Игра слов

Веничка получал самую высокую зарплату. Только шеф и он имели отдельные кабинеты. Только он мог приходить когда угодно и уходить когда угодно, конечно, при условии, что в конторе ничего не подвисает. И такое особое положение было для многих предметом зависти, и я не был исключением.

– Хорошо тебе: ты незаменим и можешь себе позволить приходить к обеду, материться и работать в отдельном кабинете.

– Если ты незаменим, то тебя никогда не повысят, – ответил Веничка, и впервые в его голосе мне послышалась грусть.

– Зачем тебе повышение, ты и так здесь почти самый главный?

– Глюкало замучило и глюкодромы надоели, – резанул Веничка, что, если я правильно понял, означало, что ему надоело возиться с компьютерами и компьютерными программами.

– А по мне так самое сложное – это пытаться управлять людьми. Вещи более благодарны вниманию к себе. И даже если они ломаются, то делают это честно, без кривляния и ультиматумов.

– Недружественные интерфейсы настое… – задумчиво произнес Веничка. – Надо в этой конторе провести оптимизацию.

– Выбросить все, что плохо работает?

– Я тоже не знаю, как это сделать.

В кабинет к Веничке неосторожно заглянул наш коммерческий Серега:

– Тут один очень важный клиент спрашивает, можно ли на его сайт закачать все его рекламные видеоролики?

– Невозможно, если задачу будут ставить мудаки.

Серега не стал задумываться над тем, кого Веничка назвал плохим словом.

– И еще он спрашивает, сколько времени нам потребуется, чтобы сделать это.

– Год, – ответил Веничка.

– Никогда, – перевел я Веничку.

Серега озадаченно сел на первый попавшийся стул и приготовился слушать матерную тираду, но я опередил Веничку:

– Наш уважаемый программист сейчас хочет спросить у тебя имя клиента, чтобы вспомнить, может ли его сайт поддерживать видеофайлы или придется этот сайт оптимизировать. Еще Веничка хочет знать хотя бы приблизительно общую продолжительность рекламных роликов, которые надо загрузить на сайт. Только после этой информации можно понять, сколько времени займет решение поставленной задачи.

Серега благодарно вышел.

– Зачем ты помешал мне надругаться над ним? – с укором в голосе спросил меня Веничка.

– Я и сам уже жалею о том, что лишил себя удовольствия услышать язык подворотен, возведенный тобой в ранг искусства.

– Напрасно иронизируешь, – Веничка сегодня был на удивление лиричен. – Мат богат эпитетами и очень выразителен. Нет такой чистой и светлой мысли, которую было бы невозможно выразить в матерной форме. Мат очень удобен при разговоре с непонятливыми людьми. Он строг и точен, поэтому военные так любят отдавать команды именно матом. Это очень живой и веселый язык. Русская речь без мата превратилась бы в доклад. И самое важное: мат незаменим, когда кончаются слова.

– Про мат я наверняка знаю только то, что, когда у меня ужасное настроение, кричать матом намного дешевле, чем идти к психоаналитику.

Домой я вернулся раньше обычного и увидел Кристину, которая аккуратно укладывала вещи в большой чемодан.

– Ты меня кидаешь?

– Как ты мог такое подумать?! – мило проворковала она, в этот момент ее явно сильнее волновало содержимое чемодана. – Я улетаю к маме… Не провожай меня. Я позвоню…

– Ты не говорила мне, что уезжаешь?

– Говорила, но ты забыл.

Когда тебе надо соврать о чем-то не очень важном, то проще всего сказать, что твой собеседник забыл этот разговор.

– Когда тебя встречать?

– Я же сказала, что позвоню. Но не раньше, чем через две недели.

– Почему ты не хочешь, чтобы я тебя проводил? У тебя большой чемодан…

– Неужели тебе не приятно, что хотя бы часть хлопот я беру на себя?

– Ничего приятного в этом нет. Приятное и нормальное как раз заключается в том, чтобы помогать…

– И все равно не провожай меня.

В ее голосе скользнуло раздражение. Если забота начинает раздражать, то, значит, тебе не хотят быть обязанным или просто что-то скрывают.

– Передавай маме привет от меня.

– Непременно, – чуть театрально сказала Кристина.

Именно таким тоном я всегда вру.

– Ты неплохо выглядишь! – вдруг произнесла Кристина.

Мало что может быть обманчивее женского комплимента. Так женщина обычно решает поддержать твои силы перед тем, как нанести смертельный удар. Если бы она действительно считала, что я неплохо выгляжу, то уже делала бы мне минет.

Я посмотрел Кристине в глаза: она выдержала мой взгляд. Кристина уже уложила все вещи и смотрела на меня с видом сытого хищника, который раздумывает, съесть ли ему кролика сразу или сначала поиграть с ним.

– Но походить в спортзал и покачать пресс тебе не мешало бы…

Если женщина начинает подчеркивать твои недостатки, то только для того, чтобы оправдать свой новый выбор.

Кристина уже чуть приоткрыла рот, чтобы сказать следующую фразу, но тут зазвонил телефон, такси уже было у подъезда, Кристина выскочила за дверь быстрее, чем я успел подхватить ее чемодан…

Я плюхнулся в кресло игрушкой, которой только что досыта наигрались и не сломали даже не из жалости, а только потому, что не хватило времени. А, может, меня специально не стали доламывать, мол, вдруг еще пригожусь? Я почти физически ощущал, как меня пососали и выплюнули, но от чувства гадливости меня спасало то, что я почему-то не хотел всерьез задумываться над всем этим. Сначала я подумал о том, что Кристина была по-своему великолепна в этом прощании, что я не ожидал, что у нее хватит ума говорить двусмысленными фразами. Но потом я понял, что двусмысленные фразы рождаются у женщин не в уме, а в каком-то другом органе, о существовании которого все догадываются, но никто точно не знает. Хотя отъезд Кристины был похож на побег, я сразу попытался найти в нем положительные стороны, и вдруг понял, что их на удивление много. Во всяком случае, теперь не надо ломать голову над тем, как объяснить Кристине, почему теперь по вечерам я буду ходить со Стасом в казино, а не водить ее по ресторанам, клубам и кинотеатрам.

Я позвонил Стасу:

– Как это ни противно признавать, но я готов сегодня предаться разврату и пойти с тобой играть в рулетку.

Наш первый выигрыш в казино, около ста долларов, Стас решил поделить не поровну, а по-честному. Половину он забрал себе, чтобы купить Иринке ее любимую черную икру и бутылку французского вина, а на вторую половину выигрыша мы вместе пошли в ресторан, который располагался здесь же, в казино, этажом ниже.

– Казино – это потрясающий феномен! – громко почти прокричал на весь зал Стас, и, если бы этот ресторан не принадлежал казино, нам наверняка сделали бы замечание. – Казино – оплот свободы выбора в нашем жестко детерминированном мире. Здесь ты постоянно можешь выбирать. А ведь выбирать так важно! И это на самом деле так редко происходит! Ты не можешь выбирать родителей и детей. Ты обычно только раз в жизни выбираешь профессию и любимую футбольную команду. Ты только несколько раз в жизни выбираешь себе жен и дома. Все остальное решают за тебя. А когда речь заходит о свободном времени, то большей несвободы для мужчины сложно представить.

– Начальник говорит тебе, когда у тебя отпуск, жена решает – где, – пробубнил я.

– Вот именно… Старые афоризмы хороши как выдержанное вино.

Я уже понял, что Стас затащил меня сюда, чтобы продолжить читать лекцию о пользе казино.

– Главная свобода заключается в том, что ты можешь идти играть или можешь не ходить – у тебя есть право выбора. А если ты сделал выбор в пользу «прийти», ты сразу получаешь огромное количество вариантов выбора во время игры. Ты можем ставить фишки на рулетке, когда шарик уже крутится. В блек-джеке ты сам решаешь брать или не брать еще одну карту и точно знаешь, что дилер остановится на семнадцати. В покере ты тоже ведешь игру: покупаешь карты, сбрасываешь… Конечно, это только имитация выбора, но вполне реалистичная: здесь живыми деньгами вознаграждается правильный выбор и деньгами наказывается выбор неправильный. Словом, радуйся выигрышу и огорчайся неудачам. Если ты идешь за эмоциями, а не за деньгами, то казино – это классный экшен.