Черная кровь

Вернее, это все считали ее племянницей. На самом же деле все было немного по-другому… Но разве кому-то важно это знать? Тем более, в такой момент. В такой важный для княжества момент.

Стражники, крепко держа беглецов, вместе с ними вошли в личные покои Владыки. Рядом с окружающей их дорогой обстановкой гости выглядели донельзя негармонично: пыльные, взлохмаченные и совершенно уверенные в своих действиях. Вперед вышел один из стражников, тот, что среди них троих отвечал за переговоры, и поклонился своему предводителю.

— Мертвых суток, Владыка, — с уважением произнес он. Владилен благосклонно кивнул, и тогда стражник продолжил:

— Ньерин и вира были обнаружены почти в центре Леса, немного не дошли до Черной долины. Свою вину признают. Что прикажете с ними делать?

— Оставьте нас, — приказал Владыка спокойным голосом. — И ты, — он обратился к своему помощнику, которого с легкостью узнала Энринна, — можешь выйти.

Помощник кивнул и быстро удалился за дверь из темного дерева, а стражник, с которым разговаривал Владилен, на всякий случай уточнил:

— Не боитесь, что они смогут нанести вам вред?

— Не боюсь, — Владилен посмотрел прямо в глаза своему собеседнику. — Вы выйдите, или мне надо звать другую стражу, чтобы она выгоняла эту?

Стражник покачал головой из стороны в сторону, словно провинившийся, и вскоре он, а также двое оставшихся стражников тоже скрылись за дверью, оставив Ньерина и Энринну стоять посередине кабинета. В кабинете, кажется, тут же стало просторнее относительно занимаемого пространства, но атмосфера только сгустилась ещё больше.

— Вы можете сесть, — любезно предложил Владыка.

Энри послушно села на черное кресло с витиеватыми серебряными ручками, а Ньерин остался стоять напротив Владилена.

— Я сказал — сесть, — повторил Владыка. — Или ты, Ньерин, желаешь приблизить свою смерть ещё на несколько часов?

— Смерть? — не сдержала удивления Энринна.

— Об этом я и хочу с вами поговорить, — Владилен бросил на виру краткий взгляд. — Но вы, как я вижу, любите тянуть время. Да только время не растянешь…

Ньерин послушно сел рядом с Энри.

«Убьют, убьют, убьют», — пульсировали мысли в голове Энринны. Ньера убьют! А все из-за чего? Из-за того, что он, Ньерин, хотел сделать ей лучше.

Помочь.

Помощь всегда оборачивается против помощника.

— А меня? — спросила вдруг Энринна.

— Что — «вас», вира? — уточнил Владилен. Энри подняла на него свои глаза, в которых застыло ожидание. Она, его Солнце, смотрела на него точно также — внимательно, выжидательно…

Да вот только солнце в чрезмерных количествах может погубить.

— Меня вы тоже убьете, Владыка?

Владилен поднялся с кресла, сделал пару шагов по комнате и выдохнул.

— Может, сначала вы послушаете то, что я хочу вам сказать, а потом будете задавать вопросы? Я могу не церемониться с вами, а просто сослать вас на казнь. Прямо сейчас. Обоих.

Владыка сел обратно, за свой стол дорогой просторный стол. Было видно, что он нервничает. Энринна ещё подумала, что он наверняка принимал какое-то сложное решение…

Может, он хотел пощадить Ньерина?

Нет. Навряд ли. Ведь Ньер почти убил Ардиана… Такое не прощают. Не сейчас. Если Владыка покажет слабину и отпустит Ньера, разве народ будет слушаться такого Владыку?

Жалостливый Владыка вампирам не нужен. Им нужен тот, кто сможет проявить жестокость в нужный момент. Им нужен тот, кто не станет прощать нарушения правил. А иначе зачем нужны эти правила, если их все начнут нарушать?

Владилен сейчас и был таким — жестоким и беспощадным. И Энринна верила, что проявлять слабину он не намерен.

— Ньерин, — прозвучал голос Владыки. — Ты осознаешь, что совершил?

Ньер даже с некоторой дерзостью в глазах посмотрел на него и ответил:

— Осознаю.

— И ты понимаешь, зачем совершил это?

— Помочь Энринне.

— Энринне не нужна была помощь, — холодно заметил Владилен.

— Он не виноват, — произнесла Энри тихо. Ей стало ужасно стыдно. И за себя, и за Ньера, и за всю ситуацию вокруг.

И на ум опять пришло это слово: глупо.

Почему она не смогла сделать так, чтобы Ньер не узнал об ее свадьбе?

— С вами, вира, мы будем разговаривать позже, — Владилен дал понять, что вмешиваться в разговор не нужно. — А тебе, Ньерин, я хочу задать ещё пару вопросов.

— Я не убил его, верно? — поинтересовался вдруг Ньер.

— Верно, — медленно ответил Владыка. — Это что-то меняет, по-твоему?

— Вы можете меня простить, — предложил Ньерин.

Глупо! Говорить это ему точно не следовало: он ведь только усугубляет этим свое положение! Энри верила, что после этих слов Ньерина щадить точно никто не будет.

— Я могу сам принимать решения, — ответил Владилен. — И сейчас мое решение таково: завтра, в полдень, ты, Ньерин, отправишься на казнь. Хотя изначально должен был отправиться на бракосочетание дорогой тебе виры, — заметил он. — Она состоится на Центральной площади, её иногда ещё называют Рубиновой. Думаю, ты сам прекрасно знаешь, где она располагается.

Энринна силой заставила себя выдохнуть.

Она ведь знала, что все так и произойдет.

Почему же сейчас ей настолько больно?

Слова Владыки ранили ее в сердце. Сейчас это сердце показалось вире хрустальным, прозрачным, словно слезы. И из крупной царапины по невинному хрусталю стекала яркая алая кровь.

К четырем предыдущим искрам присоединилась пятая. И звали ее Казнь.

— Никто не спешит спорить с моим приговором? — вполне миролюбиво поинтересовался Владыка. Ответа на его вопрос не последовало, лишь луна, вечная небесная жительница, высказала свое молчаливое неодобрение, и тогда он продолжил:

— Свое наказание ты считаешь справедливым, Ньерин?

Энри знала, что Ньер, конечно же, так не считал.

— Я готовился к этому, — вместо ответа объявил Ньерин.

Он был готов. И она, Энри, была к этому готова. Вот только она сейчас не могла нормально дышать, а Ньерин, Энринна смогла это заметить, стал на пару тонов бледнее.

Хотя, казалось бы, куда бледнее?

Ньерин бросил на Энри короткий взгляд, но вире все равно удалось его поймать. И в глазах начали собираться слезы, но она упорно продолжала сохранять серьезное выражение лица.

— А что со мной? — поинтересовалась Энринна, обращаясь к Владыке.

— Ты тоже будешь наказана, — Владилен внимательно на нее посмотрел. — Свадьбы с Ардианом завтра не будет… Кажется, я уже говорил это. Повторяюсь. Ах, да… Она состоится позже.

Теперь Энринне захотелось расплакаться ещё сильнее. Все действия Ньерина, которые смело назывались глупыми, растворились в где-то там, во тьме, и не принесли никакой пользы. Никому.

Только вред. И смерть.

— А сейчас ты отправишься в свою комнату, Энринна, — закончил свое высказывание Владыка. Потом он бросил куда-то в сторону:

— Можете идти.

…Вскоре стража увела Ньерина в одну комнату, а Энри — в другую. Ньера решили пока что посадить за решетку, чтобы он сидел там до завтрашней казни, а виру увели в ее комнату, в которой сейчас было неимоверно холодно, почти как на улице.

Оказавшись в ней, Энринна первым делом закрыла окно. Потом она села на кровать и несколько минут смотрела в одну и ту же точку.

Там, около её двери, в коридоре, стояла стража, и Энри очень не хотелось, чтобы та смогла ощутить её слабость. Энринна вообще в последнее время была очень слабой…

И сейчас она, не выдержав, все-таки расплакалась.

Интересно, когда-нибудь у нее кончатся эти слезы?

Глава 7

Казнь.

Это слово надо произносить медленно, растягивая единственную гласную, а потом, сказав его до конца, следует опустить голову вниз. И хмыкнуть — незаметно для других.

Смерть — это почти всегда смешно.

Рубиновая площадь была почти готова к казни. В ее центре, на высоком помосте, уже установили виселицу, а каменные плитки, уложенные на землю, заботливо подмели, думая, что таким образом возможно избавиться от грязи, наполняющей это место.