Черная кровь

Город назначил встречу виры и ее дочери спустя семнадцать лет.

Наверное, ему не терпелось увидеть очередное представление. На деревьях, словно насмехаясь, каркали вороны, верные слуги тьмы. Даже сама госпожа Тьма, постоянная гостья Ринеи, кажется, решила понаблюдать за вирой.

Энринна шла, ощущая ответственность, возложенную на ее хрупкие плечи, шепот ветра за спиной, усмешки ворон и любопытствующие вздохи Тьмы. Она не оборачивалась; ей просто было не до того, чтобы оборачиваться, и потому Энри упорно шла вперед.

Она расскажет своей дочери всю правду.

Кованые ворота в ожидании приоткрылись, и Энринна смело проследовала внутрь двора. Он был почти такой же, как у Венитора: просторный, с высокими красивыми деревьями, покрытыми яркими листьями, которые под светом фонарей выделялись особенно ярко. И Энри поняла вдруг, что у нее все получится. Ведь Вен — он рядом, всегда в ее душе, и он сможет подсказать. Помочь.

Он всегда помогал.

Этому магу можно было доверять, словно самой себе. Ведь именно он тогда спас Энринну от наказания и от гибели.

Вен обязательно подскажет верный путь, ведь Энринна любит его, несмотря ни на что.

Она поднялась по белому крыльцу с аккуратными перилами, встала перед такой же белой дверью, сверху украшенной сушеными травами, и уверенно постучала в дверь.

Там, в доме, послышалась возня, но дверь никто открывать не спешил. Может быть, они заметили Энринну через окно и решили, что им не нужна такая гостья?

Дверь все-таки распахнулась, и из-за нее выглянула женщина лет пятидесяти с глубокими морщинами и круглыми очками. Она, одетая в строгое платье, смотрела тоже со всей строгостью. И голос ее звучал несколько раздраженно, когда она спрашивала:

— Что вам нужно?

— Поговорить с дочерью госпожи Дини, — призналась Энринна.

Женщина смерила ее внимательным взглядом, сделала какие-то свои собственные выводы и поинтересовалась:

— Зачем вам Телль?

Телль… Так ее зовут? Словно капля воды падает в лужу при дожде или весенняя капель тарабанит по каменным плиткам. Легко и очаровательно. Они красиво назвали ее.

— Госпожа Дини знает.

Энринна взглянула женщине прямо в глаза, и та с недовольством отвернулась.

— Госпожи Дини дома ещё нет. Они вместе с мужем заняты.

Значит, у Телль есть ещё и отец. Чужой отец и чужая мать…

— Позовите Телль, пожалуйста.

Женщина категорично задрала нос и произнесла:

— Ждите здесь.

Дверь с громким хлопком закрылась, и вороны на деревьях рассмеялись. Тьма плотнее прижалась к Энринне, будто хотела прошептать, что все обязательно будет хорошо. А Ринея сохраняла царское хладнокровие.

Вира отдернула полы плаща и продолжила ждать.

Холод обступал ее со всех сторон, и поэтому периодически Энринна передергивала плечами.

Дверь, наверное, открылась не раньше, чем через три или четыре грио, поэтому служанка очень удивилась, когда обнаружила, что Энри остается на месте. Но она быстро отдернула себя и объявила:

— Телль сейчас придет. Вас как звать-то?

— Риной, — протянула Энри.

Энринна заглянула внутрь, краем глаза отмечая, что дом выглядит так, словно предназначен для кукол, не только снаружи, но и внутри. Лакированная мебель, фиолетовые обои на стенах, паркет, лестница, ведущая на второй этаж и застеленная ковром — все это создавало ощущение богатства хозяев.

Неудивительно, что Телль относилась ко всем несколько свысока.

И все-таки как звучит ее имя!

Энри заметила движение со стороны лестницы: в ее сторону направлялось синее пятно, и вира замерла, стараясь уследить за каждым движением приближающейся девушки.

Телль.

Телль, одетая в простое прямое платье до колен с короткими рукавами, которое только подчеркивало все ее красоту. Телль с черными волосами, длинными, как у ее матери в юности, и серыми, до боли родными серыми глазами, которые принадлежали Венитору.

У их дочки были его глаза.

Энри ведь и запомнила их такими, и за время, прошедшее после расставания, эти глаза не изменили своей окраски.

О чем ещё можно мечтать?

Приблизившись, Телль посмотрела на Энринну с недовольством, а потом обратилась к служанке:

— Почему ты не впускаешь ее внутрь? Мне холодно.

Энринна сделала шаг вперед, переступила порог этого кукольного дома, и дверь, соединяющая ее с тьмой, воронами и Ринеей, захлопнулась. Теперь Энри находилась в тепле и уюте.

Служанка быстро отошла в сторону, и Телль спросила:

— Что вам от меня нужно?

Сейчас она стояла как никогда близко. И именно сейчас Энри могла замечать в ней то собственные черты, то черты Венитора.

— Поговорить.

— Я — не благотворительный фонд. Он — в другой стороне. И почему-то я не верю, что у вас ко мне действительно важный разговор.

Кажется, признаки вампиров ещё не начали проявляться: внешне Телль выглядела хорошо. Или только старалась показать, что с ней все в порядке?

— Боли, — Энринна не смогла сдержать улыбку. — Тебя мучают головные боли, Телль? Такие, что хочется заснуть или сделать хоть что-нибудь?

Она впервые за семнадцать лет разлуки обращалась к собственной дочери.

И от этого Энри хотелось одновременно плакать и смеяться.

— А ещё твоя походка должна стать тише, а выносливость прибавиться. Телль, нам нужно поговорить.

— Что вы несете?

Телль нахмурилась и сделала шаг назад. Энринна попыталась улыбнуться и приблизиться к ней. Она произнесла:

— Это действительно очень важно. Оно связано с твоим прошлым. С каждым днем тебе будет становиться все хуже и хуже. Выслушай меня, пожалуйста.

Энри внимательно смотрела на Телль и удивлялась: почему она сразу не распознала в этой девушке дочку? Она ведь так похожа и на нее, и на Вена!

Ошибка просто не могла случиться.

— Говорите, — Телль пожала плечами.

Энринна бросила взгляд на служанку: та наблюдала за разговором дочки госпожи и виры со всей внимательностью и серьезностью. А Энри очень не хотела, чтобы ее слова услышал кто-то кроме Телль. Ее дочка сама решит, передавать ли их кому-нибудь.

Поэтому она произнесла, явно понимая, что этими словами может ранить Телль:

— У меня такие же волосы, как у тебя.

Девушка вздрогнула, но потом ее лицо стало каменным и безразличным. Она грациозно повела рукой, коснулась черной прядки и предложила:

— Идите за мной.

Энри скинула сапоги и последовала за Телль, в комнату, расположенную справа от двери: такую же красивую, с преобладанием светлых цветов и большим приоткрытым окном, из которого летел прохладный осенний воздух.

Картинка разговора, которая до того сложилась в голове Энринны предельно ясно, разбилась вдребезги, и потому вира сейчас молчала, не зная, что сказать.

Она посмотрела из окна, на тьму, а потом повернулась к Телль.

Дочка взглянула на нее с настороженностью, а потом провела рукой в воздухе, показывая, что здесь никого нет.

Энринна кивнула и остановилась возле окна, не в силах сделать хотя бы ещё один шаг. С тьмой, да даже с недружелюбной Ринеей за спиной она чувствовала себя гораздо увереннее.

Энри произнесла, не узнавая свой голос:

— Ты должна знать. Тогда, на рынке, в таверне… Ты была в светлом костюме, Телль, с подругами, помнишь? Я увидела тебя и почувствовала зов.

Телль сложила руки на груди, оперлась о лаконичный светлый стол и заметила:

— Я вообще вас не видела.

— Меня зовут Риной… Эннриной — так меня назвали в Кровавом замке, но я привыкла сокращать свое имя. Ты знаешь о Кровавом замке?

Телль вздохнула:

— Мне не интересен ваш бред.

Холод в ее глазах был такой      же, как у Вена.

— В Кровавом замке живет Владыка вампиров.

Ветер за спиной подул с удвоенной силой, даже через окно взлохматив прическу Энринны.

— Вы — вампир? — спросила Телль, и Энри кивнула. — Что, в крови нуждаетесь? Пришли у меня просить? Почему же не нападаете тогда?

— Ты — моя дочь.