Статус-Кво

- Какой?

- Не зна-а-а-аю, - Лукаво блеснув глазами, пропел Кирилл, вставая с моего стола и направляясь к выходу. – Ты подготовься, Легроимовские - опасные ребятки, мы должны быть во всеоружии, а у нас полководец юридической армии от похмелья по креслу растекается, потому что за неделю начал праздновать свое двадцатипятилетие. Папа не возрадуется, если увидит тебя в таком состоянии.

- А то от меня прямо толку будет. Я вообще не понимаю, зачем мне надо там сидеть. Да и тут зачем, тоже не понимаю. – С тоской глядя на настенные часы, заныла я свою любимую песню. – Если только для красоты, али Ликроимовские увидят меня, надышатся перегаром и дадут добро на мое учредительство…

- Точно. Закроем их в переговорной и свяжем, ты будешь им в лицо дышать до тех пор пока не согласятся . – Заржал Кирилл, останавливаясь у двери и потягиваясь, как сытый кот. – Надо папе идею кидануть. Ты набухайся пока, а то от тебя не воняет. Пока бухать будешь, книжки почитай, авось поможет. Давай, Ксю, я за тебя болеть буду. Пойду плакаты в поддержку рисовать. Подпишу «охуитительный босс верит в тебя, размазня!» «Долой похмелюгу! Даешь мозг на переговорах враждующих кампаний!» «Ксюша! Ксюша! Давай! Вперед!». Надо еще дуделку купить, как на футбольных матчах.

Я расхохоталась, глядя на захлопнувшуюся за братом дверь и тут же болезненно поморщилась от ударившей в голову боли.

Открытое акционерное общество «Легроим» долбило папину кампанию три года. Три года «Легроим» жрал рынок с нечеловеческим аппетитом и упорством, добавляя папе седины и морщин, потому что зверье из «Легроима» было молодым и жестким, и им было плевать на папину более солидную кампанию, царствующую на рынке более тридцати лет, они не боялись воевать с ним за тендеры и все чаще выгрызали их с мясом, говнили с завидным упорством и вообще были не знакомы с понятием честная конкуренция.

Папа тоже не дурак и тоже много чего делал, чтобы исполнителем госзаказов назначали его «Радон», оставляя Легроимовских за бортом, но тем как с гуся вода, они все равно пытались захватить как можно больше доли рынка, хотя иногда папа подрубал их достаточно жестко. А сильным мира сего эта война приносила удовольствие и большие деньги - ибо хочешь быть исполнителем, скажи-ка, дорогой, сколько ты готов "пожертвовать" для нашего общего блага. «Легроим» иногда готов был «пожертвовать» больше, чем вырывал у папы жирный кусок. А иногда происходило наоборот. В общем, если кратко, война с каждым становилась все более убыточной, и папе пришла гениальная идея – создать совместно с «Легроимом» третью фирму, которая будет брать крупные заказы, а выхлоп с этого делить пополам. Легроимовские согласились. Только два месяца переговоров ни к чему не привели, потому что папа желал выбрать учредителя самостоятельно (поставить меня, благо институт я все же закончила и статус у меня был теперь солидный. Только на бумаге, правда, но это особо никого в «Радоне» не волновало), Легроимовские, разумеется, были против и хотели в учредителях видеть своего человека, мгновенно отметая любые заикания наших о назначении учредителя от «Радона». Еще вопрос утыкался в распил должностей руководителей отделов. Упирался, да. Но основная проблема – «Радон» и «Легроим» не могли поделить место учредителя. Два месяца переговоров. Два, сука. Но идея все же была прекрасная и очень экономичная, потому никто от нее отступить не мог.

Вообще, мне претила мысль быть учредителем третьей фирмы, я аккуратно ныла папе, прося поставить Кирилла, потому что я нихрена не понимаю, что там делать надо будет, три месяца назад я только закончила универ (с божьей помощью и папиными финансами, но о последнем он не знает), а потом полтора шикарных месяца шаталась по миру, празднуя великое событие и мне хотя бы немного надо поработать в «Радоне», чтобы примерно понять устройство этого мира. А Кирилл вон сколько уже крутится, вот пусть он и идет. Папа слушать меня не желал и рявкал, что на Кирилла у него другие планы, а я буду делать ровно то, что он мне будет говорить, остальное не моя забота. Я стояла, понуро опустив голову и соглашалась. Сопротивляться было опасно для морального здоровья.

Вот и сейчас, стою я такая у панорамного окна с видом на стелющийся под ногами город, прижимаю уже не такую холодную бутылку к голове и размышляю, а чем собственно должна заниматься глава юридического отдела, то есть я? За две недели работы я так и не поняла. Благо персонал, находящийся в моем подчинении умный был, понимал, что я тупая и жалел меня (надеюсь именно жалел, я все еще верю в человеческие качества у людей), периодически молча принося бумажки на подпись. Работать здесь я не хотела вообще, юриспруденция мне не нравилась. Все о чем я раньше мечтала - поступить на факультет международных отношений и открыть сеть маркетов элитных алкогольных напитков. Даже бизнес-план себе хороший сделала и когда пришла с протянутой рукой к родителю, чтоб просить стартовый капитал, то папа с Кириллом надо мной поржали и покрутили пальцем у виска. Папа еще повздыхал, что когда там, наверху, раздавали мозги я упустила момент, потому что тусовалась по второму кругу в очереди за красотой.

После окончания мной школы, не слушая моих «робких» возражений, папа впихнул меня сначала в юридический, а потом сюда со своей любимой формулировкой «будешь делать то, что я тебе говорю». «Да ну и хер с ним, буду. Буду делать вид» - едва слышно шептала я в ответ, ибо сопротивляться всегда было бесполезно.

Кириллу было проще, Кириллу вся эта херня нравилась, соответственно он в ней разбирался и был предметом папиной гордости, даже введшего моего брата в совет директоров. Кирилл всегда был папиным любимчиком. Потому что никогда не сопротивлялся. Вообще никогда. Даже…

- Блядь… - тихим шепотом, и торопливым заталкиванием внутрь того, после чего меня так и подмывает на дыбы встать. Было бы еще ради кого.

Господи, да когда меня отпустит уже?..

Оставшиеся двадцать минут я занималась подбором персон, которых хочу видеть сегодня рядом с собой в «Блейзе».Вышло двенадцать человек. Троих я беспощадно забрила, потому что у них оказались очень длинные языки. Дружишь-дружишь и на тебе, ты, оказывается, беременна, залетела из-за распутного образа жизни, и сделала аборт. Раз дцать (видимо с первого раза до моего организма не доходило – это мое предположение, откуда такое количество абортов). Эту удивительную инфу о себе я слушала, неприязненно приподняв бровь, что окончательно убедило в бредовости сказанного моего папу, позвавшего меня на расстрел после того как до него донеслась эта херня.

Сука, со второго курса института же дружили, и притом хорошо дружили. Очень хорошо. До сих пор мне бабло торчат. Года три уже как, а я дура все умильно лепетала, мол, ладно, потом отдадите, мы же друзья, что я трясти с вас буду, что ли … Нет предела человеческой подлости и моей наивности.

Царственно вплыв в конференц-зал, где собралась вся папина свита в ожидании Легроимовских зверей, я, как можно более естественно излучала доброжелательность и хорошее настроение, опускаясь в кресло между нашим топ-менеджером Олежей и Кириллом, скуксившим лицо и заявившем, что от меня несет, на что получил тычок под ребра и подавился глумливым смешком.

Папа, которого окружала его свита, наперебой что-то ему вещающая смерил меня испытывающим взглядом, который я с трудом выдержала.

- По местам. – Грянул его приказ, когда времени до десяти оставалось всего ничего и нам сообщили, что Легроимовские уже поднимаются.

- Сейчас зайдут, упыри. – Отчего-то веселясь, прошептал мне Кирилл. – Папа сегодня им глаз на жопу натянет, если опять не согласятся сделать тебя королевой объединенной стаи.

Я только хотела уточнить, как именно папа будет им глаз на жопу натягивать как дверь распахнулась, привлекая мой взгляд и у меня упало сердце.

- Охуеть… - потрясенно прошептала я, благо едва-едва слышно, и никто не заметил

Он тоже почти сразу на меня посмотрел. Чуть побледнел. И все. Вся его реакция. Мимика, шаг все ровное, ледяное, непроницаемое.