить, и пообещавшего прийти ещё.

Больше он в обитель виры не заглядывал.

А Энри очень хотелось с ним попрощаться. Ведь шел последний день ее пребывания в Ринее. Она прожила в ней чуть меньше, чем в Кровавом замке, и все равно успела привязаться к этому гордому городу с серым небом, каменными плитками и яркими листьями, которые виднеются через окно: они кружатся, кружатся, а самые любопытные из них пытаются заглянуть внутрь и выведать все тайны.

— Я не понимаю, — резко заявила Энринна.

— Что именно?

— Почему вы, госпожа Дини, не можете меня понять.

Та рассмеялась вновь. Энри что, сегодня выглядит настолько забавно? Пора ей подрабатывать шутом. Все равно сегодня заканчивается ее ремесло в области трав.

Она смахнула с лица серую прядку, которая неизвестно каким образом там оказалась, выбившись из идеального хвоста, и заметила:

— Я понимаю тебя. Но жалости на всех вир на меня не хватит.

— А на скольких хватит? — спросила Энринна, смотря прямо в глаза.

Она и ее запомнит, эту Дини. Может быть, она вытеснит один из тех немногих эпизодов, что остался у Энринны от Венитора. Или частичку Лэра, так похожего на закатное солнце. Или желто-зеленые глаза первой и единственной кошки Энринны.

А, может, Дини станет занимать в ее душе отдельный уголок. Почетный, окруженный стальным светом фонарей. Ведь она — та, кто воспитала ее дочь.

А дети, как известно, хотя бы наполовину отражения родителей.

Если бы Телль выросла вместе с Энринной, кто знает, была бы она такой решительной, бойкой, самоуверенной, какая она есть сейчас?

— Только на одну, — ответила Дини, проследовав к окну, от которого отходило неясное белое сияние. — На дочь.

— Это хорошо, — только и заметила Энри.

Это действительно хорошо.

Телль будет под присмотром.

— Я могу идти?

— Завтра, перед твоим отъездом, я жду договор, — напомнила Дини, не давая прямого ответа.

Ответ был Энринне не нужен.

Она стремглав выбежала из этого неуютного затхлого дома. Ей нужно многое успеть, а времени остается все меньше…

И Энри интуитивно двинулась в ту сторону, где была лишь однажды.

***

Подчерк у Телль был идеально-каллиграфический: ряд букв рисовался под одним наклоном, не подскакивал, не съезжал вниз и походил, скорее, на что-то печатное. Видела она такое — в том городе, Норде, где она жила ранее, уже давно работали печатные станки.

Телль сидел за столом ровно: осанка у нее всегда была превосходной. Магичке не приходилось наклоняться над столом, чтобы видеть буквы — из-за плохого зрения она никогда не страдала, а уж сейчас…

Она перевела взгляд на широкое светлое окно, завешенное ажурными белыми шторами, приметила на ряд красивых домов и сосредоточилась на одной-единственной детали: нелепом флюгере в виде диковинной птицы с большими крыльями. Она отлично могла разглядеть любое металлическое перо или глаза с отходящими от них стрелками-завитками. И даже увидеть то, что находится за ним.