Кровь Дракона

— Один из шпионов королевы, — пояснил свои действия Бронн. — Ублюдок шел за нами от самого кабака.

— Как вы его заметили? — с восхищением спросил посыльный.

— У меня нюх на подобную херню, — с гордостью ответил Бронн. — Иначе я уже давно бы сдох. Так, держись меня, мы уже опаздываем.

Идти им пришлось долго, петляя в лабиринте улиц и сбивая со следа потенциальных шпионов, пока Бронн не уверился в том, что слежки нет. Но все равно, то и дело он оглядывался по сторонам, иногда замирая на месте и прислушиваясь.

— Значит так, парень, слушай меня внимательно и запоминай, дважды повторять не буду, — принялся наставлять своего спутника Бронн, забрав у него деньги. — Место, куда мы направляемся, назвать безопасным нельзя даже спьяну, а потому держи свой язык за зубами. Нарвешься на неприятности — я тебя спасать не стану, я тебе не нянька и сейчас вожусь с тобой лишь потому, что мне так велели. Вопросы?

Парень лишь замотал головой.

— Нет вопросов? Вот и чудно. Так, напомни мне, как там тебя зовут?

— Джендри, сир.

====== Часть 16 ======

Меч разрубил череп пополам, и Джон пинком сбросил вихта со Стены, но ему на смену лезли еще трое, сжимая в полуразложившихся конечностях побитое коррозией оружие. Первый удар Джон принял на меч, от второго увернулся и, уже не дожидаясь третьего, прокричал:

— Feim!

Удар ржавого меча прошел сквозь его тело, и вихта по инерции унесло за спину Джона, где его встретил удар пылающего клинка, которым Берик Дондаррион владел с устрашающим мастерством. Торос из Мира, чей меч пылал столь же ярко, был здесь же и прикрывал своему другу спину — от жреца разило дешевым ромом, но это никак не сказалось на его навыках. Пес, который беспрерывно крыл матом белый свет, был рядом, но все же старался держаться от Берика и Тороса подальше, нервно косясь на огонь.

Довольно скоро вся эта странная троица стала постоянно таскаться за Джоном и прикрывать его в бою, несмотря на то, что формально они были зачислены в отряд лорда Родрика Форрестера. Свои действия Берик и Торос объяснили довольно просто — они обязаны быть подле возрожденного Азора Ахайя, избранника Рглора. Пес вообще ничего объяснять не пожелал.

— Гребанный выблядок, сдохни уже! — прохрипел Клиган, вонзая кинжал из стекла под челюсть вихту, который пытался его задушить.

— Они уже мертвы, Пес! — прокричал в ответ Берик, разрубая пополам мертвяка, у которого истлела почти вся плоть.

— Насрать! — прозвучало в ответ.

— Как долго мы еще сможем продержаться?! — спросил Торос, раскроив череп очередному вихту.

— Если в ближайшие пару дней Тормунд не подойдет — то недолго, — ответил Джон.

К сожалению, Старк был прав. Вихты лезли на Стену широким потоком, а потому все защитники бились почти без отдыха, а сам Джон с тоской заметил, что места выбывших воинов стали занимать их дети. Безусые подростки, дрожа от страха, забрасывали вихтов камнями в надежде сбить их с ледяной поверхности, осыпали дождем пылающих стрел и отбивались как могли копьями с наконечником из драконьего стекла, чьи запасы стремительно иссякали. Некоторые улетали в пустоту вместе со стрелами, некоторые застревали в телах вихтов и отламывались.

Все чаще и чаще Джон мыслями обращался к последним двум средствам, которые у него остались. То были эффективные, даже устрашающие методы, проблема только в том, что один способ имел все шансы не сработать, а второй убьет всех, кому не повезет оказаться рядом. Его можно будет использовать только тогда, когда ситуация станет совсем уж критической, а смерть — неизбежной.

Там, внизу, своего часа ждали еще тысячи и тысячи вихтов, не вступали в бой мертвые великаны, терпеливо дожидались своей очереди лютоволки и медведи. Благо, использовать птиц Белые Ходоки стали с куда большей осторожностью — во время последнего налета их встретило Огненное дыхание, обратившее большую часть стаи в пепел. Сам Джон поймал себя на мысли о том, как хорошо было бы укутаться в Огненный плащ и ворваться в ряды мертвецов, но то было невозможно по нескольким причинам.

Одной из них было то, что сам Джон ни разу не был магом. Да, в нем имелись слабые крохи магии, но их хватало лишь на то, чтобы кратковременно переместить свое сознание в Призрака, но не более того. Черпать же магию из внешнего мира было невозможно, и на то была вторая причина.

Магия в этом мире практически исчезла. Да, Джон чувствовал ее слабые дуновения, но что было их источником и почему они были столь слабыми, Старк не знал. Зато он знал наверняка, что этих крох не хватит даже на то, чтобы зажечь свечу, а уж о применении магии в бою даже и речи не шло. Зачарование, которому Довакин некогда уделял повышенное внимание, также было недоступно, ведь каких-либо аналогов камней души в этом мире не было, а даже если и были, то времени на их поиски и изучение не было как такового.

Ну и третья причина заключалась в том, что та часть души Джона, что досталась ему от Довакина, вообще не доверяла магии, отдавая куда большее предпочтение топору и щиту. Нельзя сказать, что он вообще не уделял ей внимания, но Довакин слишком хорошо помнил разрушения вокруг Винтерхолда, которые устроили маги местной Коллегии. Да и в дальнейшем тамошние маги зарекомендовали себя отнюдь не с лучшей стороны, особенно если вспомнить ту странную историю о магических сгустках, взбесившуюся погоду и одним богам ведомо что еще.

Самого Довакина там и близко не было, он как раз занимался поисками лука Ауриэля, но ему довелось слышать, что ситуацию удалось исправить лишь благодаря некой девушке-данмерке, которая впоследствии стала главой Коллегии. Сколько в этой истории было лжи, а сколько правды, Довакин не знал.

И пусть из Апокрифа ему удалось удрать лишь благодаря магии, сам Довакин ее не жаловал. Временами ему вообще казалось, что если бы не помощь и желание самого Хермеуса Моры, то он бы так навсегда и остался бы в плане Принца Непознанного. Зачем тому помогать беглецу? Поди разберись, что творится в голове, если она вообще у него есть, самого странного и загадочного из всех Принцев Даэдра.

Как бы там ни было, если ему удастся пережить все нынешние беды, то, возможно, он и задастся вопросом о местной магии и ее применении. Сейчас ему просто не до этого.

Ветер взвыл, словно голодный волк, а снегопад усилился до такой степени, что на десять шагов вперед ничего не было видно, а Джон мог лишь бессильно на это все взирать. Он знал, что сейчас произойдет, но его силы иссякли. Мышцы горели огнем, руки с трудом удерживали ставший неподъемным меч, глаза слипались от усталости.

Но хуже всего было то, что во рту у Джона стоял четкий вкус крови, а горло саднило так, будто в него запихнули морского ежа. Сегодня, используя почти все известные ему Крики, он превысил собственный ресурс, а сейчас его организм выл, требуя отдыха, а легкие горели от нехватки кислорода. Джон задыхался, как если бы его сбросили в морскую пучину, привязав к ногам камень. И именно сейчас, когда ему так нужны были все его силы, Белые Ходоки решили самолично вступить в битву, а это значит, что магическая защита Стены, вложенная в ледяные глыбы тысячи лет назад, практически пала.

Ветер неожиданно стих, а мертвые издали пронзительный визг, от которого резало уши, и в тот же миг Стена содрогнулась от самых низов до вершины. Огромные куски льда отваливались от ее поверхности по обе стороны, погребая под собой как мертвых, так и живых. А затем вихты отхлынули, словно огромная волна, многие из них просто спрыгивали с края Стены вниз, поскольку мертвым был неведом страх. Казалось бы, появилась возможность передохнуть, но даже последнему дураку было ясно, что Белые Ходоки не собираются облегчать им жизнь.

Так оно и оказалось.

Через ряды мертвых ехала группа всадников, сжимая в руках длинные ледяные копья, и во главе ехал воин, чья голова была увенчана ледяной короной. Джон видел его настолько четко, как если бы Король Ночи стоял прямо перед ним, Старк буквально видел тот синий огонь, что пылал в глазах древнего существа.