Страница 5 из 44
2.2. Акцессорность объема требования
Акцессорность объема требования означает, что объем акцессорного требования определяется по объему основного требования. Это свойство дополнительных обязательств подчеркивают абсолютно все исследователи[36].
Акцессорность объема обеспечительного обязательства выражается в том, что поручитель обязан уплатить кредитору не больше, чем ему должен должник; залогодержатель может извлечь из стоимости предмета залога не более, чем ему причитается с должника.
Такое понимание акцессорности объема предопределяет и ответ на вопрос о том, нужно ли в договоре об установлении обеспечения подробным образом описывать существо обеспеченного обязательства (его первоначальную сумму, размер процентов, сроки исполнения и т. п.) либо достаточно указания информации, которая позволяет индивидуализировать долг. Если обеспечителем является должник (например, он дал кредитору залог), то в этом нет совершенно никакого смысла, так как стороны и так знают о состоянии задолженности должника перед кредитором. Если же обеспечителем является третье лицо (поручитель, залогодатель, не являющийся должником), то для защиты его интересов (от, например, сговора должника и кредитора и фальсификации договора, обязательства по которому обеспечены, с указанием не соответствующей действительности суммы долга) достаточно передать в его распоряжение заверенную копию договора между кредитором и должником.
Профессор A. Steven отмечает, что требование точной определенности долга (certain sum) на момент установления обеспечения выдвигалось многими авторитетными шотландскими юристами, поддерживалось Палатой лордов (с формулировкой о том, что земля не должна обременяться неопределенными долгами, так как это вредит кредиторам[37]) и потому часто цитировалось в судебных решениях[38]. Согласно довольно высокопарному высказыванию судьи, лорда Кларка, сделанному в конце XIX в., «нет в нашем праве более укоренившейся идеи, чем та, что реальное обеспечение не может быть установлено по неопределенному долгу»[39].
Однако невозможность не только точного указания суммы обеспеченного долга, но и даже точного описания всех обеспеченных обязательств неизбежно вытекает и из другого простого соображения: объем ответственности обеспечителя простирается не только на собственно договорные требования кредитора к должнику (основной долг, проценты), но и на требования, связанные с ответственностью должника перед кредитором за просрочку (неустойка, убытки, издержки по получению исполнения)[40]. А эти денежные суммы невозможно не только более-менее точно указать заранее, но и даже предвидеть, будут ли вообще соответствующие требования иметь место. Таким образом, включение в механизм определения суммы обеспечительного обязательства мер ответственности должника перед кредитором сильно ослабляет такое выражение акцессорности объема этого обязательства, как указание в соглашении об установлении обеспечения конкретных сумм, за которые отвечает обеспечитель[41]. В связи с этим в договоре об установлении обеспечения достаточно либо простой отсылки к обеспечиваемому договору, либо описания обеспеченного обязательства самым общим образом[42].
Что происходит с обеспечительным обязательством в случае, если сумма долга должника перед кредитором изменяется, но не в результате неправомерных действий должника (просрочки), а в результате соглашения между ним и кредитором (например, вследствие соглашения об увеличении лимита кредитной линии и т. п.) либо односторонних действий кредитора, допускаемых в соответствии с законом или договором?
Мыслимы три варианта ответа. Первый из них заключается в том, что в силу принципа акцессорности обеспечитель должен отвечать в увеличенном объеме. Однако такой подход представляется грубой ошибкой, ведь соглашение между кредитором и должником об увеличении суммы долга, процентов и т. п., будучи строго относительным, не может затрагивать лиц, которые в нем не участвовали. Кроме того, такой подход определенно несправедлив по отношению к лицу, выдавшему обеспечение, ведь его воля была направлена на то, чтобы создать для себя такое обеспечительное обязательство, которое бы не превышало долг, о котором знал обеспечитель, т. е. долг на первоначальных условиях. Поэтому этот подход должен быть отвергнут как несостоятельный. Мне не известны правопорядки, в которых он поддерживался бы на уровне закона или доктрины.
Второй подход заключается в том, что в случае изменения обеспеченного обязательства обеспечение должно прекратиться, так как нельзя ухудшать положение обеспечителя. Однако эта идея так же несостоятельна, как и первая. Действительно, ухудшать положение лица, выдавшего обеспечение, нельзя. Но вряд ли можно таким образом улучшать его положение, вовсе освобождая его от обязанности и резко ухудшая тем самым положение кредитора. Не следует забывать о том, что обеспечителя и кредитора связывает самостоятельное обязательство, отличное от обязательства должника перед кредитором, и поэтому изменение последнего просто не может автоматически повлиять на первое и ухудшить положение обеспечителя. Поэтому такое диковинное решение – вовсе прекращать обеспечение в случае изменения обеспеченного долга – также должно быть решительно отвергнуто, как противоречащее не только юридической логике, но и здравому смыслу.
Наконец, третий возможный подход заключается в том, что изменение должником и кредитором основного обязательства не должно сказываться на обеспечительном обязательстве, и поэтому обеспечитель должен отвечать на первоначальных условиях обеспеченного обязательства. Этот подход представляется взвешенным и учитывающим интересы всех сторон: кредитора, должника и лица, выдавшего обеспечение. Именно такой подход широко представлен как в европейской науке, так и в законодательстве[43].
Понятно, что главный риск, который возникает у обеспечителя в связи с третьим подходом, – это увеличение вероятности того, что должник допустит просрочку (например, резко увеличилась сумма кредита, которую взял должник, или резко увеличился размер процентов по кредиту), и возможность того, что кредитор обратится с требованием, основанным на обеспечении, существенно возрастает. Обеспечителю, связанному с должником отношениями покрытия, основанными на уже имеющемся долге, совершенно безразличны изменения основного обязательства (в том числе и степень такого изменения), так как он исполнит кредитору и зачтет свой долг перешедшим к нему требованием. Для обеспечителя, связанного с должником корпоративными отношениями, также не должно представлять особого значения, насколько сильно изменяется обеспеченное обязательство, так как он и должник экономически представляют собой одного субъекта. Повышение вероятности того, что кредитор будет реализовывать свои обеспечительные права, затрагивает лишь такого обеспечителя, который выдал обеспечение либо потому, что таков его бизнес (например, выдача поручительств за вознаграждение), либо в связи с тем, что он связан с должником родственными или дружескими узами. И если выдача залогов или поручительств за деньги встречается крайне редко, то второй случай (особенно в отношении поручительств) весьма распространен. Подходы к решению этой проблемы я предлагаю обсудить ниже, в § 6 данной работы.
2.3. Акцессорность следования за главным требованием
Обязательное следование[44] обеспечительного права за обеспеченным правом при изменении управомоченного лица является, по словам O.M. Stöcker и R. Sturner, «самой сердцевиной» (essential core) учения об акцессорных обязательствах[45]. A. Steven также указывает, что максима accessorium sequitur principale («акцессорное требование следует за главным») может быть использована для описания учения об обеспечении в целом[46]. Обязательное совпадение кредитора по обеспеченному требованию и лица, имеющего требовать реализации обеспечения, служит той же задаче, что и в случае с акцессорностью возникновения обеспечения, – требованию совпадения держателя обеспечения и кредитора по обеспеченному долгу. Так как цель установления обеспечения заключается в защите кредитора, обеспечительные права не могут оказаться в иных руках, отделившись от личности кредитора по обеспеченному обязательству и от самого обязательства. Кроме того, целью установления правил об акцессорности следования является, по общему признанию, стремление предотвратить возможность двойного платежа: сначала – в пользу кредитора, а потом – в пользу держателя обеспечения[47].
36
См, например: Mata M.A. de la. Op. cit. P. 61; Stöcker O.M., Sturner R. Op. cit. P. 45; Erp S. van. Surety Agreements and the Principle of Accessority – Personal Security in the Light of a European Property Law Principle. P. 314; Вебер Х. Указ. соч. С. 103; Дедковский И.В. Указ. соч. С. 69.
37
Newnham, Everett & Co. v. Stuart (1794) 3 Pat 345 at 347 per Lord President Campbell.
38
См.: Steven A. Op. cit. P. 17–20.
39
Smith Sligo v. Dunlop & Co. (1885) 2 R 907 at 915.
40
Mata M.A. de la. Op. cit. P. 62; Вебер Х. Указ. соч. С. 103.
41
По мнению И.В. Дедковского, включение в объем ответственности залогодателя неустоек и убытков залогодержателя несправедливо, так как их неопределенный характер не позволяет залогодателю эффективно использовать всю стоимость принадлежащего ему имущества для целей последующего обеспечения иных своих обязательств (Дедковский И.В. Указ. соч. С. 70). В самом деле, представим себе, что предмет залога стоит 100, обеспеченный долг – 70, по нему могут быть начислены проценты, ориентировочно – 10. Остается еще 20 единиц стоимости имущества. Залогодатель мог бы их использовать для того, чтобы обеспечить еще один кредит. Но угроза взыскания из залога неустойки и убытков кредитора настолько уменьшает шансы младшего залогодержателя удовлетвориться из стоимости предмета залога, что он, по всей видимости, не будет представлять с этой точки зрения какого-либо интереса. Примером такого сбалансированного подхода может служить проект Вотчинного устава Российской империи (не ставший, к сожалению, законом), который устанавливал, что залог обеспечивает лишь возврат долга, проценты за два (!) года (и это при том, что исковая давность по обязательствам составляла 10 лет!) и издержки кредитора по получению долга; убытки и неустойка ипотекой не обеспечивались (см.: Проект Вотчинного устава с пояснительною к нему запискою. Том первый. СПб., 1893. С. 382–384).
42
Ср.: Mata M.A. de la. Op. cit. P. 60.
43
Mata M.A. de la. Op. cit. P. 63; Erp S. van. Surety Agreements and the Principle of Accessority – Personal Security in the Light of a European Property Law Principle. P. 316; Вебер Х. Указ. соч. С. 94.
44
Хотя есть и намного более радикальное мнение проф. Buckland о том, что уступка основного долга, по идее, должна прекращать строго акцессорное обязательство (Buckland W. Principal and Fideiussor. Consumptio litis // Juridical Review. 1941. December. P. 2 (цит. по: Levy E. Principal and Surety in Classical Roman Law: Did action brought against the one consume the obligation of the other? // Seminar. A
45
Stöcker O.M., Sturner R. Op. cit. P. 49.
46
Steven A. Op. cit. P. 21.
47
Steven A. Op. cit. P. 30.