Бабочка

«Меня все устраивает», – буркнул Сыщик.

Врач усмехнулся.

«Ну как, согласен на мое предложение?»

Сыщик напряженно думал. Что делать?! Он понимал, что если согласится, то погибнет в этом страшном подземелье.

«А если я откажусь?» – спросил он, чтобы потянуть время.

На лице Врача заиграла ухмылка.

«Это твое право выбора. Я не стану тебя убивать и отпущу. Вот только половина тебя останется здесь».

Сыщик тянул время, а сам незаметно двигал руками – он пытался расслабить узлы. И когда Врач начал терять терпение, он вскочил и ударил его стулом. Врач отлетел к стеклу, оборвав занавеску. Потом Сыщик кинулся на Тетю, боднув ее головой в лицо. Захрустели выбитые зубы, и они вместе упали на пол. Пока они барахтались, Врач поднялся на колено и со всей силы ударил Сыщика костылем по голове. Перед глазами Сыщика все померкло, и он выключился.

Снаружи загремел гром, и Дудл, вздрогнув, посмотрел в сторону окна.

– За окном уже ночь, а тети все нет, – сказал он встревоженно.

– Что было дальше? – нетерпеливо спросил Клай. – Давай, Дудл. Ты единственный, кто смог меня заинтересовать своими байками. И твою историю я готов дослушать до конца. Вот мля буду.

– Мля? – переспросил Дудл.

– Рассказывай, – поторопила его Юта.

Дудл расправил плечи и коротко взглянул на девушку. Она перехватила взгляд толстяка, на мгновенье поразившись происшедшими с ним переменами.

«Он преобразился буквально на глазах», – ошеломленно подумала она, глядя на парня. Лицо Дудла больше не выглядело идиотским, в глазах появилось осмысленное выражение, исчезла мерзкая слюнявость губ. Он больше не гнусавил, голос был ровным и размеренным, словно Дудл уже много дней каждый вечер пересказывал свои произведения. Изменилась и осанка – толстяк перестал сутулиться и сидел ровно, расправив свободно плечи.

«Дима Букин, – вспомнила Юта, когда этот чумазый неряха представился им с Клаем там, в темном коридоре. – Откуда ты взялся, Дима Букин?!»

…Когда Сыщик пришел в себя, он ровным счетом ничего не понимал. Он не мог видеть, не мог говорить, он не чувствовал своих рук и ног, – возобновил свое повествование Дудл. – Он все помнил, но был совершенно беспомощным и не понимал, что с ним произошло. И лишь спустя какой-то промежуток времени он услышал голос Папы. Папа взволнованно спрашивал, нашел ли Сыщик его Девочку.

Выяснилось, что Сыщика подбросили к дверям Папы и Мамы. Сыщик выглядел как забинтованный окровавленный обрубок. Ни рук, ни ног, ни члена, ни носа, ни ушей, ни губ, ни зубов, ни глаз, ни языка. Но одно ухо все-таки немного слышало – Врач торопился, и, когда прокалывал Сыщику уши, только повредил барабанную перепонку, но не разорвал ее полностью.

«Где моя Девочка??? – орал Папа, брызгая слюной. Он был вне себя, потому что чувствовал, что Сыщик его слышит, но ни говорить, ни писа́ть не может, и это приводило Папу в бешенство.

Сыщик только мычал, пуская слюни. Он ничего не мог сказать.

«Его нужно отвезти в больницу», – едва ворочая языком, проговорила Мама. Она была уже в стельку пьяная, но все равно потягивала вино прямо из бутылки и бестолково топталась рядом с изуродованным телом Сыщика.

«Никакой больницы, пока я не узнаю про нашу Девочку, – закричал Папа в ярости. – Убирайся отсюда, пьяная скотина!»

Мама расплакалась и ушла, спотыкаясь, а Папа продолжал орать в ухо искалеченному Сыщику. Наконец, успокоившись, он догадался, что нужно действовать другим способом.

«Если ты меня слышишь, открой рот!» – крикнул он, и Сыщик тут же открыл рот.

«Если ты нашел Девочку, разинь свою пасть!»

Вот так постепенно Папа узнал, где находится деревня Врача. Он называл буквы по алфавиту, и Сыщик открывал рот, когда звучала нужная буква. Единственное, Сыщик умолчал о том, что произошло с Девочкой. Он боялся, что Папа, озверев, убьет его за это.

Когда Папа узнал все, что хотел, он спросил:

«Ты, наверное, знаешь, что от тебя почти ничего не осталось? У тебя только голова и туловище. Ты можешь только жрать и гадить. Ну, еще спать и потеть».

Сыщик открыл рот. А из-под повязки на пустых глазницах потекли слезы, смешанные с кровью.

«Я могу закончить это. Или подкину тебя в больницу. Тогда до конца жизни ты будешь лежать в кромешной тьме и ссать под себя, – сказал Папа. – Если ты хочешь уйти быстро, открой рот».

Сыщик очень долго молчал, и Папа уже решил везти его в город, как он открыл рот. Папа засмеялся и, кивнув, принес веревку и полиэтиленовый мешок. Он задушил Сыщика, после чего засунул труп в мешок. Он уже собирался ехать в деревню к Врачу за дочкой, как вспомнил об одном деле.

Он зашел к Маме. Она лежала на кровати и рыдала, обняв фотографию Девочки.

«Пошел вон отсюда», – крикнула она, но Папа только улыбнулся. Это была жестокая и хищная улыбка, даже не улыбка, а волчья ухмылка.

«Я давно хотел у тебя спросить. Наша Девочка… Признайся, она ведь не моя дочь?»

Мама села на кровати, ее заплаканное лицо побледнело.

«Что ты несешь?!»

«Не лги. Видишь ли, меня с самого начала смущало, что она не похожа на меня. Она другая. И потом, я не помню, чтобы мы трахались, когда ты залетела. Дни не совпадают, понимаешь? Я как раз был в командировке целый месяц, когда ты залетела. Зато я помню, как ты ходила в гости к своей подружке на девичник. И прежде чем нанять Сыщика, я поручил ему одно дело. Он нашел одну из твоих подруг и выяснил, что на девичнике были мужики. И среди них был один сумасшедший по имени Евгений Варгошин. Признайся, ты ведь перед ним ноги раздвигала, шлюха?»

Он приблизился к Маме, и она испуганно закричала. Папа улыбнулся и дал ей пощечину.

«Я знаю, что ты залетела от него. А ты в курсе, что этот Варгошин – опасный псих? Он убивал мужчин и нанизывал их пенисы на веревочку, как туземцы зубы крокодила. Его убили в тюрьме, он не дожил даже до суда», – объяснил Папа.

Мама молчала, со страхом глядя на Папу.

«Чему теперь удивляться, когда наша Девочка пыталась себе руку отпилить, – сказал он. – Когда у нее такой клевый папаша. Ладно. Я вернусь с Девочкой и разберусь с тобой, чертова шлюха».

Мама с ужасом поняла, что Папа попросту убьет ее. И когда он отвернулся, чтобы уйти, она схватила с тумбочки вазу и кинулась на Папу. Она ударила его вазой по голове, и тот закричал в гневе. Полилась кровь.

«Ах ты, мразь!» – завопил он, толкая Маму. Та отлетела, как кукла, и ударилась головой об угол кровати. Когда Папа перевернул тело Мамы, она уже не дышала.

«Сука. Так тебе и надо», – сказал Папа и плюнул на тело Мамы. Казалось, он стал совершенно безумным. Но он еще помнил, что у него осталась Девочка, которая находилась в руках сумасшедшего Врача…

Папа сел в машину и поехал в деревню Врача. По дороге у него сильно разболелась голова, и он плохо следил за дорогой. В итоге он попал в аварию. Машина загорелась, и он погиб.

На этот раз Дудл умолк надолго. Его блестящие глаза неотрывно смотрели на трепетавший огонек свечи, которая практически полностью догорела.

– Это что, все? – разочарованно протянул Клай, и Дудл медленно кивнул.

– Неинтересная концовка, – высказала свое мнение Юта.

– А это и не концовка, – возразил Дудл. – Я же сказал, что не знаю, как закончить рассказ.

– Хм… Если бы автор был пендос, то наверняка бы вся твоя байда закончилась бы хеппи-эндом, – задумчиво проговорил Клай. – К примеру, этот батя приехал бы к Врачу, надрал бы всем задницу, спас свою долбанутую на голову дочку, пришил бы ей обратно руки-ноги, и все были бы счастливы. Но мы не пиндосы и не загнивающая Европа. Поэтому я предлагаю другое… И заметь, Дудл, совершенно бесплатно.