Страница 11 из 14
Конечно, время для реализации этой концепции в ее изначальном, теоретически чистом виде уже упущено. Однако ее научный потенциал позволяет и в нынешних условиях найти приемлемые параметры соглашения между обществом, властью и бизнесом, способного обеспечить ту меру легитимации власти и собственности в постсоциалистическом обществе, которая необходима для его нормального правового развития. Одним из важнейших инструментов подобной правовой корректировки сложившейся ситуации является социальная политика государства. В контексте такого подхода представляют интерес позвучавшие в последнее время предложения ряда ведущих экономистов о том, чтобы в той или иной форме сделать доходы от приватизации источником повышения явно заниженных пенсионных выплат. Так, даже Е.Т. Гайдар уже обосновывает целесообразность приватизации имущества государственных корпораций необходимостью направить вырученные средства на обеспечение устойчивости пенсионной системы[84]. Эту же позицию недавно озвучил Президент Центра стратегических разработок М.Э. Дмитриев: «… Ни в коем случае нельзя, – подчеркнул он при этом, – повторять ошибки 90-х годов, когда выгоды от приватизации достались узкой группе олигархов. Процесс приватизации должен быть прозрачным и проводиться в интересах всего населения. Например, за счет доходов от приватизации можно было бы на треть увеличить размеры пенсий, тогда это была бы по-настоящему народная приватизация»[85]. Еще более радикальные идеи высказал в руководитель Центра социальной политики Института экономики РАН Е.Ш. Гонтмахер, считающий, что можно было сделать всех пенсионеров акционерами нефтегазовых корпораций, чтобы они получали дивиденды от того, что создано трудом их поколения[86].
Эти и иные аналогичные предложения вписываются в правовой принцип формального равенства в меру их компенсационного характера, поскольку они направлены на то, чтобы поднять очевидно заниженный уровень пенсионного обеспечения. Правда, если подходить к данной проблеме с точки зрения теории цивилизма, то следует признать, что на каком-то этапе реализации подобных предложений может встать вопрос о праве на доходы от приватизации общенародного достояния применительно не только к пенсионерам, но и к иным гражданам страны.
Независимо от того, будет ли концепция цивилизма востребована российской социально-политической практикой, в контексте нашего анализа важно прежде всего то обстоятельство, что благодаря этой концепции отечественное обществоведение получает научно обоснованный критерий для оценки складывающейся социальной практики и научные ориентиры для ее совершенствования. Применительно к социальной политике государства это означает, что ее правовой характер в определяющей степени будет зависеть от того, в какой мере она сможет способствовать исправлению тех правовых деформаций, которые были допущены в процессе приватизации.
Для выработки отечественной доктрины социальных прав представляет несомненный интерес то обстоятельство, что в рамках западноевропейского дискурса по вопросам стратегии законодательной политики государства в социальной сфере высказываются идеи, созвучные концепции цивилизма. Так, в Германии широко обсуждаются предложения ряда экономистов о выплате каждому гражданину страны ежемесячной суммы в размере около 1,5 тыс. евро (за счет отмены иных социальных выплат и изменения налогообложения). По замыслу сторонников такого подхода, эти так называемые «цивильные деньги» или «деньги для всех» должны составить тот базовой доход, который обеспечит всем гражданам (независимо от их трудового вклада) материальные гарантии достойной жизни, избавит людей от страха перед будущим[87]. По сути дела, речь идет о наполнении формального правового принципа равных стартовых возможностей новым социальным содержанием, отвечающим реалиям постиндустриального общества, обеспечившего себе состояние изобилия материальных благ, и соответствующим этому состоянию новым представлениям о достоинстве человека, которое не должно быть унижено страхом перед нуждой. Движение западной общественно-политической мысли в сторону признания за каждым гражданином права на базовый доход, не зависящий от его трудовых усилий, демонстрирует всемирно-исторический потенциал концепции цивилизма, открывающей перспективы общественного развития после капитализма, который вовсе не является «концом Истории».
Права человека в условиях глобализации[88]
Глобализация – это сложное явление, охватывающее самые разные аспекты современной социальной жизни (юридический, экономический, политический, культурологический и т. д.). В этом взаимосвязанном комплексе различных направлений глобализационных процессов особое место занимает юридическая глобализация, под которой понимается универсализация и унификация права в рамках национальных правовых систем и в международном масштабе[89]. Дело в том, что именно от степени юридической глобализации в существенной мере зависит, по какому сценарию пойдет развитие экономических, политических и иных направлений глобализационного процесса: по силовому, авторитарноолигархическому, обеспечивающему односторонние преимущества для наиболее развитых государств, или по правовому, демократическому, нацеленному на поиск баланса интересов различных стран, регионов, этносов, наций и т. д. Очевидно, что Россия как далеко не самый сильный игрок на этом поле кровно заинтересована в развитии юридической глобализации, которая позволила бы ей на договорной основе (с соблюдением принципа формального равенства сторон договора) отстаивать свои интересы в диалоге с более сильными партнерами по внутриглобальным отношениям. Однако вопреки этому в последние годы в нашей стране подвергается все более массированным нападкам лежащий в основе юридической глобализации принцип универсальности прав человека. На этом моменте я и хотела бы остановиться подробнее.
То обстоятельство, что период переживаемого нашей страной коренного реформирования совпал по времени с усилением тенденций к глобализации, вряд ли можно считать случайным. Судя по всему, эти реформы в значительной мере и были обусловлены процессами глобализации, сломавшими железный занавес и втянувшими Россию в общемировой поток универсализации политико-правовых отношений. Важной вехой на пути встраивания России в общецивилизационный процесс демократического правового развития стало принятие Конституции 1993 г., закрепившей принцип приоритета прав человека и приоритетный характер общепризнанных принципов и норм международного права в системе российского законодательства, а также обозначившей переход от системы советов к парламентаризму и разделению властей. Первое десятилетие после принятия Конституции развитие страны в целом (при всей неизбежной непоследовательности) шло в очерченном конституционно-правовом русле. Однако в последние годы в политико-правовой практике происходит все более заметное отклонение от направления, заданного конституционными либерально-правовыми ориентирами, в сторону усиления авторитарного начала.
В качестве идеологического сопровождения этих процессов сейчас активно реанимируются и обновляются разные концепции особого пути России, не вписывающегося в вектор либерально-правового развития западной цивилизации. Внутренняя мотивация сторонников такого подхода самая различная – от конъюнктурного желания оправдать усиление авторитарных тенденций внутри страны до искренней озабоченности тем обстоятельством, что стихийное развитие процессов глобализации чревато опасностью одностороннего пересмотра сложившегося миропорядка в пользу отдельных наиболее развитых стран[90].
84
Велетминский И. Нечастный капитал // Российская газета. 2007. 13 аир.
85
Дмитриев М. Нельзя спасать все подряд // Новая газета. 2008. 27 нояб.
86
Беседа с Е. Кучером на канале ТВ «Совершенно секретно» в ноябре 2008 г.
87
Gotz Werner. Das manische Schauen macht uns alle Krank // Stern. 2006. Vom. 17. S. 177–181.
88
Выступление на первых философско-правовых чтениях памяти академика В.С. Нерсесянца // Право и политика. 2006. № 12.
89
Процессы универсализации права и государства в глобализирующемся мире // Государство и право. 2005. № 5. С. 40.
90
Разделяя эту озабоченность, хотела бы, тем не менее, отметить, что в сложившейся ситуации высказывать ее надо очень осторожно и взвешенно, четко различая критику антиправовых тенденций в развитии процессов глобализации, свои сомнения в готовности отдельных стран и целых регионов к встраиванию в глобализационные процессы и опасения по поводу практики насаждения западных либерально-правовых ценностей в неподготовленную для этого почву от оспаривания самой идеи универсальности прав человека и отрицания значения юридической глобализации как гарантии против силовых сценариев мировой политики. Потому что эта критика, эти сомнения и опасения умело используются теми отечественными экспертами, чьей профессией стало оправдание авторитарных тенденций в развитии российских внутриполитических отношений.