Страница 11 из 14
Прошло также немало времени, прежде чем достижения науки стали применяться в производстве. Этому способствовало возникновение, наряду с теоретическими, ряда прикладных, технических наук, таких как сопротивление материалов, технология металлов, электроника, теория механизмов и машин. Прикладная наука непосредственно была поставлена на службу производству, но только в XX в. о науке заговорили как о непосредственной производительной силе общества. Развернувшаяся научно-техническая революция привела к кардинальным изменениям в сфере труда: замене ручного труда машинным, механизации и автоматизации трудоемких процессов, применению компьютеров, информационной техники во многих отраслях хозяйствования. С целью сближения науки с производством создаются конструкторские бюро, объединения ученых, занимающихся научными исследованиями в области производства. Беспрецедентные масштабы и темпы современного научно-технического прогресса демонстрируют результаты ее во всех сферах жизни, во всех отраслях трудовой деятельности человека. С другой стороны, и сама наука с расширением сферы ее применения получает мощный импульс для своего развития.
Это приводит к тому, что влияние науки выходит за рамки производственной сферы, она все активнее оказывает влияние на социальную сферу. Сегодня ни одно из социально-экономических преобразований не осуществляется без разработки масштабных планов и программ, в которых не принимали бы участие ученые. Как правило, такие планы имеют комплексный характер, а потому предполагают взаимодействие общественных, естественных и технических наук.
Не менее важным и интересным будет являться вопрос о соотношении традиционной идеологии «сциентического просвещения» и идеологических установок «общества знания», ориентированного на формирование инновационных, по отношению к традиционным академическим, стратегиям и практикам «нового цифрового просвещения».
Наравне с получившими широкое распространение, изученными и часто критикуемыми массовыми идеологиями (либерализм, феминизм, консерватизм, социализм, марксизм, экологизм, национализм, коммунитаризм, анархизм, антиглобализм), сегодня можно быть свидетелями рождения и становления одного из последних идеологических конструктов, влияющих на институализацию форм научного знания – «информационное общество» или «общество знания». В этой связи возникает вопрос о возможностях адаптации современной науки к реалиям становления и институализации новой социокультурной среды, ориентированной на производство, трансляцию, накопление и потребление информации, среды, связанной с идеологическими стратегиями и тактиками формирования общества, основанного на знании в том виде, как это было проманифестировано в ряде ключевых документов, определяющих политику информатизации социума2.
В основе проблематизации данной темы лежит аналитический обзор ряда теоретических и юридических источников, формирующих в современной западной цивилизации политику в области информатизации, теории и практики коммуникации, это – работы таких известных философов и науковедов, как Хилгартнером, Кавалли, Жан-Клод Бико, Софи Мойран, Бруно Латур, Николас Луман, Ричерд Синнет, Джон Урри и т. д., а также ежегодные отчеты «Обсерватории информационного рынка», план «Электронная Европа 2002–2004» (eEurope 2002Action Plan), итоговые документы Лиссабонского саммита 20003, различные нормативные акты, регулирующие информационный рынок и рынок научной информации – Директива об авторских правах в информационном обществе, «Соглашение о безопасности», заключенное между ЕС и США, «Луденские принципы», регулирующие политику оцифровывания и материалы проекта «Go digital!».
Для того чтобы определить статус науки в ее актуальной форме представленности для современной культуры информационного общества, необходимо обрисовать основные контуры той модели социального строительства, которые являются приоритетными для «общества знания»:
– формирование «общества знания» рассматривается как процесс конструирования нового информационного пространства, снимающего барьеры и традиционные противоречия между различными культурными регионами (интеграционный подход);
– внедрение практик «электронного правительства» и, как следствие, формирование новой «электронной демократии», выходящей за рамки ограниченной традиционной представительской демократии;
– переход от традиционной рыночной экономики к «сетевой», основанной на доминировании «знания и доступа»;
– преодоление «информационного неравенства» через внедрение цифровых форм образования – стратегия «нового просвещения», где вовлечение преподавателей в информационное поле новых технологических и коммуникационных возможностей столь же актуально, как и погружение туда самих учащихся.
Традиционное «модернистское» понимание специфики науки в XX в. связано с определением ее дисциплинарной области в рамках вопросах строения, функционирования и обоснования научного знания в тех характерных категориальных структурах, которые актуализируются, прежде всего, в области естествознания и математики. Данное понимание специфики часто увязывается с проблематикой представленности научного знания через его историческую ретроспективу, где на первый план выходит вопрос изложения «исторических» фактов естествознания и математики, способов их группировки вокруг научных гипотез и объяснительных моделей4. Необходимость преодоления стереотипов «диктата большой науки» стала очевидна уже в конце XX в., когда решения вопросов методологии, эпистемологии, архитектоники и конструирования гуманитарного научного знания приобрели автономную и самонаправленную стратегию. Начиная с работ Дж. Лакоффа, Х. Уайта, Дж. Агамбена и Н. Нора можно констатировать рождение новой, социогуманитарно ориентированной философии науки, неразрывно связанной с социологией знания и контекстуальной историей знания.
Представления об эволюции социокультурной формы презентации современной науки невозможно рассматривать без включенности и интеграции научной, технической и технологической информации в пространство массмедиа «общества знания». Медийное опосредование научных знаний, участие не только в процессе их трансляции и популяризации, но и в их порождении необходимо рассматривать на уровне коммуникативных стратегий и особенностей визуальной поэтики (жанры передачи сообщений, их композиционные, темпоральные, риторические характеристики). В соответствии с этими параметрами происходит трансформация научно-технической и технологической информации в феномен науки информационного общества.
Одной из наиболее ранних попыток описать процесс возможных стратегий адаптации научных знаний к реалиям и требованиям информационного общества (с точки зрения средств и техник репрезентации), а также роль в них массмедиа были предприняты Хилгартнером (1990) и Кавалли (2000)5. Для этого использовались категории «канонического» или «доминантного взгляда», позволяющего выделить два параллельно существующих дискурса: один – внутри академических институций, другой – описывающий научные достижения извне. Эта модель предполагала следующее:
– постоянный перенос информации из одного дискурсивного поля в другое;
– академические институты аккумулируют авторитет, тогда как публичная сфера демонстрирует невежество;
– производство и трансляция знаний происходит лишь вдоль одного вектора – от науки к обществу, – содержание научной информации представляет собой серию письменных авторитетных утверждений и не может носить устного ситуативного характера;
– в процессе переноса из научного в популярный дискурс научная информация вульгаризируется и опрощается.
Именно по перечисленным выше направлениям началась критика традиционного представления о научном знании и его соотношении с «наукой информационного общества» с позиций пост-современной социологии и философии науки. В рамках так называемого демократического поворота в общественном понимании науки и научных достижений произошел отход от представлений о монополии ученых и академических институций на производство знаний, отказ от представлений о моноканальности передачи научной информации и т. д. И, напротив, классическая система производства знаний, а также соотношение в ней научного и популярного компонентов были реинтерпретированы в категориях дискурсивной гегемонии и власти.
2
Европейский Союз и избранный им путь построения «общества знания» представляет наибольший интерес в силу особо мощной институализации данной идеологии в политических структурах Союза и экономических практиках, поощряемых наднациональными и надгосударственными организациями и корпорациями, а также той влиятельной ролью, которую он оказывает на трансформационные процессы институтов знания в современной России.
3
Где, собственно, впервые была обозначена новая цель общеевропейского строительства – превращение Европы в регион с наиболее конкурентной и динамично развивающейся наукой и экономикой, основанной на знании, – «экономика знания».
4
См. Современная философия науки. Хрестоматия. М.: Наука, 1994. Вступ. ст. А. А. Печенкина.
5
Hilgartner S. The Dominant View of Popularization: Conceptual Problems, political Uses // Social Studies of Science. 1990. Vol. 20; P. 519–539.