Ожог любовью

- Вот и умница.

Он не отпускал меня, а я не пыталась вырваться. Взгляд медово карих глаз опустился чуть ниже, задержался непозволительно долго на моих губах. Он склонился ближе, совсем чуть-чуть, и я потянулась на встречу, тоже немного, всего лишь несколько сантиметров.

- Разрешишь тебя поцеловать?

Я была не готова к таким вопросам и не знала, что ответить. Нервно закусила нижнюю губу и слегка отстранилась, пытаясь собраться с мыслями.

- Не стоит так сильно напрягаться, это не математическая задача. Просто ответь, что чувствуешь.

И я позволила себе расслабиться, до такой степени, что призналась в том, чего безумно желаю.

- Не просто разрешу, я прошу об этом.

Петя склонился ближе, едва касаясь моих губ своими. Не сминал и требовал, а изучал. Плавно, чувствительно, провел языком по верхней, потом по нижней, слегка засасывая их в свой рот. Поцелуй рождался, прорастал, как маленький тонкий росточек. Сначала совсем хиленький, не крепкий, постепенно превращаясь в ветвистое сильное дерево. Я не заметила, когда он перестал касаться моего подбородка и начал сжимать всю меня в своих объятиях, когда из легкого касания губ, поцелуй перерос в страстный неудержимый порыв… когда я захотела большего, чем просто поцелуй.

- Иди, собирай вещи.

Петя отстранился от меня, я видела, настолько тяжело ему это далось. Мысли путались, не давая на чем-либо сосредоточиться, а в голове крутился один вопрос «почему?». «Почему он прекратил поцелуй, ведь было так хорошо?».

Может я очень долго на него смотрела, или мой взгляд был слишком красноречив, но через какое-то время он сам объяснился, без моего вопроса.

- Не хочу, чтобы ты опять в себе замыкалась и избегала меня как раньше. Мне кажется, ты пока не готова к большему. Ни сейчас, ни в этом кабинете и не после того, что только что случилось.

Спустя три дня, меня, до жути перепуганную приехали арестовывать. Трое крепких мужчин в форме вышли с мигающей сиренами машины. На меня, щупленькую и не высокую надели сзади наручники, как будто я смогла бы убежать. Да и куда в толпу разъяренных зевак, которые готовы голыми руками разорвать преступницу на части? Вспышки камер и гневно орущая рядом толпа приутихли как только за мной захлопнулась дверца машины.

Как только меня погрузили в машину, весьма картинно я вам скажу погрузили, с прижиманием головы вниз и подталкиванием сзади – не больно, но до жути унизительно, машина сорвалась с места. Мы выехали со двора и мужчина в форме, сидевший рядом попросил развернуться. Сердце ушло в пятки. Я ведь, по их мнению, преступница, со мной можно не церемониться. Изнасиловать, прибить покалечить – все что угодно. И почему-то первого я боялась больше всего.

- Да не бойся ты, хочу наручники снять.

- Зачем?

- Чтобы удобней тебе было, дуреха. Не будем мы тебя здесь обижать.

Можно было верить его словам? А смысл угадывать? Что я могу сделать для своей защиты? Правильно, не раздражать лишний раз людей, в руках которых сейчас находится моя жизнь. И я развернулась, а он действительно быстро и мягко снял с меня наручники.

Мы проехали всего лишь несколько кварталов, и на пустынной улочке у парка машина притормозила и остановилась. Сердце пропустило удар, потом второй. Руки сильнее сжались на коленках, до боли впиваясь ногтями сквозь джинсовую ткать в кожу.

- Чего сидишь – выпрыгивай!

Я сидела в недоумении, а потом посмотрела на руки мужчины сидящего рядом. Как далеко его пистолет. Будет стрелять в спину как бы во время побега преступницы?

- Быстрее, тебя ждут.

И только теперь заметила рядом стоявший черный внедорожник. За слегка приспущенным передним стеклом мне ободряюще улыбался Петя. Еще не веря во все что вижу, и не до конца понимая, что делаю я вышла с полицейской машины и пересела во внедорожник.

Побег это не то к чему я сейчас стремилась. Хотела, чтобы с меня сняли незаслуженные обвинения, а не прятаться всю жизнь от власти. Но в эту минуту просто доверилась его улыбке, поверила мужчине, которого выбрало мое сердце.

Может и зря – время покажет.

Но как оказалось не зря. Мой переезд был согласован с полицией. Я по-прежнему находилась под подпиской о не выезде, а во избежание самосуда Петя решил меня перевести к себе. Мой показательный арест слегка успокоил толпу желающих крови и борющихся за справедливость, но местные СМИ продолжали пестрить красочными заголовками.

ПЕТР

Я ушел от нее достаточно быстро. Боялся сам передумать и взять то, что она с такой готовностью предлагала.

Ситуация складывалась не самая лучшая. Поверил в ее невиновность безоговорочно и не только потому, что сердце сжималось, глядя на мою перепуганную и растерянную девочку. Тут за версту можно было увидеть подставу. Все улики четко и безоговорочно указывали на нее. Даже полный глупец, проворачивая подобную аферу, будет прятать следы. А Марину глупой не назовешь.

Ее кто-то подставил, это было достаточно ясно. Но вот кто и почему оставалось загадкой. Она была просто удобной ширмой, за которой можно спрятаться в случае огласки, или сама являлась целью всей этой махинации? Но и что она могла сделать, чтобы в ответ на такое нарваться? Это не просто зависть Егора из-за более высокой должности. Да и у этого парня просто нет финансовых возможностей подобное провернуть, тут Марина была совершенно права. Партия поддельного алкоголя стоит не малых денег. То, что Егор или кто-то с этого офиса замешан во всем этом я не сомневался, но явно сработал не сам.

Оставался еще один вариант – целью подставы мог быть я. Репутация фирмы от подобного происшествия здорово пострадает. Происки конкурентов? В этой ситуации не стоило отбрасывать ни один из вариантов.

Позвонил Аркадию и попросил как можно скорее вникнуть во все это дело. Без помощи грамотного юриста тут просто не разобраться. Не хочу, чтобы Марину дергали по всяким пустякам. Пусть сидит дома в блаженном неведении. Нашей доблестной полиции лишь бы найти козла отпущения.