Страница 11 из 14
Один профессор женился на медсестре
Его очень осуждали. Ушел из семьи на старости лет и на медсестре женился. Я вам расскажу, как дело было, а потом решим, надо ли его осуждать. У него была клиника своя, он там вел прием. Прекрасный специалист. Большой прием. Большая клиника. Много денег он зарабатывал. Чувствовал себя отвратительно: задыхался, сердце болело, голова кружилась, бессонница… Он переутомился очень, тяжелая была работа с больными людьми. Но денег надо было много: он себе построил большой дом с парком. Машины всем купил и обновлял каждый год. Квартиры – в Москве и у моря. Дом сыну строил и дом дочери строил. С парками и бассейнами. И еще дочери купил лошадь. Эта лошадь дорого обходилась очень. Это недешевое удовольствие – иметь лошадь. По-моему, корова лучше. От нее молоко и сметана. Но он лошадь купил, дочь настояла. И после этой лошади ему вообще стало плохо, он впал в депрессию. И уже почти не мог ходить, есть перестал и спать. Высказывал мрачные мысли, а однажды съел упаковку таблеток. То ли уснуть хотел, то ли вообще… Семья вызвала других знакомых врачей, сделали ему промывание желудка, дали общеукрепляющие препараты… Позаботились. А потом сын и жена его так крепко схватили под руки и увезли на работу, вести прием. И следить за другими врачами, чтобы они не начали денежки класть в карман. И таким образом его стали возить на работу, как, извините, Брежнева. Или чучело. Он на работе слегка оживал и выполнял профессиональные обязанности, как робот. А уже синий был такой. Голубоватый. И ему объясняли, что надо работать. И кормить лошадь. Лошадь хочет кушать! В общем, там была медсестра, Тамара, тоже в возрасте. Она давно профессора знала. И стала его лечить, капельницы ставить, давать витамины, анализы заставила сделать. Он тупо подчинялся. И вылечился. Порозовел, глаза стали осмысленными, речь внятной, а потом он ушел из семьи. Бросив два недостроенных дома и лошадь. Стал жить у Тамары в однокомнатной квартире. И гулять по выходным с ней в общественном парке… Семья ужасно его проклинала; все имущество осталось им, в утешение – они давно все на себя записали. А профессор стал получать пенсию и иногда консультировать старых пациентов. Вот такой рассказ про подлого изменщика, как его называют жена и дети. Но мне лично трудно его осудить. Несмотря на то, что он бросил близких и лошадь, о которой должен был заботиться…
Причин одиночества много
Все не перечислить в коротком тексте. Но иногда дело в отце. Если у девушки был слишком хороший отец – добрый, сильный, ответственный, мужественный, она будет подсознательно сравнивать всех мужчин со своим Великолепным Папой. И очень трудно найти такого же: доброго, сильного, ответственного, мужественного. Способного заботиться и носить на руках. Очень трудно. Практически невозможно. Она же знала папу как папу, а каким он был в молодости мужем – это только мама знает. И не всегда рассказывает, что понятно. И плохой отец – тоже плохо. Эгоистичный, бессердечный, холодный и жестокий. Пьющий. Агрессивный. Страх навсегда поселился в душе девочки. Если Ужасный Отец покинул семью, если его не было рядом – мама и бабушка непременно расскажут, каким он был монстром. И в каждом мужчине девушка видит потенциальную угрозу, Ужасного Отца. Быстрее всего устраивают свою жизнь те, у кого был самый обычный папа. Со своими слабостями, недостатками, плюсами и минусами. Любил, как умел. Особо не вмешивался. Не проявлял чрезмерную поддержку. Иногда покупал мороженое. А иногда – покупал себе пиво… Обычный такой, земной человек, со своими плюсами и минусами. Который любил свою девочку, как мог. А она его любила и принимала таким, какой он есть. И потом легко нашла себе пару. И приняла мужчину таким, какой он есть. Но что-то постаралась исправить, что-то – развить… Так часто бывает в жизни. Через родителя мы учимся любить и принимать. Через самого обычного земного родителя. Но этому можно и самому научиться, потом; хотя это непросто – избавиться от призраков в подсознании. Главное – понять, что это призраки. Тени прошлого. А нам надо найти земную, настоящую любовь…
Судьба человека
определяется его способностью принимать решения. Готовностью к поступку. Смогли сделать выбор, смогли совершить поступок решительный – найдете выход. Вам сверху лестницу спустят или отопрут снаружи запертую дверь. Почему-то так всегда бывает, даже если страшно и тяжело после принятого решения. После поступка. Но именно после поступка начинается настоящая жизнь, настоящий фильм, где вы – главный герой. И события сплетаются в удивительный и логичный сюжет. Можно прожить жизнь без решений важных, без рискованных поступков – и в конце фильма фамилия промелькнет в титрах, там, где статисты и рабочие сцены. А может, и не промелькнет. И отсутствие решений не спасает, наоборот отнимает силы и укорачивает жизнь. Когда мы принимаем решение, мы разговариваем с Богом – так считал Кьеркегор. Мы действуем, а пока мы действуем – мы живем.
Если человек решил уйти —
он все равно уйдет. Даже если удастся на время отложить неизбежное: шантажом, подкупом, лестью, угрозами… Наоборот, чем сильнее удерживать человека, тем сильнее ему захочется уйти. И отношения будут все хуже и хуже: он будет воспринимать нас как тюремщика, который его насильно держит; как препятствие, которое ему мешает. От любви, дружбы, уважения ничего не останется. Нет разницы: в ногах валяться или пистолетом угрожать. Итог один – выберет удобный момент и сбежит. Инстинкт свободы включится; если зверька попытаться удерживать, он начнет кусаться, царапаться и вырываться. Это инстинкт, с инстинктом ничего не поделаешь. Уговоры, объяснения, гнев и слезы ничего не решат. И даже деньги, если речь о работе. На время можно отложить уход. Но это усугубит ситуацию – все равно уйдет, если решил. Лучше отпустить. Может быть, вернется – сам вернется. Может быть, не вернется никогда. Но цепляться бессмысленно, только откладывать неизбежное. Продолжать страдание, длить неопределенность. Пусть уходят, если решили. Чем раньше уйдут, тем меньше мучений. И пусть на свободе подумают, стоило ли уходить. И мы подумаем – стоит ли пускать обратно того, кто ушел.
Самые поддерживающие
воспоминания детства у меня вот какие: как дедушка на меня орал. Да, орал, руки у него тряслись, а я плакала, и слезы капали на листочек бумаги. На листочке отличный чертеж: два поезда выехали из двух разных точек. Или ящики с яблоками и апельсинами. Это мы уроки делали, каждый день. И вся большая семья эвакуировалась из большой академической квартиры: все знали, что сейчас дедушка будет делать с Анечкой уроки. Дедушка кричал ужасно, но не обидное, а вот так: «Почему такой умный ребенок не может понять такую простую вещь?!» А потом капал себе валокордин на кусочек сахару. И мы рисовали что-нибудь хорошее, сделав с грехом пополам математику. Мы очень любили друг друга. И я по сей день благодарна за то, что он делал со мной уроки. За то, что он часами их со мной делал. За то, что заставлял вести читательский дневник и дневник наблюдений за погодой. За то, что заставлял делать зарядку. Вообще за все, что он заставлял делать. Он тратил на это принуждение огромное количество времени и нервов. Он был семь раз ранен на войне. Он много работал в Академии наук. Он уставал. И у него болело сердце. И вот каждый день он делал со мной уроки. И поэтому, когда говорят: «Не делайте с ребенком уроки! Пусть он будет самостоятельным. Не портите с ним отношения. Дайте ему свободу, он сам разберется!» – не думаю, что это правильно. Сначала отношения будут очень хорошими. А потом ребенок вырастет. И не будет иметь понятия о дисциплине. О трудолюбии. На то он и ребенок – ему трудно самому организовать процесс и к чему-то себя принудить. Играть и болтать куда веселее, я понимаю. Но когда вспоминаю про любовь – вспоминаю дедушку и уроки, которые мы делали. Я научилась. И иногда любовь – в принуждении. Которое требует огромного внимания, времени, затрат энергии. И от которого может сердце заболеть – потому что оно есть, сердце-то. А в сердце – любовь и забота. Дедушки не стало, когда мне исполнилось 17 лет. Но я уже отлично умела делать уроки. Я выучила урок. Я научилась учиться. Он сделал все, что должен был сделать добрый родитель. Попустительство – грех; принуждение к добру – подвиг. И любовь.