Страница 33 из 41
– Все согласны? – снова спросил я.
– Еще бы! – ответил Алексис. Ему принялся многословно вторить говорливый Паппас. Драгасакис промолчал, только устало улыбнулся в знак согласия. В общем, мне выразили поддержку и одобрение.
Теперь настала моя очередь решать.
Да или нет?
Наступил момент истины. Мне сделали предложение, от которого так и подмывало отказаться. Риски, с ним связанные, выглядели существенными и ясными. Я уважал Алексиса и был готов поверить в него, но события 2012 года, вкупе с тем фактом, что недавно он «забыл», нарушив нашу договоренность у Камня, привлечь меня к составлению салоникской программы СИРИЗА, давали более чем достаточно причин сомневаться. Как сказала Даная после моего возвращения в Остин, меня эксплуатировали, видя во мне расходный материал: «Если ты обеспечишь достойную сделку, они примажутся к славе. А если нет, обвинят во всем тебя».
Будучи посторонним и для СИРИЗА, и для истеблишмента, я был идеальной мишенью нападок «Тройки», греческого истеблишмента, лоялистов СИРИЗА и простых партийцев; моя фигура отвлекала их от Алексиса и его присных. Я не возражал побыть мишенью; такова участь министров финансов – отводить удар от премьер-министров и кабинетов. Это было бы достойным уделом, но только в том случае, если наши договоренности будут соблюдаться и если все поймут, что не нужно ввязываться в битву, коль не намерен сражаться до конца, каким бы тот ни был. Лично я был готов, а вот другие… На этот вопрос у меня не было достаточного количества фактов для ответа.
Вдобавок я столкнулся с этической дилеммой. Вправе ли я отклонить предложение Алексиса? Будущий премьер-министр предлагал мне, что называется, доказать делами свои слова – реализовывать стратегию переговоров и программу экономических реформ, за которые я ратовал со стороны с тех самых пор, как Греция угодила в долговую кабалу. Сократ говаривал, что праведной жизнью живет тот, кто ни о чем не жалеет на смертном одре. Как я буду себя чувствовать в старости, рассказывая, как отвернулся от открывшейся возможности?
Вот бы посоветоваться с Данаей, подумалось мне. Но нас разделяли тысячи километров, а после долгого обсуждения в гостиной квартиры Алексиса от меня ждали решения здесь и сейчас. Поэтому я решился. Но все-таки счел необходимым выдвинуть последнее условие: сперва я хочу избраться в парламент. Не хотелось становиться очередным «внепарламентским» министром финансов наподобие Стурнараса и его преемника[98].
– Янис, вы же раньше не участвовали в выборах! – возразил Алексис. – У вас нет штаба и инфраструктуры, а выборы совсем скоро. Кроме того, вы живете в Техасе!
Паппас предложил компромисс: меня можно включить в список мест в парламенте, выделяемых лидеру партии[99]. Алексис ответил, что, возможно, разумнее вписать мое имя в низ партийного списка, среди «почетных» членов; это не позволяет претендовать на место в парламенте, но сигнализирует об уважении со стороны СИРИЗА.
Я был непреклонен.
– Не пойдет. Либо я получаю прямой мандат электората, не поблажку от руководства партии, либо отказываюсь от работы. – Дело было вовсе не в принципах. – Коли мне предстоит сидеть лицом к лицу с Вольфгангом Шойбле в Еврогруппе, с этим опытным политиком, который десятилетиями пользовался поддержкой своего народа, нужно ощущать за собой тысячи голосов. В противном случае мне может не хватить необходимой легитимности.
– Но что, если вас не выберут? – не сдавался Алексис.
– Тогда станет ясно, что люди не хотят, чтобы я представлял их интересы в Еврогруппе. Все просто! Технократы, обсуждающие экономические проблемы от имени невежественных масс, – поистине омерзительная картина, я не желаю для себя подобного статуса.
– В каком округе вы хотите избираться? – уточнил Драгасакис.
– В Больших Афинах. Я голосовал там с юных лет, так что выбираю их. – Слова будто сами слетели с моего языка.
– Большие Афины – очень непростой округ, Янис. Вы уверены? – спросил Алексис.
– Уж какой есть, – ответил я.
В большинстве избирательных округов Греции выбирают более одного члена парламента. Большие Афины – крупнейший в стране избирательный округ, где числится более 1,5 миллиона зарегистрированных избирателей, а в парламенте их представляют 44 из 300 депутатов. Признаюсь, я отчетливо сознавал, что в том же округе будут избираться Паппас и Драгасакис[100].
Оценив мою решимость, Паппас вынес положительный вердикт.
– Он легко изберется, – сказал он, положив конец обсуждению (но не моим тревогам).
Их нежелание видеть меня в рядах СИРИЗА было вполне объяснимо. Сопротивление моему избранию в парламент было очевидным; я даже спрашивал себя, насколько моя полезность для Алексиса пропорциональна моей политической, так сказать, автономии. Впрочем, в равной степени могло быть и так, что Алексис просто беспокоился, поддержат ли меня избиратели в день голосования. Именно эта мысль – и наша договоренность – удерживали меня от отказа играть в политические игры, несмотря на море сомнений.
Когда мы шли к входной двери, Алексис задумчиво произнес:
– Вам потребуется команда для подготовки к возможному изгнанию Греции из еврозоны. Начинайте работать над этим в ближайшее время.
– Конечно, Алексис, – откликнулся я. Так состоялось рождение плана, впоследствии известного как «План X», к которому следовало прибегнуть, только если и когда Берлин и ЕЦБ используют собственный «план Z», подталкивая Грецию к обрыву «Грексита»[101]. – Но знайте, что лучший и единственный способ сохранить место в еврозоне в долгосрочной перспективе – это заставить кредиторов умерить аппетиты и одновременно показать нашу непреклонную решимость применить стратегию сдерживания, если они попытаются нас раздавить.
Алексис кивнул в знак согласия. Утомленный Драгасакис слабо улыбнулся и попросил держать его в курсе. Я пообещал так и делать.
Хроника предсказанной западни
Время понеслось вскачь в конце ноября в 2014 году. Мы с Данаей незамедлительно начали планировать переезд обратно в Афины в конце января, чтобы успеть к возможным выборам в марте. Однако у премьер-министра Самараса был другой план.
Восьмого декабря он объявил о подготовке к президентским выборам, причем первое – по существу, ритуальное – голосование хотели устроить всего через девять дней, 17 декабря, второе, тоже ритуальное голосование – 22 декабря, а третье, решающее – 27 декабря[102]. Услышав об этом, я предположил, что Самарас рассчитывает каким-то образом получить голоса, необходимые для следующих двух лет пребывания в правительстве. Иначе зачем ему устраивать голосование, которое способно сократить срок его полномочий на два месяца?
На следующий день я начал сомневаться в своей теории. 9 декабря министр финансов Греции обратился к Еврогруппе с просьбой о двухмесячном продлении второго кредитного соглашения, срок которого истекал 31 декабря 2014 года. Почему речь шла только о двух месяцах, если «Тройка» ранее предлагала полугодичное пролонгирование? Если Самарас располагал нужным числом голосов и мог продержаться на своем посту еще два года, ему следовало бы просить, по крайней мере, о шестимесячном продлении кредитной линии, прежде чем выходить в парламент с проектом третьего «спасительного» соглашения, по условиям «Тройки». С какой стати он вздумал укорачивать собственную веревку? Единственное объяснение, пришедшее мне на ум, заключалось в том, что веревку он режет не для себя, а для нас.
Побеседовав из Остина с Паппасом и Алексисом, я понял, что это действительно так. Самарас знал, что у него нет достаточной поддержки электората; он заранее смирился с проигрышем на выборах в конце января, но рассчитывал, что «Тройка» закроет греческие банки по истечении срока действия кредитного соглашения, которое его усилиями продлили до 28 февраля 2015 года, – и тем самым погубит правительство СИРИЗА, что пробудет у власти всего четыре недели. В результате будет созвана технократическая администрация, как и в 2012 году, дабы одобрить третье кредитное соглашение, после чего Самарас триумфально вернется в Максимос. Между собой мы стали именовать эту уловку «полевением Самараса».
98
В отличие от Великобритании, где министры должны быть членами парламента, премьер-министр Греции может назначать внепарламентских министров, если правительство располагает общим вотумом доверия.
99
Греческое законодательство предусматривает, что малое число членов парламента избирается по партийным спискам. Если СИРИЗА, например, выиграет четыре таких поста, то первые четыре кандидата в списке партии станут членами парламента. Квота каждой партии определяется ее общенациональным процентом голосов.
100
Избиратели сначала выбирают, какую партию они предпочитают (по избирательным бюллетеням), а затем отмечают, кого из кандидатов партии хотели бы выдвинуть в парламент.
101
«План Z», то есть план «Тройки» по изгнанию Греции из еврозоны и ликвидации последствий «Грексита», был разработан ЕЦБ в сотрудничестве с правительством Германии и Европейской комиссией. В его разработке участвовало крайне малое количество чиновников, и трудились они тайно. См. статью Петера Шпигеля «Под покровом плана ЕЦБ» в газете «Файненшл таймс» от 14 мая 2014 года, https://www.ft.com/content/0ac1306e-d508-11e3-9187-00144feabdc0.
102
Первые два голосования на выборах президента Греции являются «ритуальными», если две крупные партии не договорились об общем кандидате (см. примечание выше о выборах президента).