Страница 57 из 63
К реальности мы вернулись только тогда, когда кто-то, ворвавшись в нашу комнату, взял и нагло швырнул в нас каким-то заклинанием! Вот только визитёр не подумал о том, что находится в эпицентре нашей магии, которая, как оказалось, весьма агрессивно реагирует на угрозы.
Прогремевший взрыв оглушил всю академию! Глупца с заклинаниями вдавило в стенку! А нас с Ником отправило в полет через непонятно откуда взявшуюся дыру в стене, чтобы вышвырнуть прямо на площадь! Да с какого этажа! Да на камни! Да прямо в толпу стремительно отступающих адептов!
— Видишь, что ты натворила?! — не обращая внимания ни на кого вокруг, заорал Ник, тыча в меня своим корявым пальцем.
Он, конечно, ровный был, но сути это не меняет. Он тыкал в меня пальцем!
— Ты больной? — возмутилась я в ответ, — Как я могла это натворить?
— Из нас двоих только ты не контролируешь своё пламя, — язвительно напомнил парень.
Я вспыхнула от стыда, но гнев был куда сильнее:
— Ты настолько слеп, чтобы не увидеть там чёрный огонь? — зло отчеканила я.
От злости уже не хватало воздуха, щеки пылали, тэту на руке буквально огнём жгло. Хотя, погодите-ка, она же и так огнём выжжена!
— Я бы и рад увидеть, только твой золотой глаза слепит! — ядовито отозвался парень.
А по толпе тем временем прошёлся возбужденный шепоток:
— Смотрите! У них татуировка золотого дракона! Они стали найрики!
Собственно, как прошёлся, так и затих. Теперь все со смесью ужаса и восторга взирали на стоящих в центре нас. А нам было до них глубоко фиолетово.
Я в этот момент испытывала к Николасу такую ненависть, какой ещё никогда в жизни не чувствовала. Это чувство выжигало в моей груди огромную дыру, выворачивало кости, подогрело кровь на несколько градусов. Это чувство ослепило меня, затмив совершенно всё остальное.
И единственное, чего я хотела в этот момент — уничтожить того, кто являлся источником моих бед.
Ник забрал меня из моего мира. Ник притащил меня к родителям. Из-за Ника я оказалась в центре межмирового заговора. Из-за него по моей вине погибли два демона.
Из-за него появились эти треклятые татуировки.
Я и сама не поняла, в какой момент вдруг вскинула руку и ударила по Нику чёрнозолотым пламенем. Он не растерялся, поднял собственную конечность и ударил в ответ.
Два пламени с рёвом устремились навстречу друг другу, с оглушительным грохотом ударились друг о друга и истаяли без следа, оставив совершенно целых нас и перепуганных до ужаса адептов вокруг.
И только потом я поняла невероятное — наше пламя было идентичным! Одинаково золото-чёрным! Не веря собственным глазам, я поднесла ладонь к лицу, заставляя пламя вспыхнуть на ней, и с ужасом проследила за тем, как танцуют вместе всполохи золотого и чёрного.
Два пламени в одном. Как вчера вечером…
— Что ты сделала? — прорычал Ник и двинулся ко мне, всем своим видом показывая, насколько он зол.
Приблизился и остановился в каком-то полушаге, с яростью взирая на меня сверху вниз.
— Ударишь? — язвительно поинтересовалась я, без страха выдерживая его взгляд.
Ник решительно занёс руку, чтобы почти больно схватить меня за подбородок и рывком придвинуться ко мне вплотную, захватывая мои губы в жесткий плен.
Этот поцелуй был совершенно отличен от вчерашнего. Не было в нём нежности и боязливости, не было осторожности и интереса. В нём был весь наш гнев, вся наша ярость.
Мы целовались грубо, рвано, пытаясь то укусить друг друга, то оцарапать, но неизменно возвращаясь к этому наполненному безумием поцелую.
А вокруг нас ревело пламя! Оно было жарким и яростным, чёрно-золотым, ярким, слепящим, скрывающим нас от посторонних глаз.
Ник оторвался от меня первым. Он тяжело дышал, ровно как и я, и всё не мог взять под контроль собственные эмоции. Но у него всё же получилось выдохнуть едва слышное:
— Метка усиливает наши эмоции.
И я поняла, что он прав. Потому что не испытываю я к нему той ненависти, что чувствовала пару минут назад! И сейчас… этот поцелуй… я почти до безумия хотела, чтобы он поцеловал меня вновь. Хотела ещё. Хотела больше. Намного больше.
Николас и сам сдерживался с трудом. Его всё ещё чёрные глаза смотрели на меня с горящей жадностью, с желанием, рвущимся наружу, почти с обожанием. Обожанием на грани ненависти.
— Мне нужно время, — он с силой зажмурился, с трудом отодвинулся от меня и договорил, — нам нужно время привыкнуть к этому. Прости.
А после развернулся и, с силой погасив бушующее вокруг пламя, быстро пошёл прочь, не глядя ни на кого вокруг.
Адепты испуганно расступались перед ним, но он мало обращал на них внимания.
Ник просто уходил, сгорбив спину и глядя себе под ноги, едва заметно пошатываясь, один раз споткнувшись, но даже не заметив этого.
Уходил, а я стояла и беспомощно смотрела ему вслед, не зная, что делать.
Окружающие явно ожидали от меня каких-то действий. Смотрели непонимающе, неслышно переговаривались, а я…
Мне так больно ещё никогда не было. Не было больно, когда вышел из-под контроля вчерашний портал. Не было больно, когда мы заживо горели.
Боль пришла сейчас.
Невыносимая, тянущая, рвущая на части боль.
Боль, от которой хотелось кричать. Кричало всё внутри меня, каждый орган, каждая клеточка, кричала сама кровь. Кричала от обиды и непонимания. Кричала ему вслед «Стой! Не уходи! Ты нужен мне!»
Но Ник не слышал этого крика, удаляясь с каждой секундой всё дальше и дальше, разрывая меня изнутри все сильнее и сильнее, оставляя на сердце глубокие кровоточащие раны, которые был не в состоянии залечить ни один лекарь.
Раны, от которых не было спасения.
И я вымученно улыбнулась глядящим на меня со всех сторон адептам, повернулась и пошла в противоположную от Ника сторону. Я шла, не глядя по сторонам, устремив бездумный взгляд чётко вперёд. Шла уверенно, так, чтобы никто не догадался, что у меня сводило от боли каждую клеточку.
Уходила молча и улыбаясь. Зашла в замок, в какую-то тёмную пыльную комнатку, скинула на закрывшуюся за спиной дверь какое-то заклинание, даже не понимая, что это и откуда я его знаю, остановилась по центру.
И просто стояла, пока ноги обессилено не подогнулись, а с ресниц не сорвались обжигающе горячие слёзы. И я заплакала, разрывая от беззвучного крика собственное не до конца прошедшее горло. Я всё плакала и плакала, боясь издать хоть звук, боясь того, что кто-то может меня услышать, боясь попасться кому-то на глаза.
Душу невыносимо рвало на куски. Ник ушёл, сказал, что ему нужно время, чтобы справиться, но… но как же я?! Что теперь делать мне? Он оставил меня совсем одну. Одну в этом чужом для меня мире, без друзей, без… надежды. Ник был моей единственной надеждой на спасение, а теперь он ушёл. Как мне справиться со всем этим?
С трудом разлепив слезящиеся глаза, я с ненавистью взглянула на подаренный им браслет. Плохо понимая, что делаю, потянулась и сорвала украшение с руки, повредив замок. Потом с точно такой же ненавистью сдернула с шеи кулон, сжала оба в ладонях и со слепящей яростью отшвырнула от себя прочь.
Украшения жалобно звякнули в тишине, замерев без движения, а я почувствовала себя невероятно беззащитной, слабой, уязвимой.
И моя истерика пошла по второму кругу, в этот раз с громкими завываниями, хрипящим криком и всхлипами. Но только за миг до того, как истерика накрыла меня болезненной волной, я успела бросить в стены что-то, расползшееся в стороны мерцающей плёнкой и заглушившее окружающие звуки.
Это была вторая истерика за два дня, только в отличие от первой — эта проходить не спешила. Она становилась всё сильнее и сильнее, пока не выжгла внутри меня все чувства, оставив только одно.
Ненависть.
И я кричу — остановите пленку,
Это кино я уже смотрел!
Эй, режиссер, заканчивай съемку!
А он смеется в объектив, как в прицел…
Мне дали ровно неделю спокойной жизни. Неделю, в которой не было Ника, не было демона, не было покушений. Не было ничего. Я просто занималась со всеми преподавателями разом, решив завалить себя до усталости, перебегая от одного к другому, познавая множество магических вещей, начиная углублённо изучать саму магию.