Страница 21 из 21
Так вот почему он так хотел меня приручить, завоевать, вынудить быть с ним, почему не заявил о моей особенности сразу. Да ведь все это было искусной игрой! Игрой, придуманной для того, чтобы изучить меня. Я же знала, знала, что просто так центаврианин первой крови никогда не заинтересуется такой, как я… и все равно позволила ему водить себя за нос.
— Я вас проверял, — добавил он. — Но не так, как вы привыкли.
— Хитро, — только и смогла сказать я. — Теперь я вижу, что вы действительно занимаетесь «интересными» случаями.
— Неужели вы расстроились? Куда же девались решимость и желание дать отпор?
Я прислонилась к стволу дерева.
«Молодец, Ветрова. Пять баллов за сообразительность».
— Рад, что вы сами меня вызвали, что заметили неладное. Так мне больше не придется разыгрывать из себя альфа-самца. Но это было весело.
— Весело… — повторила я невнятно.
Вот почему нам запретили жениться с Гаррисоном – Малейв знал, что брак будет фиктивным, с самого начала. И та сцена в Отделе… Все выглядело таким натуральным… Одного только я не понимаю – почему на собеседовании мне сказали, что психическая устойчивость не такой уж плюс? Будь я на самом деле ценна, меня бы не отпустили. Так почему же меня проверяли? Почему именно таким образом?
— Я много раз проходила общие тесты, ходила в Дом Жизни на курсы, но никто и никогда не зачислял меня в «интересные граждане».
— Многие могут защищать свое сознание от телепата, но только единицы могут защититься от эмпата. Тесты этого не выявляют, потому что программа не умеет различать эмоции, — скучающим тоном объяснил агент. — Хотите знать, как мы на вас вышли?
Я кивнула; на слова попросту не хватало сил. Хотелось скорее сесть на лавку и выпить воды, чтобы сглотнуть вставший в горле ком.
— Когда вышел закон о депортации, личные дела беженцев стали изучать с большим вниманием. Выяснилось, что ваш отец был невосприимчив к эмпатии. Эта способность переходит от отца к дочери, либо от матери к сыну. Вижу, вы хотите задать вопрос… Понимаю какой. У вашего отца на Горунде были друзья-лирианцы, служившие в Доме Жизни. Им не составило труда скрыть особенность своего друга и не занести его в список потенциально полезных. По большому счету, неважно как мы узнали о вас. Важно решить, что с вами делать теперь.
— Но… — я закашлялась, — на собеседовании в Военной академии…
— Да, о беженке Ветровой и от них поступила информация в нужные инстанции. Или вы решили, что про вас забыли?
— Что теперь?
— Дальнейшие проверки, — ответил Малейв.
Поведение его изменилось. Если раньше в каждом взгляде и жесте агента было заметно желание обладать, то теперь он безупречно вежлив и дружелюбен ровно настолько, насколько принято в Федерации. То, что он мне поведал, удивляло, но больше удивляло то, как талантливо он сыграл негодяя. А ведь я видела, что он со мной играет, только вот во что именно – не поняла.
— Нина… вы позволите так к вам обращаться?
— Конечно, — безучастно проговорила я. — Могли и не спрашивать разрешения, ведь вы и так обо мне уже все знаете.
— Вы должны пройти в мой кабинет.
— Не смею отказать.
Конец ознакомительного фрагмента.